Отставной генерал ловко поймал чемоданчик и взволнованно
прижал его к груди.
За спиной у Маркиза, прорвавшись сквозь входные турникеты,
появились первые, самые шустрые пассажиры пригородной электрички, и тут же
перрон наполнился гудящей толпой дачников. Леня поспешил смешаться с этим
человеческим морем, затеряться, как лист в лесу или песчинка на пляже.
Почти в ту же минуту неторопливо подполз длинный
электропоезд метро. Прежде чем он скрыл от Лениных глаз противоположную
платформу, он успел разглядеть, как отставной генерал Урушадзе выполняет
акробатический номер: прижимая к груди коричневый чемоданчик, пытается
одновременно разговаривать по двум мобильным телефонам.
Собственно, мобильный телефон был один, второй был
миниатюрным переговорным устройством ближней связи, по которому Урушадзе
злобным голосом отзывал своих оперативников.
— Назад, придурки! Назад Все равно уже упустили! Теперь
у вас задача меня прикрывать, я с грузом!
В мобильный телефон, который он прижимал к уху большим
пальцем, Лаврентий Георгиевич говорил совсем другим голосом — раболепным и
униженно-подчиненным.
— Все, Владимир Борисович, операция завершена, груз у
меня. Так точно, это он, я его хорошо помню. Нет, он не вскрыт, пломба не нарушена.
Так что операция успешно завершена..
— Кой черт успешно, — недовольно ответил
Лазоревский, — человек от вас ушел?
Ушел! Каких от него теперь сюрпризов можно ждать?
— Не волнуйтесь, никаких сюрпризов не будет! Я ведь
говорю: он не вскрыт, пломба не нарушена…
— Вот если бы вы его взяли, тогда операция
действительно была бы успешной, — продолжал недовольно ворчать
Лазоревский, — и утечки информации не было бы, и деньги целы . Ну деньги,
допустим, небольшие, но все равно ведь обидно.., сам знаешь, копейка рубль
бережет… Ладно, приезжай, нечего воздух сотрясать!
В действительности Лазоревский уже вовсе не думал о
закончившейся операции, он прокручивал в голове детали большого блефа, идею
которого ему подсказал похититель чемодана. Владимир Борисович подумал даже,
что если бы Урушадзе со своими людьми поймал этого человека, его стоило бы
оставить в живых и использовать в своем аналитическом отделе, потому что мозги
у него явно очень неплохие.
А Лаврентий Георгиевич Урушадзе поджидал на пустой платформе
своих оперативников, недовольно поджав губы. Он думал о том, что Лазоревский
недостаточно его ценит и что тот уже совершенно зажрался, если шесть миллионов
евро для него «небольшие деньги» и даже «копейки».
Еще он думал, что Лазоревский, конечно, очень богатый
человек, но в Москве в последнее время им недовольны, и если попробовать его
сдать, то можно войти в доверие к таким людям, которые смогут по достоинству
оценить опыт и способности отставного генерала ФСБ…
* * *
Дома все было плохо. То есть Энгельсина Софроновна конечно
поддерживала квартиру в чистоте, поливала Лолины цветы и вовремя кормила
животных, но без хозяев бедные звери совершенно зачахли. Попугай потерял
половину ярких перьев и вообще был какой-то потертый, кот Аскольд, встретив
Маркиза в прихожей, замяукал так жалобно, что у того дрогнуло сердце. Кот
здорово похудел, бока его впали. Манишка, раньше сверкавшая белизной, была
какого-то грязно-серого цвета — как видно, коту даже умываться не хотелось,
пока хозяев не было рядом.
— Мои бедные! — Лола бросила на пол корзинку,
откуда тотчас раздался негодующий визг Пу И, и устремилась на кухню, чтобы
разгрузить тяжеленные сумки с едой.
Пу И вылез из корзинки самостоятельно и побежал
приветствовать своих хвостатых и пернатых приятелей, но те презрительно
отвернулись от сытого и заласканного предателя. Пу И обиделся и немедленно
напустил лужу в коридоре у входной двери.
— Мерзавец, — тут же заорала выскочившая из кухни
Лола, — вечно от тебя одна грязь! Только ешь да хулиганишь!
Пу И так удивился, услышав грозную отповедь от Лолы, которая
вечно за него заступалась, что сел прямо в лужу. Маркиз вздохнул, решительно
подхватил паршивца за шкирку и прополоскал под краном в холодной воде. Пу И
даже не посмел пикнуть.
Весь остаток дня Лола суетилась над котом и попугаем.
Аскольда вымыли специальным французским шампунем для пушистых котов, вытерли
розовым махровым полотенцем и расчесали массажной щеткой. Кроме того, через
каждый час Лола подсовывала ему то кусочек буженинки, то ложечку паштета из
гусиной печени, то кусочек вареного языка, то лососину, жаренную на решетке,
пока Маркиз не прекратил такое безобразие. Кот совершенно объелся и лежал на
боку, свесив лапы и тяжело дыша.
Попугая закармливали грецкими орехами, как рождественского
гуся. Лола все сокрушалась по поводу его поредевшего хвоста и даже звонила
знакомому ветеринару.
Цветы тоже выглядели не лучшим образом, потому что
воспитанный и благородный кот Аскольд, ранее никогда не позволявший себе
подобного безобразия, обгрыз все бутоны на лолиных любимых фиалках. Но Лола не
сделала ему ни единого замечания.
* * *
Прошло два дня. Лола крутилась по хозяйству, возилась с
животными. Вставала она рано, в ванне по два часа не лежала, как раньше, и
магазины посещала исключительно продуктовые и «Все для животных».
Присматриваясь к своей подруге, Маркиз понемногу приходил в недоумение. Своей
внешностью она занималась мало. То есть для любой другой женщины этого было бы
достаточно, но Лола, которая раньше часами могла проводить перед зеркалом,
теперь совершенно охладела к этому занятию.
С Маркизом она почти не разговаривала, просто не обращалась
к нему ни за чем. Причем делала это не демонстративно, а совершенно
естественно, как будто у нее отпала всякая необходимость с ним общаться. К Пу И
она тоже относилась теперь совершенно спокойно, абсолютно ничем не выделяя его
из остальных домашних питомцев.
Вообще-то, положа руку на сердце, такая Лола была гораздо
лучше — она не устраивала скандалов по пустякам, не своевольничала, не спорила
с Леней до хрипоты и не дулась из-за каждой мелочи.
Кроме того, как уже говорилось, она не занимала на два часа
ванную комнату каждое утро и не валялась до полудня в постели. Маркиз долго
присматривался к Лоле и наконец сильно забеспокоился, потому что понял нечто
невероятное: Лола совершенно не играла. Она, которая раньше не могла и получаса
прожить без того, чтобы не представлять кого-нибудь, чтобы не играть
какую-нибудь роль, теперь была абсолютно естественной. Не было заботливой и
любвеобильной хозяйки песика, не было молодой дамы приятной наружности, не было
хулиганской девчонки, не было капризной примадонны — осталась обычная молодая
женщина, хорошенькая и довольно молчаливая.
Спору нет, такая Лола была гораздо приятнее в общении. Но
дело в том, что это была уже не Лола. Леня привык к постоянным вывертам своей
подруги, ему даже не хватало ее ежечасной игры, этого театра одного актера. И
одного зрителя, то есть его, Маркиза. Впервые за все время их совместного существования
в их с Лолой отношениях не было никакого подтекста. Лола не пыталась вывести
его из себя, заставить делать то, чего он не стал бы делать, будучи в спокойном
состоянии. Она не пыталась его подначивать, совершенно исчезли также из обихода
их обычные, почти семейные перепалки. Все хозяйственные вопросы Лола способна
была решить сама, поэтому и не обращалась к нему за советом. Чтобы в квартире
не стояла глухая могильная тишина, Маркиз включал телевизор. Делать ему было
решительно нечего, кроме как гладить кота, который после разлуки стал
необычайно сентиментален и все время просился на колени, как маленький. Один
раз Леня перехватил Лолин взгляд. Она смотрела, как он почесывал кота за ушами,
в глазах ее стояло какое-то странное выражение.
