Солнечная птица, издав пронзительный, скрипучий, разрывающий на части барабанные перепонки вопль, как-то разом погасла, осыпаясь вниз струей черного пепла и разлетаясь в стороны облаком искр. И поскольку здесь не было Радимира, невесть когда научившегося разделываться с возрождающимися тварями раз и навсегда, огоньки всей стаей спикировали вниз, чтобы смешаться с пеплом и вновь его оживить. Самая известная и самая легендарная способность фениксов удавалась им лишь единожды за определенный промежуток времени. Но обычно и этого хватало; чтобы даже один раз одолеть такую тварь, требовалось напрячь все силы и истратить все резервы. После этого птица попросту возрождалась и обрушивала своих истощенных противников в огненную бездну. Но на сей раз птице противостоял элементаль, полный сил и в прямом смысле горящий желанием отлично исполнить свое дело.
Феникс, слегка уменьшившийся в размерах, но прибавивший в скорости, в последний момент увернулся от протянувшихся к нему лапищ, взлетел и, оставляя за собой потрясающей красоты светящийся след, заложил в небе громадную петлю. А затем демон доказал и то, что мозгов у него после воскрешения не прибавилось — он бросился не на Сетэль (та, впрочем, была прикрыта мощным, даже посверкивающим от напряжения сил щитом), а на огромного гиганта-элементаля. Его замысел так и остался тайной, хотя, скорее всего, феникс планировал закрутить вокруг противника спираль, закружить его, сбить с толку и атаковать. Но он забыл о том, что элементаль — это не кот, любящий поиграть с мышью и иногда остающийся из-за этого в дураках. Элементалям были чужды заигрывания, двуличности, вторые смыслы и прочие хитросплетения сложного разума. Их интересовала лишь эффективность — единственное, что интересует силы природы.
А еще силы природы никогда не проигрывают — просто потому, что все, что они делают, верно и незыблемо.
Набравший разгон высший демон так и не успел увернуться от мгновенного удара, но, надо отдать ему должное, хотя бы рассыпался красивым фейерверком. Во всех обращенных к площади окнах мелькали лица благодарных зрителей.
Первый день в стране демонов, как думалось всем членам маленького отряда (и даже паладину, который, пребывая без сознания, все равно улыбался), определенно удался.
Хотя Хешель и увел своих бойцов на север, в армии Императора, разумеется, остались служители Церкви. Оставлять солдат без присмотра Бога-Солнца не следовало ни в коем случае. Так что в Армон-Дароне остались паладин личной охраны правителя, священник и два отца-инквизитора. Задачей последних было приглядывать за всеми остальными и, разумеется, друг за другом.
При этом отрывать их от этой крайне важной задачи, естественно, не следовало, а потому весть с северных границ страны передали священнику. Тот, выслушав сообщение, записал все на свиток и вызвал курьера — служба доставки исправно работала даже в армии, находящейся в другой стране. Это и называлось хорошо функционирующей системой.
Ну а курьер, миновав несколько кордонов стражи, состоящей как из воинов, так и из магов, доставил письмо адресату — самому Императору.
Тот, вскрыв конверт и пробежав краткое послание глазами, многозначительно хмыкнул и огляделся. Логика и многолетний опыт подсказывали ему, что он только что стал невольным участником увлекательных соревнований между Церковью и Гильдией. Оба учреждения из кожи вон лезли, чтобы обставить соперника на повороте. И если сейчас ему доставили важное сообщение от служителей Бога-Солнца, то, значит, волшебники точно где-то неподалеку, спешат со своим докладом.
Правда, пока что никого из них видно не было. Император, ощущая себя не слишком уверенно, задумчиво огладил бороду и быстрым движением приподнял скатерть, чтобы заглянуть под письменный стол.
Кот, сидящий там, на мгновение прекратил вылизываться и одарил человека долгим взглядом. Правитель успокоенно выпрямился и помахал свитком в воздухе, обратившись вроде бы в пустоту:
— Ну и что ты насчет всего этого думаешь?
Последовала поистине театральная пауза. Под самый ее конец даже самый уверенный человек наверняка бы задумался, как глупо он выглядит, вслух разговаривая сам с собой. Но кот посреди лагеря объединенной армии, да еще в глубине Армон-Дарона, мог появиться только одним-единственным путем.
— Наверняка эти священнослужители сообщили общие детали, я прав? — Оцелот, бесшумно появившись за спиной верховного правителя, наклонился и вытянул руку, подманивая зверька.
— Да. Пишут, что в Степи появились новые враги. Ходячие, гм, мертвецы? — Император, за годы правления научившийся относиться к выходкам своего окружения спокойно, развернулся к архимагу.
— Именно. Но мои сведения выгодно отличаются большей подробностью. В Степи действительно собирается армия нежити. Отдельные отряды уже выступили в сторону Империи. Занимаются этим все те же представители братства Цепи. Поскольку мертвецы не нуждаются в отдыхе, то к северным границам страны они подойдут дня через три.
— Предлагаешь встретить их оружием?
— Нет. Во-первых, каждого убитого солдата некроманты смогут оживить прямо на поле боя, поставив в свою армию. А во-вторых, это вообще бессмысленно.
Император поднял бровь:
— Не совсем тебя понимаю.
Оцелот, глядя в пространство, досадливо пощелкал пальцами, словно пытаясь точнее сформулировать мысль:
— Отправить армию нежити на Империю — что может быть глупее! Во-первых, почти все эти мертвяки должны управляться непосредственно некромантом, который обязательно находится неподалеку. А значит, мои ребята его быстро найдут и вычистят. Когда убиваешь кукловода, все его марионетки тут же валятся — это железное правило. И противник не может об этом не знать. Значит, их целью является что-то другое… А нежить, возможно, пригодится разве только для резьбы беззащитных крестьян. Так или иначе, в этом еще предстоит разобраться. Но можете спать спокойно, мой Император. — Оцелот, взяв кота на руки и почесывая его за ушком, улыбнулся. — Дальше границы они не пройдут. В конце концов, там же целая орда церковников во главе с самим первосвященником. Вот пусть наконец-то займутся настоящим делом. А мы им поможем. Так что можете со спокойной душой посвятить себя празднику. Ведь, насколько я понимаю, Армон-Дарон отмечает великую победу?
— Не только, мой друг. — Император задумчиво потеребил мочку уха, как делал всегда, когда сталкивался с чем-то неясным. — Гномий Король обрел могучего союзника. Охотник, что освободился из священной Кузни, избрал его своим спутником.
— О! — Оцелот приподнял брови в вежливом удивлении. — Это воистину… замечательно.
Альтемир приходил в себя долго, то всплывая из глубин беспамятства, то вновь погружаясь в уже неопасное, сладостное забытье. Солнце давно уже встало, весь Аполей успел надивиться на гостей в диковинных одеждах и внушительных доспехах, поприветствовать Сетэль и заверить ее в своей верности, а паладин все еще дремал. Во многом этому способствовала искренняя забота девушки: больной был помещен в комнату с плотными, хорошо задергивающимися шторами, чтобы шастающие солнечные лучи не мешали ему выздоравливать. Так что организм паладина без помех взял свое, и, лишь хорошо отдохнув, дал команду на пробуждение.
