– Они капитаны!
– Они не родились ими!
– Чего ты хочешь?! – взрывается Лесоруб. – Я исполню свою роль! Какой бы она ни была.
Ты должен хотеть ее исполнить, – тихо говори Бартел. – И тогда ворота Фурмагара откроются!
– Как я могу заставить себя чего-нибудь хотеть? – возмущается Гезеш.
– Этим ты нас и предал...
Отдуваясь, стараясь унять беснующееся сердце, выкинуть из головы обрывки сна, Гезеш выскочил из шатра и увидел Горящего. Проклятый стоял на окраине лагеря и смотрел на гору. Пылающая фигура среди утреннего тумана.
– Утро. – Лесоруб остановился рядом с приятелем.
– Мешок там, – неприветливо буркнул тот и ткнул огненной рукой в сторону. – Припасы, чтоб ты с голода не опух.
– Спасибо...
– Ешь, и пошли.
– Я не голоден, – улыбнулся Гезеш, сон медленно уходил из памяти.
– А я говорю – ешь и пошли! – прорычал Горящий.
– Ты чего? – удивился Лесоруб.
Проклятый промолчал, выразительно показал на мешок и словно забыл о существовании алебардиста.
Плохое утро. Мерзкий сон и обидное поведение приятеля. А еще и идти куда-то надо!
Насупившись, Лесоруб сжевал кусок холодного вяленого мяса и запил водой из озера. Упаковав припасы обратно в мешок, он угрюмо нахохлился, глядя на спящий лагерь и лениво прохаживающихся мимо шатров часовых.
– Пошли, – окликнул его Гнев.
Когда двое путников остановились у первой ступеньки, Горящий промолвил:
– Путь будет трудным, – и шагнул на лестницу к Храму.
Он не ошибся... Уже на сотой ступени Гезеш стал задыхаться от усталости.
Где-то на середине пути Гнев переместился за спину Искателю.
– Рухнешь если, поймаю, – ответил Проклятый на немой вопрос друга. – Поджарю слегка, но зато жив останешься.
Слава Творцам, помощь Горящего не пригодилась. Но на последнюю ступень Лесоруб уже вползал. Ноги прямо выли от боли. Казалось – пора бы им привыкнуть к постоянным нагрузкам, но – увы.
Переводя дух, Гезеш лежал спиною на камнях и глядел в холодное серое небо.
– Вставай. До Храма еще идти и идти, – безжалостно заявил Гнев.
– Ты меня не на жертву ведешь, часом? – попытался отшутиться Гезеш. – Дай передохнуть.
– Темнеет, – напомнил Горящий.
Лесоруб тяжело вздохнул и медленно поднялся на ноги. Хотел, было подойти к лестнице и посмотреть вниз, но Гнев молча преградил ему дорогу.
– Насмотришься еще...
Искатель спорить не стал и обернулся. Они стояли на огромном каменном плато, погруженном в молочную дымку тумана. Или это были облака?
– Где твой Храм-то?
– Там, – лаконично ответил Проклятый и зашагал вперед.
Гезеш глубоко вздохнул и последовал за Горящим. Здесь ветер свихнулся окончательно, ревел среди камней, рвал одежду, пытался свалить с ног. Однако после лестницы идти все равно было несравнимо легче.
Шли долго. Впереди, словно маяк, светился Гнев, и Лесорубу ничего не оставалось, кроме того, чтобы буравить спину товарища угрюмым взглядом и послушно брести следом.
Вот и все... Скоро объявится загадочный Храм. До цели совсем чуть-чуть осталось. Но отчего же душу рвут сомнения? Почему хочется развернуться и бежать прочь?
Гезеш с каждым шагом все больше и больше терзался едкой мыслью, что не хочет идти за Гневом. Что если появится хоть какой-нибудь шанс избежать Храма, то Лесоруб им воспользуется. Сердце рвалось из груди, в ожидании скорого момента, когда пути назад не будет.
Проклятый не оборачивался. Он почти бежал, ничуть не заботясь о том, следует ли за ним Искатель.
Как страшно... Отвоевывая у ветра бьющийся плащ, Гезеш не отрывал взгляда от Горящего. И только когда тот остановился, позволил себе осмотреться.
Над ними нависал огромный, безжизненный замок. Ни единого огонька, ни одного движения. Только вой ветра и больше ни звука.
– Пришли, – глухо сообщил Гнев.
– Нам внутрь? – просипел Гезеш. Горло вмиг пересохло, и Искатель мечтал, чтобы Горящий сказал: «Нет».
– Разумеется, – Проклятый обманул надежды приятеля и зашагал к массивным, распахнутым настежь воротам.
«Не иди, – очнулся голос в голове. – Если дорожишь жизнью – не иди...»
– Там смерть?
«Там дороги назад уже не будет». Гезеш потоптался на месте, глядя, как исчезает во мгле Горящий. Огонь угасал.
– Но мне надо идти...
«Тебе – нет. Им – да».
– Загадки, – поморщился Гезеш.
«Нет. Просто тебе-то всего этого точно не надо».
– Какая моя роль? – неожиданно спросил Лесоруб.
«Узнаешь», – ответил голос и умолк.
Искатель коротко хмыкнул и зашагал к Вратам.
Всего один шаг. И мир развалился надвое. Виски будто сдавил стальной обруч, невидимые заклепки впились в затылок, и Гезеш охнул от боли. Мороз вновь окутал сердце, напомнив о Черной Стене. Лесорубу показалось, будто через его тело проходит грань меж осколками вселенных. Позади ревел ветер и клубился туман. А впереди горели тысячи факелов. И ни один из них, Гезеш был уверен, никогда не угаснет.
– Гнев? – прогремел из-под купола Храма уставший голос. – Ты решил вернуться?
– Нет! – звонко ответил ему обнаженный юноша у входа. Это Гнев?! Гезеш оторопел.
– С тобой человек с печатью? – удивился невидимка.
– Это Гезеш, – представил ошеломленного Искателя парень. – Тот, что ходил на Колонну много лет назад.
– Гнев?! Ты... – изумленно просипел Лесоруб. Горящий скривился, будто от пронзившей его боли.
– Тот бедняга приходил из-за него?
– Бартел? – Лесоруб заметил смятение Гнева. Проклятый об оракуле не знал. – Да... Из-за меня.
– И чего же ты хочешь, Гезеш?
Искатель смутился. Ничего он не хочет!
– Время, Надежда. Помощь Проклятых ему пригодится. Он вновь идет на Колонну! – заговорил Горящий.
– Думаешь, имеет смысл? – засомневался голос.
Лесоруб вдруг понял, что Гнев в зал не входит. Стоит на пороге, между Киманией и Храмом. И не горит!
– Имеет, Надежда... Надо подниматься. Хватит тут сидеть! Время Прорыва!
– Время Прорыва... – облегченно вздохнул невидимка.
Гезеш смотрел на черные ниши в стенах. На чадящие над ними трескучие факелы. В каждой кто-то стоял... Лесоруб физически ощущал близость затаившихся во тьме существ.
