– Я такой не один, – прокричал он и повернул коня в ту сторону, где через арку виден дикий мрачный лес, качаются ветви под напором злого пронизывающего ветра и хрипло кричат голодные и раздраженные вороны. – Жди! Он еще придет.
Она не успела ответить, сзади простучал частый стук копыт, из-за цветущих деревьев выметнулся Нил на неоседланном коне, седло просто лежит на холке.
На бледном лице оруженосца вспыхнула улыбка счастья.
– Слава Господу, ваша светлость, я вас догнал!
– Передумал? – спросил Лоенгрин.
– Вы принадлежите христианскому миру, – ответил Нил, – а я принадлежу вам, мой лорд!
Лоенгрин улыбнулся ему и прекрасной хозяйке волшебной горы.
– Все лучше, чем мы ожидали, верно?
Глава 14
Холодный пронизывающий ветер злобно набросился на обоих в тот же миг, как вынырнули из-под арки. Деревья высятся, как горы, покрытые зеленым и коричневым мхом от основания и на высоту в два человеческих роста, корни выползают, взбугривая землю, покрытую толстым слоем прошлогодних листьев, все настолько толстые, что иные с бедро взрослого мужчины…
Кони всхрапывали и пугались каждого шороха, словно и они быстро разнежились в языческом раю и отвыкли от трудностей привычной жизни.
Нил то и дело поглядывал вверх, но плотные кроны полностью закрыли небо.
– Не понимаю, – произнес он озадаченно, – утро или вечер?.. Сколько мы пробыли?.. Говорят, можно прожить там сутки, а здесь пройдет год… а то и сто лет…
– Выберемся из леса, – предложил Лоенгрин, – все увидим.
День с утра прохладный, разогрелись только от быстрой скачки. В полдень остановились напоить коней в деревушке, от них сперва шарахнулись, потом, признав молодого герцога, хозяина Брабанта, начали выходить из домов люди, на заборах повисли мальчишки.
Нил забежал в ближайший дом, через минуту высунулся из окна:
– Ваша светлость!.. Холодного молочка? Прямо из погреба!
– Иду, – ответил Лоенгрин.
Он соскочил на землю и ввел коня в поводу во двор, там улыбающийся до ушей мальчишка гордо принял повод большого рыцарского коня, а Лоенгрин взбежал по высокому крыльцу в дом.
Хозяйка низко кланялась, Нил гордо наливал в большие деревянные кружки молоко, густое, как сметана.
– Отведайте, ваша светлость, – сказал он с такой гордостью, словно сам был той коровой, что дала такое густое и вкусное молоко. – Вот таких надо разводить, что за порода?
Лоенгрин пил с удовольствием, с наслаждением, даже не сразу уловил приближающийся со стороны околицы стук копыт, Нил и тот среагировал раньше, подошел с чашкой в руках к окну.
Люди с улицы начали с криками разбегаться, на улицу выметнулись лохматые люди в шкурах, в руках дубины. Впереди огромный воин в кожаных латах, лицо свирепое, ветер треплет длинные волосы.
– Не разбегаться!.. – заорал он страшным голосом. – А то всех убьем на месте!
На скаку ударил одного дубиной по спине, тот рухнул с криком, другому попал по голове, этот упал молча, кровь окрасила землю под ним.
Они соскакивали с коней по-хозяйски, хватали молодых женщин, с хохотом тащили в дома, а их вожак заорал властно:
– Всем моим людям вина и еды!.. Ха-ха, и женщин!.. Иначе сами все найдем!
Нил уже с мечом в руке пригнулся, готовый к схватке, но разбойники и не собирались идти на эту сторону села, испуганные жители и так все принесут, только с хохотом раздавали зуботычины, наслаждаясь полной властью над беззащитными крестьянами.
Лоенгрин опустил забрало и вытащил из ножен меч.
– Я не знаю, – проговорил он сурово, – чье это село, но…
– …Брабант наш! – закончил за него Нил.
Лоенгрин покачал головой и поправил мягко:
– Этот мир, – сказал он, – наш!
Он сбежал с крыльца и красиво вскочил в седло, а боевой конь сразу же, не дожидаясь, пока хозяин возьмет повод, свирепо раздул ноздри, перескочил невысокий забор и ринулся в сторону веселящихся разбойников.
Нил постарался обогнать, и они разом налетели, как двое коршунов на воробьев. Засверкали два меча, разбойники с воплями ужаса бросались в стороны, но острые клинки настигали всюду.
Всего через пару минут там на широкой улице между домами распластались в лужах крови люди в шкурах. Нил с коня прыгнул сразу на крыльцо дома, вломился в раскрытую дверь, там послышались крики, и через несколько мгновений он вытолкнул наружу двух с ошалелыми лицами.
Они упали на землю и не двигались, а Нил вытер об их одежду окровавленный клинок, лицо торжествующее, огляделся.
– Я видел, – сказал он, – вы одного ударили мечом плашмя?
– Ты наблюдательный, – сказал Лоенгрин одобрительно, – даже в схватке замечаешь такие мелочи. Молодец.
– Спасибо, мой лорд, – сказал Нил.
– Хочешь спросить, – поинтересовался Лоенгрин, – зачем?
– Чтобы взять в плен, – ответил Нил, – хотя и не понимаю, он же разбойник, таких нужно убивать на месте!
– Вообще-то лучше вешать, – ответил Лоенгрин холодно. – Убивают иногда и сгоряча, а когда вешают, то всем понятно – это не убийство, а наказание. Родители показывают на таких детям и говорят, что воровать и грабить нехорошо. Кроме того, что на небесах наказывает Господь, здесь еще наказывают и люди.
Оглушенный разбойник застонал и начал приподниматься. Нил сразу же приставил ему к горлу клинок.
– Не спеши, – сказал он резко. – На виселицу успеешь.
Из домов начали выходить крестьяне, Лоенгрин помахал им рукой.
– Все кончилось!.. Эти кони – ваши. А нам принесите веревку, но только покрепче.
Одни бросились ловить коней, другие принесли веревку и даже сами связали разбойнику руки. Нил проверил, затянул узел потуже.
Разбойник прохрипел:
– Ослабь… Через два часа руки пропадут…
Нил сказал жизнерадостно:
– Они тебе не понадобятся. Вешают за шею, не за руки. Ты их вожак, верно?
– Угадал, дурак, – ответил разбойник. – Я Ханнелор Лесной, если еще не слышали. А это, как я понимаю, новый герцог?
Лоенгрин бросил Нилу:
– Привяжи веревку к своему седлу. Если устанет бежать следом, потащим.
– С удовольствием, – ответил Нил. – Дорога там через лес, корни, сучья и камни. А зад у него тяжеловат бежать долго.
Лоенгрин нахмурился.
– Мы должны его привести живым, чтобы повесить!
– Не беспокойтесь, мой лорд, – заверил Нил, – он будет еще живым!
– Тогда поехали, – сказал Лоенгрин. – Убитых крестьяне похоронят сами.
