Барон Канингем снова повернулся к Эльзе, а вместе с ним все рыцари молча обратили взоры на Эльзу.
Бледная, как полотно, она вскрикнула:
– Он лжет! Он лжет!.. Как он может…
Тельрамунд сказал надменно:
– Слово известного рыцаря против слов избалованной девчонки! Что перевесит?
Эльза ухватилась за горло, лицо ее начало краснеть.
– Я обращусь… – прошептала она, – к королю… Он справедлив… Король накажет…
Тельрамунд победно улыбнулся, Эльза покачнулась и рухнула без сознания. Ее подняли придворные дамы и унесли, легкую, как перышко, в ее покои. Тельрамунд проводил их насмешливым взглядом.
Рыцари переговаривались, в зале тихий гул, словно под замком в стены бьют воды Рейна, но все умолкли, когда Тельрамунд сказал грозно:
– Я сам обращусь к королю Генриху! И посмотрим, кому поверит больше.
Глава 4
Король Генрих, прозванный Птицеловом за дипломатическое умение «уловлять людей, аки птиц», остановил коня на вершине небольшого зеленого холма. Отсюда открывается вид на реку Шельду, холодные серые волны тяжело и хмуро бегут одна за другой по течению, задевая краями берега, деревья чахлые, только в одном месте высится на диво громадный дуб, неимоверно толстый, приземистый, с ветвями толщиной в ствол столетнего дуба… сколько же этому исполину?
Сзади застучали копыта, на взмыленных конях подъехали Ричберт и Хардвулф, самые близкие к королю вельможи.
Ричберт сказал укоризненно:
– Ваше Величество, стоит ли так отрываться от своих людей?
– Разве мы в сарацинских песках? – спросил Генрих.
Хардвулф хмыкнул, а заговорил Маргант, старый и уравновешенный советник:
– Ваше Величество, в Брабанте неспокойно. После того как герцог Готвальд умер, его вассалы начали грызню за власть. А в таких условиях, сами понимаете, на дорогах полно разбойничающих баронов…
Генрих надменно прищурился.
– Не посмотрят, что я король?
– Ваше Величество, – сказал Маргант, – кто-то посмотрит с большим удовольствием! Как на богатую добычу, за которую можно получить большой выкуп.
Генрих промолчал, рука его взметнулась, толстый палец с золотым перстнем указал на дуб.
– Под сенью этого великана устроим привал. Велите поставить шатры, а Ричберт пусть призовет брабантских вельмож для важного разговора.
– Хорошо, Ваше Величество, – ответил Маргант с поклоном, – все сделаем. А вы можете пока насладиться соколиной охотой… Или просто погонять птичек.
Генрих кисло поморщился от привычной шуточки. Простому народу, а рыцари во многом тот же простой народ, только лучше владеющий оружием, присуще все упрощать до своего понимания, и непонятную кличку «Птицелов» предпочли истолковать, как будто ее дали страстному любителю соколиной охоты. Сами они уж точно только и делали бы, что ловили птиц да таскали баб на сеновалы.
Слуги прибыли с вьючными лошадьми, на берегу реки быстро выросли три шатра: для короля и самых знатных рыцарей. Несколько воинов на легких конях, пригнувшись к холкам, унеслись вдаль, им поручено пригласить брабантских сеньоров на встречу с королем.
Можно бы остановиться в чьем-либо замке, но Генрих мудро решил не давать никому преимущества: а здесь, кстати, близко граница Тюрингии, нужно пригласить и тюрингских рыцарей для важного разговора насчет судеб всего королевства.
– Дождь будет, – сказал, взглянув на небо, граф Хардвулф.
– Ты это говоришь уже третий день, – бросил Генрих.
– Но сейчас будет точно, – заявил Хардвулф. – Да это уже видно…
Генрих посмотрел на небо. В ожидании дождя солнечный свет кажется каким-то призрачным, неровным, воздух слишком жаркий и влажный, в небе все еще бегут белые облака, подсвеченные оранжевым солнцем, так они гораздо живее, но у некоторых уже появляется грозная темная каемка снизу, предвестница грозы.
И в самом деле, облачка незаметно переросли в тучки, а те, как разведчики на легких конях, мчатся впереди, намного обогнав огромную массивную тучу, угольно-черную, под тяжестью которой прогибается мироздание, грозную и в недрах которой с ворчанием вспыхивают багровые огни.
Вдали показалась быстро приближающаяся стена дождя, Генрих довольно улыбнулся: под раскинутыми далеко в стороны ветвями дуба, где укрылся его отряд, может спрятаться целое войско. Ливень надвинулся с грохотом, блеском молний и раскатистыми ударами грома, зашелестело. Дуб показался Генриху накрытым неким исполинским прозрачным колпаком: потоки воды бегут по его стенам, превращаясь в мутные ручьи, но под дубом и вокруг ствола на сотню шагов абсолютно сухо. По дереву так же деловито ползают жуки, а бабочки летают беззаботно, уверенные, что в их мире ничего не случится.
В воздухе запахло острой свежестью, Генрих ощутил, как в усталое после долгой поездки в седле тело вливается молодая сила.
Туча уходит быстро, ливень и раскалывающие небо раскаты стихали, как-то очень резко внезапно выглянуло яркое умытое солнце, и земля внизу вспыхнула в золотом пламени.
– Хорошо, – сказал с облегчением за его спиной граф Хардвулф. – Дороги не размокнут.
– Да, – согласился Генрих, – гонцы доскачут быстро.
– Гм, – сказал граф, – я вообще-то имел в виду, что мы можем в тех вон камышах погонять кабанов…
Генрих нахмурился, слишком беспечными вельможами что-то окружил он себя в последнее время. А тучи над королевством сгущаются. Не только в Брабанте начинается некое волнение, вон в Тюрингии уже вооруженная распря, а это как раз когда на границы королевства напирает неведомая сила с жаркого Юга…
Неделю в самом деле пришлось делать вид, что страстно увлечен охотой, так и свиту занял каким-то делом и упрочил симпатии к себе, хотя никому, даже родной матери не признавался, что терпеть не может это тупейшее дурацкое занятие. Но кто из мужчин посмеет такое сказать вслух, это хуже, чем признаться, что грамотен и даже любишь читать книги.
Охота, как он считал про себя, но никогда не говорил вслух, – забава юнцов и тех взрослых мужчин, что не выросли из детского возраста. Но когда на плечах забота о целом королевстве, то преступен тот правитель, который будет отдаваться «благородному делу охоты» всерьез, а не как способу сплотить ряды дворян и укрепить к себе доброе отношение как к одному из них.
Первыми прибыли тюрингские сеньоры, но было их всего шестеро владетелей, до остальных весть еще не дошла, зато брабантцы, появившись на день позже, приехали могучим отрядом, порадовав короля статью, выправкой и великолепными доспехами, каждый из которых стоит целое состояние, что значит – при герцоге Готвальде дела шли хорошо, герцогство богатело.
Во главе брабантцев на огромном жеребце появился могучего сложения рыцарь, и когда он грузно соскочил с коня, Генрих увидел, что и на земле он ростом с иных всадников, настолько огромен. Доспехи на нем из великолепной стали, Генрих это отметил сразу, к тому же настолько толстые, что не прорубить даже боевым топором, созданным специально для того, чтобы раскалывать панцири, однако рыцарь носит их с такой легкостью, словно это полотняная рубашка.
