Лоенгрин ужаснулся:
– Сэр Перигейл! Вы говорите оскорбительные вещи!
– Для кого? – удивился Перигейл. – Я сам среди тех, кто тащит. А как иначе? Если тот, у кого вожжи, бросит их и тоже впряжется с нами наравне, то мы тут же либо затащим в болото, либо рухнем в пропасть! В лучшем случае завалимся на обочине… И там, где должна быть крыша, весело завертятся колеса на радость проезжающим мимо, они-то вожжи держат крепко и управляют строго, без поблажек, ибо любой шажок вправо или влево способен опрокинуть тяжело груженную телегу.
Лоенгрин прикусил губу.
– Не нравится мне в этом что-то, – сказал он наконец с сердцем, – нечто очень несправедливое чувствую!.. Все люди от Адама и Евы!
– А также от Змея, – напомнил Перигейл.
– Каждый христианин душит в себе голос Змея, – возразил Лоенгрин. – И все мы равны перед Господом!
– Но не друг перед другом, – снова напомнил Перигейл. – Земледелец Каин убил скотовода Авеля всего лишь за то, что тот пускал свои стада в его посевы, а они были родные братья!.. Что уж упоминать про ту родню, что и говорит на разных языках… Есть рабы по природе, зачем становиться с ними рядом?
– Все люди, – отрезал Лоенгрин, – братья!
– Братья, – согласился Перигейл. – Вот и заботьтесь о своих братьях, не выпуская вожжей. Такими братьями надо управлять, чтобы не сломали себе шеи на обочине, крепко пороть, если устроят драку и побьют невиновных, а то и вешать, если кого убьют или ограбят… Ибо хоть и брат, но чтоб другим неповадно, а то иные братья увидят, что за убийства и грабежи не наказывают, и пойдут убивать и грабить всех подряд… Ваша светлость, в помощь заповедям «не убий», «не укради» нужно построить хорошую виселицу! Тогда заповеди работают лучше.
Лоенгрин сказал резко:
– Уж без нее как-то обойдемся!
Перигейл кивнул:
– Верно, ваша светлость. Я тоже полагаю, что это слишком уж… Проще вешать прямо на деревьях.
– Сэр Перигейл!
Перигейл поклонился.
– Ваша светлость, я очень хочу, чтобы вы у нас прижились и были герцогом. Но вы все-таки должны помнить, что очень хорошим людям достаточно один раз сказать в детстве «не убий, не укради», и все, просто хорошим нужно несколько раз повторить, а для остальных необходимо поставить на видном месте виселицу, и они тоже запомнят эти «не укради, не убий» и детям своим будут говорить, чтобы не убивали и не воровали…
– Какой ужас…
– Для властителя неважно, – сказал Перигейл настойчиво, – по нравственности или по страху подданные не убивают и не грабят, он имеет дело с огромным стадом. И вам нужно будет охватывать взором весь Брабант и все тысячи и тысячи людей в нем, хороших, не очень, добрых и недобрых, простодушных и хитрых… И все время помнить, что телега у вас нагружена тяжело, везти нужно хоть и быстро, но осторожно…
Лицо Лоенгрина становилось все печальнее. Похоже, подумал Перигейл с сочувствием, вырос в глуши, в рыцари возведен недавно, если настолько наивен… Явно воспитывался в монастыре, слишком уж хорошо знает Святое Писание и вообще чересчур светел…
– Вы теперь герцог, – напомнил он тихо, но безжалостно, – а для герцога доброго сердца недостаточно, ваша светлость. Я вам сочувствую всем сердцем, но руководить вы должны сами… Твердо.
На следующий день начали прибывать вассалы. Двор заполнился могучими боевыми конями, брабантцы признают только своих брабантов, но двое лордов прибыли в повозках, Лоенгрин поспешил к ним, намереваясь выразить почтение возрасту, однако из первой же вышла, грациозно оперевшись на его руку, красивая и уверенная в себе женщина в длинном платье, но при выходе из повозки подобрала подол таким образом, что все мужчины были впечатлены округлостью ее обширного зада и размером груди.
– Баронесса Рорикона, – произнесла она глубоким чарующим голосом, от которого у Лоенгрина пробежали приятные мурашки. – Сожалею, но мой муж воюет где-то в Аквитании… но не хочу, чтобы создалось впечатление у нового герцога, что избегаем присяги.
Эльза сбежала по ступенькам во двор, баронесса повернулась к ней и распахнула руки. Эльза влетела в ее объятия и прижалась всем телом, как к матери, хотя по возрасту, как прикинул Лоенгрин, баронесса годится разве что в старшие сестры.
– Я вижу, – пробормотал он, – вы дружны…
– Давно, – сообщила баронесса с загадочной улыбкой, – но не признаюсь, с какого возраста!
Из второй повозки с помощью слуг вышел престарелый рыцарь в бархатном костюме, невероятно пышном, чтобы скрывать деформированную от старости фигуру.
Лоенгрин поспешил к нему и успел удержать старика от того, чтобы тот преклонял колено.
– Сэр? – сказал он с неловкостью. – Надеюсь, дорога была не слишком… тяжелая.
– Сэр Энгельберт, – сообщил старик. – Владетельный сеньор Гершвина и Адальруда.
– Добро пожаловать, сэр Энгельберт, – сказал Лоенгрин почтительно. – Вас сейчас препроводят со всей почтительностью в комнату отдыха, а когда начнется прием, за вами придут, чтобы вы зря не тратили время.
Сэр Энгельберт произнес с чувством сухим дребезжащим голосом:
– Вы истинный рыцарь и лорд Брабанта!
– Надеюсь им быть, – пробормотал Лоенгрин. – Чтобы отметили не только за гостеприимство.
Глава 15
Во второй половине дня он в завешанном яркими полотнищами зале, восседая на троне герцога, принимал присягу владельцев земель Брабанта. Счастливая и сияющая Эльза сидела рядом и смотрела на всех радостными глазами.
В первый день клятву верности и покорности принесли почти половина лордов Брабанта, во второй день их было вдвое меньше, на третий – всего четверо, да и то потому, что ехали из самых дальних земель.
Сэр Перигейл, что буквально помолодел, когда на трон сел этот сияющий рыцарь, а не Тельрамунд, на четвертый день явился к Лоенгрину в конюшню, где тот осматривал хозяйство герцога Готвальда, вежливо поклонился.
– Ваша светлость…
– Сэр Перигейл, – ответил Лоенгрин и сразу же продолжил, не дав Перигейлу открыть рот: – Для вас это пустяк, но я все время помню и буду помнить, как вы с сэром Шатерхэндом готовились бросить вызов Тельрамунду. Хотя у вас шансов было так мало…
Перигейл пробормотал:
– Не щадите так уж нас. Скажите прямо, шансов не было. Меня больше удивляет, что собравшихся драться с Тельрамундом оказалось так мало. Правда, там надевали доспехи еще несколько человек, они бы вышли вслед за нами… Ха-ха, как только бы нас вынесли за пределы поля. Но это всего лишь долг.
– Как вассалов?
Перигейл хмуро посмотрел ему в лицо.
– Как рыцарей и вообще… мужчин.
Лоенгрин кивнул, голос его прозвучал с необычной теплотой:
