Оказывается, Васса Иринарховна Сперанская была
искусствоведом. Она стала искусствоведом еще в Ленинграде, больше шестидесяти
лет назад, и так и оставалась им по сей день. Там, в Нукусе, как-то постепенно
за годы Советской власти образовался замечательный музей, потому что в
Каракалпакию, оказывается, ссылали в свое время много культурных людей. То есть
ссылали всюду, но директор Художественного музея в Нукусе привечал сосланных
искусствоведов и даже брал их на работу. Взял он и тетю Васю. И она до сих пор
там работает, хотя директор, конечно, давно умер.
Тетя Вася специализировалась на древнем ассирийском
искусстве и в нукусском музее она была единственным специалистом. Но достигла в
своих исследованиях таких результатов, что ее не только не забыли в бывшем
Союзе, а даже узнали за рубежом. Она состояла в обширной переписке со многими
учеными и музеями, но никуда не выезжала из своего Нукуса.
В процессе теткиного монолога Надежда украдкой
переглядывалась с матерью, и мать, в ответ на ее вопросительные взгляды, кивала
головой — дескать, все правда, кое-какие сведения просачивались и раньше, пока
был жив Надеждин отец.
— И вот пришло письмо из Эрмитажа, — тетка трясла
письмом, — скоро откроется выставка, будет называться «Ассирийское
наследство». Экспонаты из коллекции немецкого барона фон Гагенау.
Потрясающая коллекция! Мне очень нужно ее посмотреть! И
сравнить некоторые записи на табличках, а для этого нужно было обязательно
своими глазами увидеть оригиналы и поработать с ними без помех! Потому что
Гротефенд, на мой взгляд, совершенно не правильно толковал некоторые вещи!
— Кто такой Гротефенд? — не удержалась от вопроса
Надежда, и это было ее ошибкой.
Тетка немедленно впала в ярость.
— Каждый школьник должен знать, кто такой
Гротефенд! — завопила она. — А уж тебе-то совершенно непростительно!
Живешь в большом городе и такая необразованная, Может быть, ты не знаешь даже,
кто такой Шлиман или Китченер?
Надежда знала, что Шлиман — это немецкий археолог, который
раскопал Трою, и смутно помнила, что англичанин лорд Китченер, кажется, нашел
гробницу фараона Тутанхамона, они там еще потом заболели неизвестной болезнью и
умерли, и пресса сваливала все на мумию Тутанхамона — дескать, нечего тревожить
царскую могилу, там специальное заклятие от воров было наложено.
Но насчет Гротефенда был полный провал в памяти.
— Это ученый, который первым расшифровал шумерские
надписи, — милостиво пояснила тетя Вася. — Каждый школьник...
— А у нас каждый школьник знает, кто такой Билл
Гейтс! — невежливо перебила Надежда. — Ему это нужнее. А вы знаете,
кто это такой?
Вопрос был провокационный, но хитрая старуха сделала вид,
что не слышала.
— И вот, — продолжала она как ни в чем не
бывало, — обещали мне оплатить дорогу и проживание в гостинице, но, как
водится, потом оказалось, что денег нету, и пришлось мне ехать на свои кровные.
А так бы я вас не обеспокоила. — Она покосилась на Надежду.
— Что вы, тетя Вася, — забормотала пристыженная
мать, — живите сколько хотите, место у меня есть...
— И на том спасибо! — припечатала зловредная
старуха.
Надо отдать ей должное: тетя Вася была подвижна, легка на
подъем и ела что дают, так что, наскоро перекусив, Надежда с престарелой искусе
гвоведшей отбыли в Эрмитаж, причем Надежда заранее сочувствовала сотрудникам
отдела искусства Древнего Востока.
* * *
Очаровательная блондинка в свободном кремовом пальто бросила
белый «мерседес» в ближайшем от ювелирного магазина переулке, прошла два
квартала пешком и села в весьма подержанную бежевую «девятку». Водитель
«девятки» уже успел снять и выбросить рабочий комбинезон, засаленную кепочку, и
теперь о скандальном работяге, грозившемся раздавить бульдозером чужой джип
«лендкрузер» напоминали только жиденькие усики и совершенно невыносимые бачки.
— Ну? — произнес он и, внимательно глядя на
дорогу, протянул руку.
Блондинка отдала ему красиво упакованную коробку. Водитель
скосил на коробку заблестевшие глаза и убрал ее за пазуху простой плащевой
куртки.
Блондинка расстегнула пальто и провела некоторые
манипуляции, после чего вытащила из-под свободного свитера подушку.
Благополучно разрешившись таким образом от бремени,
блондинка сняла парик и превратилась в шатенку. Убрав подушку и парик в
полиэтиленовый пакет, девушка достала косметичку и занялась лицом. Она стерла
яркую помаду, и ротик из кукольного и капризного стал обычным. Она смочила
ватку тоником и стерла вообще весь макияж, оставив только слегка подкрашенными
длинные ресницы. Теперь в зеркальце отражалось лицо миловидное несомненно, но
абсолютно не бросающееся в глаза.
Водитель в это время оторвал поочередно оба бакенбарда и усы
и выбросил их в окно машины, после чего подмигнул девушке в зеркальце.
— Кузьмич ждет? — спросила девушка.
— Как обычно, — последовал спокойный ответ, после
чего двое в машине не разговаривали больше.
Водитель притормозил у помойки, и девушка выбросила пакет с
подушкой и париком. Увидев, что она оставила пальто, мужчина нахмурился и
поглядел на нее строго-вопросительно. Девушка рассмеялась и подошла к бомжихе,
непременной обитательнице каждой приличной помойки. Бомжиха сидела у стены,
подложив под себя картонные коробки, и грелась на мягком осеннем солнышке.
— Бабушка, держи! — обратилась к ней девушка и
бросила на колени бомжихе дорогое кремовое пальто.
— Какая я тебе бабушка! — заворчала было бомжиха,
но, разглядев пальто, примолкла.
Она подняла глаза на девушку, но ее уже и след простыл.
На этот раз девушка села на заднее сиденье — там удобнее
было переодеться. И когда машина остановилась во второй раз, из машины вместе с
водителем вышла молодая женщина, подчеркнуто скромно одетая — черные джинсы,
черная кожаная куртка, прямые темные волосы с рыжеватым отливом едва достигают
плеч.
Двое действовали быстро и согласованно. Мужчина по
предварительной договоренности должен был сейчас отнести колье скупщику —
нельзя долго держать у себя такую дорогую вещь.
Не доходя до нужного дома, они разделились. Девушка чуть
сжала руку своему спутнику и свернула в небольшое кафе типа «Макдоналдса» — там
подавали так называемую быструю еду. Взяв у стойки пластиковый стаканчик с
кофе, она устроилась за столиком у окна, положив перед собой мобильный телефон.
Не оглянувшись, мужчина скрылся в подъезде.
Двое работали вместе уже немало времени и успели изучить
друг друга. И к скупщику они обращались не впервые. Маловероятно, чтобы он
надул или ограбил. Его также не стали бы грабить — куда потом ворованое
понесешь, если всех скупщиков извести? Но какой-нибудь сообразительный браток
мог бы догадаться, что человек, выходящий от скупщика, вполне может иметь при
себе большие деньги. На такой случай следовало подстраховаться.
