У нужной парадной роились старушки. Скамейка была вся ими
усижена, как мухами, затесался даже один старичок приличного вида. Лола
подошла, чуть волоча ноги, и остановилась возле скамейки, тяжело дыша.
— Что, девонька? — немедленно всполошилась одна из
бабулек. — Нехорошо тебе? Тошнит?
— Да нет, поясницу что-то ломит, — поморщилась
Лола.
Старичок, как истинный джентльмен, тут же вскочил со
скамейки. Лола благодарно улыбнулась и села, вытерев несуществующую испарину со
лба.
— Вот я и говорю, — продолжала старуха прерванный
рассказ, — спрашиваю я его, что случилось, мол? А он и говорит, сердитый
такой: человек, мол, умер, а вам и дела нету! Мог бы тут проваляться не знаю
сколько месяцев, если бы мы не приехали! Я и спрашиваю, а с чего вы-то
приехали, «скорая»? Что ли, он сам успел позвонить, пока плохо не стало? Он мне
отвечает: мы, мол, не «скорая», а «труповозка». Тому, говорит, жмурику «скорая
помощь» уже без надобности, ему торопиться некуда. Вот как нехорошо выразился
про покойника, а отчего умер, так и не сказал — с сердцем ли плохо стало или
еще от какой болезни. Потом другой, что постарше, и говорит мне, что верно
кто-то из соседей позвонил, потому что когда они приехали дверь была открыта.
— А милиция, — заикнулась Лола, — милиция
была?
— А тебе, милая, про такое вообще лучше не
слушать, — строго сказала бабушка и поджала губы, — ты о ребеночке
лучше думай, а про покойников не надо…
Не было никакой милиции. А ты из какого дома?
Лола поскорее поблагодарила вежливого дедушку за то, что
уступил место, и пошла, думая, что все очень странно. Теперь она могла быть
уверена только в одном: труп был. То есть вчера ей ничего не приснилось и не
привиделось со страху, Глеб действительно мертв. Странно же было то, что не
приехала милиция, странно было то, что санитар сказал, что человек умер, а не
убит. И самое удивительное было то, что санитары попали в квартиру, потому что
Лола твердо помнила, что когда она выскочила ночью на лестницу, дверь мягко
захлопнулась за ней, и замок щелкнул.
Лола даже остановилась посреди дороги. Ну да, она просто
слышит в ушах звук щелкнувшего замка. Значит, кто-то вошел в квартиру, обнаружил
тело и позвонил.
Но после такой находки человек должен прежде всего звонить в
милицию. Они приедут и сами уже определят, кого еще нужно звать. Во всяком
случае, разных служб понаехало бы на такой труп множество! Соседи бы
обязательно заметили, кстати, их в понятые пригласили бы непременно. А тут —
просто приехали и потихому увезли в морг.
Лола склонна была доверять старушкам на лавочке, обычно они
очень наблюдательны. В полной прострации Лола подходила к метро. Рыжий
красномордый мужик обогнал ее, обругал тетехой, толкнул и ударил локтем в
живот. Лола расстроилась — а если бы и вправду она была беременной? Все-таки
люди ужасно грубые.
От удара подушка перекосилась набок, что вызывало легкие
недоумевающие взгляды у встречных прохожих. Лола кое-как пристроила подушку на
место и поехала домой. Получалось, что ничего важного она не выяснила.
Тяжко вздыхая, она открыла дверь квартиры, и в это время
чьи-то жесткие руки схватили ее за плечи, втащили внутрь и прижали к стене в
прихожей. Лола хотела было заорать, но обнаружила, что это Маркиз собственной
персоной стоит в прихожей и грозно сверкает на нее глазами.
— Ленечка, — пискнула Лола, — как же я рада…
Договорить она не успела, потому что Леня рывком оторвал ее
от стены, протащил в гостиную, бросил на диван и швырнул на журнальный столик
перед диваном фотографию.
— Ну, — свирепо вопросил он, — что это такое?
— Ты как обращаешься с беременной женщиной? —
капризно заговорила Лола, чтобы немножко потянуть время. — Вот рожу сейчас
прямо на этом диване, тогда узнаешь!
— Заткнись, — проскрежетал Маркиз, — прекрати
паясничать и погляди на снимок!
Лола осторожно скосила глаза на валявшуюся фотографию, тут
же вскрикнула, соскочила с дивана так резко, что если бы и впрямь была в
интересном положении, не миновать бы преждевременных родов.
— Осторожнее, — насмешливо посоветовал
Леня, — а то еще действительно родишь ненароком…
Лола не обратила на его слова внимания, она впилась глазами
в цветной снимок.
На фотографии были два человека: мужчина и женщина.
Точнее, женщина и мужской труп, потому что черная дыра во
лбу, залитом темной густой кровью, как пишут в милицейских протоколах, была
несовместима с жизнью.
Мужчина был Глебом Хованским, а женщина, безмятежно
покоящаяся в объятиях мертвеца, была она сама, Лола.
Совершенно машинально отметив, что во сне она не слишком
фотогенична, Лола отбросила фотографию, как будто это была ядовитая змея, и
плюхнулась на диван.
— Ну? — в который раз грозно прорычал
Маркиз. — Что ты можешь мне сказать по этому поводу?
— А ты? — огрызнулась Лола. — Что ты можешь
сказать? Ты возвращаешься из Парижа и показываешь мне снимок. Как он к тебе
попал? И откуда ты знаешь, что это не монтаж?
— Это не монтаж, — спокойно ответил Маркиз. —
Люди, которые сделали этот снимок, не мелкие мошенники. Фотография подлинная,
ты ведь не станешь отпираться? Кто этот тип, вернее, кем он был до того, как
его застрелили?
— Дай закурить, — выдохнула Лола.
— Беременным нельзя, — хмыкнул Леня, но, заглянув
Лоле в глаза, решил не ерничать и протянул ей сигарету.
Лола закурила и, отвернувшись в сторону, монотонным голосом
рассказала ему обо всем, что произошло с ней вчера.
— Ну и ну! — Маркиз нервно ходил по
комнате. — Слушай, у меня просто нет слов! Где были твои мозги? Хотя
понятно где, можешь не отвечать. Но хотя бы элементарная осторожность должна
быть! Идти с первым встречным!
— Ты что, не понял? — устало ответила Лола. —
Мы с ним были знакомы черт знает сколько лет, просто очень давно не виделись. У
меня не было никаких причин ему не доверять… И хватит меня воспитывать!
Теперь ты расскажи, откуда взял снимок!
Леня откашлялся и коротко рассказал ей о встрече в Париже.
— Так, — медленно протянула Лола, когда он
замолчал, — так-так…
Маркиз, безошибочно уловив зловещие интонации, на всякий
случай отошел в другой угол комнаты. Но это не помогло, потому что Лола, быстро
вытащив подушку, которая служила ей вместо живота, метнула ее в Леню. Он успел
увернуться и подхватить подушку.
— Лола, — с упреком сказал он, — сейчас не
время…
— Что? — Она вскочила с дивана и бросилась на него. —
И ты еще вздумал меня воспитывать! Ты говорил, что у меня нет мозгов! А сам-то,
сам! Подлец! Это из-за тебя убили Глеба!
— Вот еще, — слабо протестовал Маркиз, понимая в
душе, к чему она клонит, — при чем тут я?
