— Похоже, Рапскаль и Хеби — два сапога пара, — улыбнувшись, заметил Татс. Он наклонился, поднял забытый Рапскалем носок и более серьезно добавил: — Если бы он еще не был таким растяпой…
— Дай мне. Я ему отдам.
— Я сам отдам. Все равно иду туда же. Ты права — пойдем последний раз поедим задаром.
Тимара уложила аккуратно свернутое одеяло в мешок и быстро проверила, не забыла ли чего. Остальные тоже заторопились. Грефт был первым в очереди к котлу с овсянкой. Она видела, как он ест — быстро, а потом идет за второй порцией, пока другие еще не получили первую. Дурные манеры Грефта раздражали ее, хотя она не раз думала, что подражать ему не так уж глупо. Некоторые уже начали. Например, Кейз и Бокстер. Было неловко смотреть, как они ходят за ним по пятам с полными мисками. Вот Грефт сел, чтобы съесть свою кашу, и они устроились рядом.
У Нортеля был подбит глаз и исцарапано лицо.
— Что с ним случилось? — спросила Тимара.
— Подрался с кем-то, — ответил Татс. — Что будем делать с ничейными драконами?
Вопрос отвлек ее от Нортеля.
— Что?
— У двух драконов нет хранителей. Ты же знаешь.
С мисками в руках они встали в очередь за Нортелем и Сильве. Девочка тут же повернулась, чтобы присоединиться к разговору:
— Да, у серебряного и того грязного.
— Если его слегка отмыть, наверняка окажется, что он медный, — сказала Тимара. Она уже смотрела на этих драконов и чуть не выбрала одного из них, когда Небозевница хотела отказаться от нее. Сейчас Тимара заставила себя сказать то, что думала: — Оба плохи. Без хранителей в дороге долго не протянут. Если вообще пойдут вслед за нами. Похоже, они вообще не очень-то соображают.
— Ты права, — ответил Татс. — Я видел, как серебряный ночью прижимался к баркасу, словно это еще один дракон. Нынче утром его там нет, так что, наверное, догадался. Он явно глуповат. Но вряд ли Совет Кассарика разрешит нам оставить тут дракона. А если мы его все же оставим, он через неделю помрет. Что-то я сомневаюсь, что они будут кормить оставшихся, когда мы уйдем.
— Это жестоко, — сказала Сильве. — Они так долго были жестоки к этим драконам! Мой бедный Меркор говорит, что не помнит времени, когда драконы терпели такое ужасное отношение людей или Старших.
Нортель молча кивнул. Раздающий шмякнул ему в миску овсянки. Парень продолжал держать миску перед ним, пока тот нехотя не добавил еще немного. Следом протянула свою миску Сильве.
— Ну что ж, — продолжил Татс. — Если мы оставим этих двоих тащиться за нами и ничего для них не сделаем, мы просто дадим им умереть — точно так же, как если бы оставили здесь умирать от голода.
— Они недостойны жизни, — сказал Алум, стоявший в очереди следом за Татсом. — Мой Арбук, может, и не гений, но он быстрый и здоровый. Вот почему я его выбрал. Я подумал, что у него больше всех шансов дожить до конца пути.
— Повитуха считала, я тоже недостойна жизни, — тихо заметила Тимара, отходя с полной миской от котла.
Следом за Сильве она взяла с чистого полотенца кусок жесткого хлеба.
— Мы живем на суровой земле. Суровая земля требует суровых законов. — Голос Алума прозвучал уже не так уверенно.
— Я возьму себе медного, — тихо сказал Татс. Хранители сели в круг и начали есть. — До выхода я почищу его немного и повыгоняю с него паразитов.
— Я тебе помогу.
Тимара не заметила Джерд, но та, оказывается уселась рядом с Татсом. Хлеб она положила на колено, в одной руке держала миску, в другой ложку.
— Я возьму серебряного, — безрассудно заявила Тимара.
Но тут же спохватилась, что это может не понравиться Небозевнице. Ведь если ее хранительница захочет уделить несчастному созданию хоть малую толику внимания, драконица и взревновать может. Ну и пусть себе, мстительно подумала Тимара.
— Я тебе помогу перевязать ему хвост, — предложила Сильве.
— А я, пожалуй, наловлю ему рыбки, — сказал Рапскаль, вклиниваясь в круг между Татсом и Тимарой и совершенно не заботясь о том, что может быть некстати. Усевшись, он яростно набросился на овсянку. Потом вдруг с полным ртом объявил: — Дома на завтрак никогда не варили овсянку. Зерно слишком дорогое. На завтрак всегда был суп. Или тыквенные оладьи.
Кое-кто из хранителей закивал.
— А у нас иногда бывала овсянка с медом, — сказала Сильве. И добавила, словно чувствовала вину за подобное роскошество: — Но редко.
— А у нас обычно были фрукты, которые мы с отцом собрали накануне и не продали, — сказала Тимара, и ее накрыло тоской по дому.
Она оглянулась. Что она делает тут? Сидит на голой земле, ест овсянку и собирается отправиться вверх по реке. Сейчас все это показалось бессмысленным, мир покачнулся, стоило только осознать, как далеко она от дома и семьи.
— Тимара!
Голос раздался за спиной так неожиданно, она чуть не выронила ложку. Обернувшись, девушка увидела Седрика. Он был безупречно причесан, и вокруг него витал аромат каких-то духов.
— Что? — тупо спросила она.
— Я не хотел мешать тебе завтракать, но нам сказали, что выход неотвратимо приближается. Ты не могла бы немного попереводить мне? Элис уже там с драконом… — Он не договорил фразу, увидев выражение ее лица.
Тимара отвела глаза и попыталась унять внезапно подступившую ревность. Элис уже встала и болтает с Небозевницей? Так рано? Вчера Тимара с Седриком вернулись по темноте. Вечером холодало, и драконы становились сонными, вот и Небозевница хотела только спать. Впрочем, усталость не помешала ей заглотить принесенную рыбу. Элис была поражена и размерами этой рыбы, и скоростью, с которой драконица ее заглотила, к удовлетворению Тимары. Пока Небозевница ела, Тимара уговорила ее разрешить Седрику присутствовать при разговорах с Элис. После чего драконица отправилась спать к остальным драконами, а девушка пожелала Седрику и Элис спокойной ночи и проводила их взглядом до вытащенного на берег баркаса.
Она приметила, как Элис взяла Седрика под руку и как он нес ее вещи, и задумалась, что бы это значило. Седрик сказал, что он ее помощник, но Тимара чуяла, что между ними есть что-то еще.
Уж не любовники ли они? От этой мысли ее пробрало странной дрожью и стыдом. Это не ее дело. Все знают, что в Удачном живут по своим законам.
— Попереводить? — Грефт поднялся на ноги одним плавным быстрым движением, в котором читался вызов.
Седрик повернулся к нему. Он был озадачен вопросом. Тимара тоже.
— Она сказала, что может помочь мне понять, что говорит дракон, чтобы я мог это записать.
Грефт продолжал сверлить его взглядом. Седрик добавил:
— У меня, кажется, имеется серьезный недостаток. Когда драконы говорят, я их не понимаю. Слышу только звериный рев. Тимара вчера сказала мне, что может помочь. Или я отвлекаю ее от других обязанностей?
