— Ужас, — тихонько пробормотала она. — Какой неряха!
— Ты что-то сказала, дитя мое? — рассеянно переспросил отец Рид, подбирая с пола осколки разбившегося цветочного горшка.
— Да, сказала. Точнее, спросила, с какой кипы начинать, — обреченно ответила она.
— Да с любой, — махнул рукой архонт. — Там везде одно и то же. Вернее одни и те же авгиевы конюшни.
Через полчаса Арьяту уже начало тошнить от всей этой писанины. Более того, почерк у архонта оказался крайне неразборчивым, точь-в-точь как у хромой курицы-левши, страдающей хроническим нервным тиком и заодно косоглазием. Конечно, если эта пресловутая курица вообще умела писать. К тому же все эти полчаса отец Рид болтал без умолку и успел весьма надоесть девочке. Ее безмерно раздражало это его дурацкое обращение «дитя мое». Скорей бы мастер Эрик освободился…
Девочка вытащила из кипы бумаг очередной обтрепанный лист и повертела его перед носом, брезгливо держа за краешек двумя пальцами. Лист был изрядно замызган и помят, местами на нем темнели странные жирные пятна, а середину украшали коричневые кофейные.
— Святой отец, это куда?
— А? О! — Отец Рид выхватил из рук ведьмочки бумажку и воззрился на нее с таким обожанием, что Арьята чуть не поперхнулась.
— Это что, память о селедке, которую вы съели год назад в день святого Павсикахия? — невинно поинтересовалась она.
— Нет! — Отец Рид сиял, как начищенный пятак. — Господи Всевышний, хвала тебе! Это же мой затерявшийся отчет по делу о гиперборейском посольстве. А я-то уж думал, что ненароком его выбросил! Положи вон в ту стопочку.
— А вам не кажется, что у него слегка нетоварный вид? Неподобающий для важного отчета? — осмелилась высказаться девочка.
— Кажется. Но ты же сможешь привести его в порядок? Ну пожалуйста! — Священник просительно уставился на нее из-под очков.
Арьята молча провела по листку ладонями, стирая пятна и расправляя неровные сгибы. В ход пошла и магия, что в совокупности помогло придать отчету вполне презентабельный вид. Ведьмочка удовлетворенно вздохнула. Отец Рид расплылся в счастливой улыбке.
— А что это было за дело? — полюбопытствовала Арьята.
— Его вполне можно назвать глобальным! — воодушевился отец Рид. — Я бы сказал — знаменательным. К тому же это была первая операция, в которой участвовали князь и княжна ди Таэ. У нас в тот раз опять начались проблемы с инквизицией. Особенно не повезло госпоже Пшертневской и князю Эрику. Он тогда едва не погиб. Правда, и инквизицию знатно приструнил: эти мерзавцы целых два месяца были тише воды и ниже травы. Теперь вот опять, — Рид тяжело вздохнул, — все заново началось. То мадридское задание, то патруль этот несговорчивый в баре… Не удивлюсь, если сеньор Саграда скоро лично пожалует в отдел, дабы попортить нервы нашей начальнице и князю ди Таэ. И боюсь, дитя мое, что в этот раз простыми кляузами дело не ограничится.
Повествовательную тираду отца Рида прервал настойчивый писк аппарата связи. Священник сунулся в ворох бумаг, разыскивая упомянутый предмет. Нашел, щелкнул кнопкой — и на экране появилось мерцающее изображение Златы Пшертневской.
— Да, госпожа кардинал? — Архонт поправил съезжающие очки.
— Святой отец, немедленно зайдите ко мне! — попросила госпожа Злата.
— Конечно, уже иду… — Священник обернулся к Арьяте: — Дитя мое, если хочешь, можешь пока передохнуть, я скоро вернусь.
Девочка молча кивнула.
Едва шаги отца Рида стихли в коридоре, как Арьята бесшумно выскользнула из кабинета. Она уже все решила: такая жизнь — не для нее. Обучение в доме ди Таэ — одно, а вовлечение своих учителей в неприятности — совсем другое. Нет, она уйдет немедленно, как и собиралась поступить незадолго до знакомства с Анной ди Таэ. Она не допустит, чтобы у них возникли неприятности еще и из-за нее. Брат и сестра — слишком хорошие люди, чтобы страдать по вине какой-то бродячей менестрельки. Пусть даже и плохо владеющей магией. Впрочем, это не беда, выживала же она как-то раньше, справится и сейчас. Девочка осторожно заглянула в лабораторию Эрика и, к своему величайшему облегчению, никого там не застала. Она подхватила гитару, черкнула на листочке несколько прощальных слов и пошла прочь.
Несколько минут спустя возле кабинета Златы Пшертневской отец Рид столкнулся с встревоженным Эриком ди Таэ.
— Святой отец! — окликнул его князь.
— Да? Что-то случилось?
— Арьята ушла, — осипшим голосом проговорил князь ди Таэ. — Я вернулся в лабораторию — гитары нет, а на столе эта записка. — Он протянул Риду клочок бумаги: — Читайте сами.
— Навлечет на нас месть инквизиции?.. О нет! — простонал священник, ознакомившись с текстом записки. — Господи, почему ты не прижег мне язык?! — Архонт с размаху плюхнулся на диванчик в приемной и скорбно обхватил голову руками. Очки уныло шлепнулись на пол.
Яркое летнее солнце щедро заливало золотым светом довольно обшарпанный гостиничный номер. С горем пополам пристроив на подушке снятое со стены зеркало, Анна сидела напротив него, с ногами забравшись на кровать, и заканчивала бинтовать свое разорванное решеткой плечо. Несмотря на обезболивающее заклятие, рука слушалась плохо, и чародейке все никак не удавалось завязать узелок на повязке. Хьюго, по-прежнему подпиравший стену, мрачно следил за ее тщетными попытками. Кончики бинта выскользнули из пальцев, и Анна выругалась сквозь зубы, пытаясь вновь подцепить неуловимый бинт и все-таки затянуть повязку. Де Крайто, приблизившись к ней, молча отстранил ее руку и затянул столь необходимый узел.
— Эй, я вас не просила! — Девушка вызывающе глянула на него снизу вверх.
— Я вас тоже ни о чем не просил, — огрызнулся священник. — Ни на пустыре, ни тогда, в церкви!
— Ладно, уговорили, непрошеный вы наш, — проворчала княжна. — Объясните мне теперь, где вас вчера черти носили в то самое время, когда вам поручили стоять на страже?
— Я был в книгохранилище, — немного помолчав, откликнулся Хьюго.
— Ага… — В голосе Анны прорезались угрожающе сладкие нотки. — И что же вы там делали, уважаемый отец Хьюго?
Де Крайто вознамерился было буркнуть: «Не ваше дело», — но, напоровшись на ледяной взгляд чародейки, с трудом признался:
— Я пытался уничтожить рукопись.
В следующее мгновение священника с силой впечатало в стену, а пальцы княжны мертвой хваткой сомкнулись у него на горле.
— Идиот! — разъяренно прошипела она. — Кретин! Самовлюбленный дурак! Да вы хоть понимаете, что вы вчера едва не натворили?! — Пальцы Анны сжались сильнее, де Крайто захрипел, тщетно пытаясь отодрать от себя девушку. — Эту книгу невозможно уничтожить! Будь охранная магия чуть менее действенной… Да из-за вас вчера едва не погибло полгорода, из-за вас вчера едва не погиб Виктор, о себе я уже молчу!
Хьюго чувствовал, что задыхается. Тонкие пальцы княжны ди Таэ клещами сдавили его горло и продолжали сжимать все крепче и безжалостнее. Де Крайто рванулся из последних сил и толкнул чародейку в раненое плечо. Зашипев от боли, Анна среагировала мгновенно. Рука, еще секунду назад сжимавшая горло парня, уже летела в резком ударе. Хьюго не успел увернуться, и родовой перстень княжны ди Таэ распорол ему скулу. Ответный удар священник нанес скорее рефлекторно, чем осознанно. Еще несколько секунд — и они, сплетясь в клубок, покатились по полу. Поскольку Хьюго все же был крупнее девушки, очень скоро Анна оказалась придавленной к полу, попав в жесткий захват.
