Допустим, я могу предположить, что в вашем окружении нашелся
недобросовестный человек, предположим — только предположим, — что это ваш
секретарь, который, на мой взгляд, слишком любопытен, — Лангман покосился
на дверь кабинета, и в ту же секунду за дверью послышался негромкий звук, как
будто там что-то упало, — предположим, что этот недобросовестный человек
каким-то образом связался с грабителями, похитившими экспонаты из вашей
коллекции, и завладел статуэткой. Затем он резонно рассудил, что ваш кабинет —
это самое надежное место, где эту статуэтку можно спрятать, что уж здесь-то ее
точно никто не станет искать. Вопрос о том, как он проник в ваш сейф, я пока не
поднимаю .
— Вон, — заорал барон, — вон, скотина!
Вы что, думаете сделать из меня круглого дурака? Не
забывайте, с кем вы имеете дело!
Я вас в порошок сотру! Вы ничего не докажете! Ваш дурацкий
прибор никакой суд не примет во внимание Вам никогда не получить ордер на обыск!
— Прошу вас выслушать меня, господин барон, —
продолжил Лангман своим сухим шелестящим голосом, никак не реагируя на взрыв
эмоций, — я хочу сделать вам от лица страховой компании заманчивое
предложение. Вы подписываете вот этот документ, — детектив открыл кожаную
папку и положил на стол перед бароном лист бумаги, — документ, в котором
подтверждаете, что страховая компания АСЕ возвратила вам похищенную у вас во
время экспонирования в России ассирийскую золотую статуэтку, в связи с чем вы
выражаете компании благодарность за быструю и оперативную работу и не имеете к
ней никаких имущественных претензий. Полученную от страховой компании в
качестве компенсации денежную премию вы обязуетесь возвратить в течение..,
допустим, двух недель с момента подписания настоящего протокола.
— Вон! — снова заорал барон, схватив документ и
разорвав его в клочки. — Вон, наглец! Вон, пока я не вызвал охрану, чтобы
вас выставили взашей!
— Не волнуйтесь, господин барон, — совершенно
спокойно продолжил Лангман, вынув из папки и положив на стол еще один
лист, — если это доставит вам удовольствие, вы можете порвать и этот
экземпляр протокола, у меня найдется еще. А что касается вашего предложения
покинуть этот кабинет.., пожалуй, я над ним подумаю. Может быть, действительно
имеет смысл возвратиться к воротам вашею поместья, где находятся приглашенные
мной корреспонденты нескольких ведущих газет и телекомпаний, ожидающие от меня
сенсационного сообщения. Думаю, если прямо там, перед воротами имения, я
проведу небольшую пресс-конференцию...
— Наглец, — повторил барон гораздо тише, —
скотина! Как вам удалось пристроить свой чертов маяк на статуэтку?
— Пусть это останется моей маленькой профессиональной
тайной. — Лангман чуть заметно улыбнулся, что случилось с ним, вероятно,
впервые в жизни, и потупил взор.
— Где я должен подписать? — спросил барон Гагенау,
окончательно справившись со своими эмоциями и снова сев за стол.
* * *
Маркиз с Лолой шли по длинному коридору отеля, была глубокая
ночь.
— Зайди ко мне, — попросила она перед своей
дверью, — нам нужно поговорить.
Он вошел и сел в кресло. Если бы Лола не была так
взволнована, она заметила бы, как он напряжен.
— Что ты собираешься делать дальше, — наконец
спросила она, — теперь, когда у нас есть деньги?..
— Теперь, когда у нас есть деньги, — перебил
он, — я умру от скуки, если стану владельцем отеля. Лола, я — не деловой
человек!
— Как раз ты — очень деловой человек, — заметила
она, — но не в том смысле...
— А что собираешься делать ты, Лола?
— Я поживу в Европе, наведу лоск, избавлюсь от славянского
акцента, а потом, наверное, попробую пробиться на сцену. С деньгами это будет
не слишком сложно.
Они помолчали, Лола поглядывала на Маркиза исподтишка, но
так и не дождалась от него никаких слов. Чувствуя, что пауза неприлично
затягивается, она заговорила сама, решившись:
— Макс завтра утром уезжает в Ниццу — так, оглядеться,
отдохнуть. Он звал меня с собой...
— Вот как? — Маркиз поднял брови.
— Ну, чтобы я была не одна, а то еще плохо
ориентируюсь... Леня, я ведь всегда говорила, что мы с тобой по-разному смотрим
на то, чем занимались!
— Я понял. — Маркиз резко встал и направился к
двери. — Счастливого вам пути.
Лола в бессильной злобе запустила туфлей в захлопнувшуюся за
ним дверь.
* * *
Молодой мужчина приятной внешности, дорого и со вкусом
одетый, завтракал в ресторане отеля. Лицо его было мрачно. Он махнул рукой
официанту, заказывая вторую чашку кофе, и от скуки взял немецкую газету. Делать
было решительно нечего, настроение было отвратительным. Поезд в Ниццу ушел час
назад.
Внезапно на газету упала тень. Маркиз поднял голову и увидел
стоящую рядом со столиком Лолу.
— Ты.., ты не уехала?
— Да знаешь, — смущенно начала Лола, — я так
подумала.., он, Макс, зануда такой стал, деньги считает, у немцев научился.
Все время меня поправляет, чтобы по-немецки правильно
говорила — скука смертная! Ой, а что это ты тут читаешь? — Она выхватила у
Маркиза газету. — Слушай, на следующей неделе здесь открывается выставка
ювелирных изделий из собрания раджи Ассама! Там есть такое изумрудное ожерелье!
Застраховано, между прочим, на пятнадцать миллионов!
— Лола, ты с ума сошла! — с неподдельным ужасом
в??кричал Маркиз — А хотя...
И они дружно склонили головы над снимком в газете.
