– Вот и я об этом же. Зазубренная, сволота, ее только вырезать. – Фарш хлопнул себя по коленям. – Дайте ему что-нибудь деревянное в пасть, чтобы зубы не раскрошил.
– Может, просто вырвем? – неуверенно предложил Мудрый.
– Угу, с мясом, – кивнул Фарш.
– Так ты ж его резать будешь!
– Ну, не куски же вырезать, – фыркнул «врач».
Родинка обломал ветку потолще и с сомнением в глазах подал Рыбаку. Тот зло скривился, но сжал ее в зубах.
– Руки ему держите и здоровую ногу, пожалуй. – Фарш хитро ухмыльнулся.
– Это еще зачем?
– Трепыхаться будет...
Медведь придавил ногу Рыбака к земле и виновато посмотрел на приятеля. Тот, покрытый потом, тяжело и шумно дышал.
Руки охотника прижали Лесоруб и Родинка. Мудрый стоял поодаль, мрачно глядя на приготовления.
– Ну, понеслась. – Фарш прикоснулся ножом к стреле. А затем сел на ногу Рыбаку так, чтобы раненый ею не дергал. Тот взвыл от боли.
Вечером охотник высказал Фаршу все, что о нем думает. Замотанная тряпками рана горела, но, как сказал «лекарь», теперь она не опасна и быстро заживет. Рыбак был иного мнения.
Стоянку организовали недалеко от места операции, потому что пожалели намучившегося бедолагу. Воды рядом не оказалось, а идти на реку никто не захотел. Хотя все понимали, что погони не будет. Бандитов наверняка испугал Горящий. Немудрено. Такого стоило бояться.
Лес здесь был гуще, чем по берегу, место для костра нашли с трудом. Очаг приютился меж двух елей-великанов. Спать повалились – кто куда. Вокруг царила дикая чаща: молодые елки, их собратья – гиганты, заросли рябины. Подберись к лагерю враг – тревогу поднять не успеешь. Впрочем, бесшумно приблизиться к стоянке просто невозможно.
Наутро приняли решение: на берег не возвращаться, а идти на запад по лесу. Больше всех расстроился временно хромой Рыбак. Топать с подбитой ногой по густой чаще – приятного мало. Но выбора не было.
К полудню путь стал попроще, лес пошел древний, молодняк тут чах, задыхался, задавленный старшими братьями. Охотник брел с трудом, поэтому друзья по очереди помогали ему идти. Щит и меч Рыбака перекочевали Фаршу, который всю дорогу громко сетовал на тяжелую судьбу и снаряжение приятеля.
Вечером они вновь оказались у водной преграды. Мудрый наотрез отказался выходить на берег. Остальные его поддержали. Встречаться с неприветливыми местными жителями больше никому не хотелось. Но жребий решил иначе, он пал на пожилого солдата и мигом осунувшегося Родинку.
За водой ушли как на разведку. На реке царила тишина. Могучее, но плавное течение успокаивало взор, плеск играющей рыбы радовал сердце. Спокойствие. И не скажешь, что тут можно встретить корабль, который просто так начнет за тобой охоту. Родинка, постоянно озираясь, набрал котелок и поманил за собой Мудрого. Тот, любуясь проплывающими листьями, присел на берегу.
– Пошли, а? – нервно попросил Родинка.
– Секунду, красиво ведь... – Седовласый быстро оглянулся, убедился, что на реке никого нет.
Родинка замолчал, с опаской покосившись на зловещий лес на той стороне. Ему показалось, что среди деревьев мелькнула большая тень.
– Пошли...
Издали, по реке, до водоносов докатился смех.
– Проклятие, – Родинка даже присел, – это с мыса, что ли?
– Думаю, да, по воде звук далеко разносится. – Мудрый настороженно прислушался.
– Это те самые, как думаешь?
– Сомневаюсь, иначе по следу бы пошли... Да и слышишь, как хохочут!
Родинка кивнул. Да, гибель семерых товарищей вряд ли вызовет веселье.
– Может, это тот Горящий с приятелями?
– Возможно, – согласился Мудрый. – Но проверять не станем, хорошо?
– Поганые места. Не привык бояться. – Родинка приподнялся, вглядываясь в сторону, откуда донесся смех, будто надеясь увидеть чужой лагерь.
– Угу, – буркнул Мудрый.
– Пошли...
По пути обратно оба молчали, сосредоточенно перебираясь через поваленные деревья (в реке точно водились бобры) и стараясь не расплескать воду из котелка.
– Слушай, а вы с этим демоном говорили о том, что дальше-то будет? – неожиданно поинтересовался Родинка.
– Нет.
– А почему?
– Да как-то не до того было, – с досадой ответил Мудрый. Чувствовалось, что он сам растерялся. – А ведь надо было расспросить. Город хотя бы найти.
– Зачем? – помрачнел Родинка. – Думаешь, там нас встретят с радостью? Мне кажется, что опять нарвемся на стрелы.
– Не каркай, – нахмурился седовласый и перешагнул через бревно. Родинка, в свою очередь, аккуратно перебрался через преграду, стараясь не уронить котел.
– Не каркаю, просто рисковать не хочу.
– Никто не хочет.
Вдалеке заблестел свет костра.
Когда котелок повис над огнем, солдаты чуть оживились. С прошлого вечера в желудке ничего не было. Рыбак лежал в стороне и хрипло ругался, оплакивая пропавшую дичь.
– Надо было хотя бы одну утку взять, сейчас опять отвар хлебать, – сокрушался он.
Бойцы молча соглашались. Уток было жалко.
– Зато живы, – напомнил Фарш. Он при свете огня изучал какие-то корешки, накопанные Мудрым во время перехода. – Старик, ты уверен, что это жрать можно?
– Угу. – Седовласый плюхнулся рядом и забрал у воина свою добычу. – Голод притупит.
– Ох, не ошибись, – неуверенно проговорил Фарш.
– Не хочешь – не ешь, вон, у елок пощипли зеленки – вдруг да насытишься, – огрызнулся Мудрый.
– Да ладно тебе, – развел руками Фарш, – не заводись.
– Сейчас бы мяса, – проскулил Рыбак. – Проклятие, ну на хрена Медведь на берег поперся? Пожрали бы утятины, а потом в бега можно было. Да хоть в Бездну топать, но только после мяса...
Пристыженный здоровяк что-то проворчал и уставился в огонь.
– Ладно, хватит, – прервал разговоры Лесоруб. – Давайте думать, что дальше делать...
– Идти, – фыркнул. Фарш. – Есть другие предложения?
– Можно переправиться на другой берег, – заметил Мудрый. Он ножом шинковал на земле корешки.
– Что-то не хочется. – Родинка поежился, вспоминая тень на том берегу. – Совсем не хочется.
– Можно идти дальше по берегу – город должен быть неподалеку, – продолжил седовласый.
– Если только он не в том же состоянии, что и башня, – заметил Фарш.
– Надо было демона расспросить, – покачал головой Мудрый. Воин поднес к котелку горящую ветку, глядя, не кипит ли вода.
Огонь выхватывал из тьмы только лица солдат. Ночи здесь царили темные.
