Пушки были уже заряжены и наведены на цель и, казалось, истекали нетерпением, ибо как ни удивительно, но даже они были отчасти живыми, как и все остальные призванные настоящими демонами прислужники. Поэтому корректировки, которые в последний момент внесла Сетэль, они выполнили сами, без помощи несколько замешкавшихся — уж больно странные были приказы — наводчиков.
Люди, гномы и кирсс, последовав мудрому совету закрыть глаза и уши, все равно чуть не лишились что зрения, что слуха, а вот гарнизонные демоны, несшие службу в форте, чуть ли не с нежностью провожали взглядами сгустки пламени, устремившиеся ввысь.
Аврора открыла огонь по Снежному дворцу. Снор, впрочем, быстро разрушил торжественность момента, подобравшись к Сетэли и бесцеремонно дернув ее за рукав:
— Слушай, а чего это ты приказала им стрелять выше цели?
Демонесса, казалось, проигнорировала вопрос. Но только лишь ярл собрался его повторить, как с вершины горы, которая отсюда была видна как на ладони, вверх взмыл крылатый силуэт, сияющий, словно маленькое солнце. Девушка мгновенно вытянула руку:
— Вот почему. И я, и эта тварь — мы обе знали, что стены дворца не выдержат залпа. Так что ей не было никакого смысла прятаться внутри, а мне — портить шедевр древней архитектуры. А сейчас…
Теперь отвернуться пришлось всем, даже привычным к такому демонам-оружейникам: феникс, взмывший над крышами Снежного дворца, явно не ожидал такой подлянки, и всей его хваленой реакции не хватило на то, чтобы избежать всех ударов. Один сгусток пламени все-таки влепился в огненную птицу и, лишний раз доказывая свою магическую сущность, не прошел насквозь, а с грохотом взорвался, скрыв тварь в клубах дыма, из которых тут же ударил мощный луч испепеляющего света, направленный на форт.
И ушел в небо, отразившись от выставленных ладоней скакнувшего вперед Альтемира. Он, только тряхнув головой после отражения чудовищного по мощи удара, громогласно заявил в пространство:
— Не забывай, что здесь и другие владеют силой солнца!
Разумеется, это выглядело бы эффектней, если бы его длинные волосы сохранились после боя в Аполее и могли бы сейчас красиво развеваться вместе с полами плаща. Но даже с короткой прической паладин был столь неотразим, что незамедлительно сорвал овации.
Возможно, в другой ситуации он тут же огляделся бы по сторонам, принял аплодисменты за издевательство и постарался бы скрыться, пылая смущением и раздражением, но в бою Альтемира словно подменяли, и личные интересы для него отступали на второй план. Поэтому он, не обращая внимания на всеобщий, пусть и слегка сдобренный иронией восторг, неотрывно глядел на небо, ожидая, пока рассеется облако.
Феникс не стал ждать и этого, одним мощным махом выметнувшись из дымовой завесы, и вдруг, расправив в стороны крылья, завис в воздухе, словно распластавшись на гербовом щите. Паладин, на мгновение сморщив лоб, внезапно резко выпрямился и ухватился за кончик носа, вспоминая знания, полученные за годы обучения в лоне Церкви и за месяцы чтения древних, не самых популярных летописей. Там описывалось нечто подобное, имевшее место еще в кровавые дни войны с бестиями, когда новая сила, появившись в Империи, еще использовала свою мощь напоказ, для устрашения. Несколько томительных секунд ничего не происходило, лишь самый внимательный наблюдатель мог бы приметить, что воздух вокруг феникса словно наполняется сиянием и от этого светового пятна к солнцу тянется едва различимая полоса.
Альтемир, внезапно приняв решение, повернулся к Сетэли, которая ожидала такого меньше всего:
— Дай мне руку.
— Зачем? — Демонесса, до этого любившая понемножку тиранить паладина своим назойливым вниманием, теперь замешкалась.
— Затем, что мне понадобится твоя сила. А тебе моя. Как тогда, в Аполее. Ну?
— Э-э-э…
Ощущение, что все идет резко не так, завладело уже всеми присутствующими. Чтобы паладин, до сих пор едва ли не гордящийся своей священной ненавистью к демонам, пусть и заметно ослабшей в последнее время, сам вспомнил про слияние душ с одним из «порождений бездны»… Очевидно, он рассчитывал на это как на последнее средство и явно знал что-то, неизвестное остальным.
Любопытство возобладало. Сетэль, по-прежнему опасливо скрестив руки на груди, настороженно поинтересовалась:
— Ну-ка, колись, дорогой.
Альтемир никак не отреагировал на обычно крайне неприятное ему слово, что окружающим показалось неладным. Вместо этого паладин покосился на все еще неподвижно висящего в воздухе феникса (как уж он умудрялся делать это, даже не взмахивая крыльями, никто не знал, да и не интересовался особо), нервно облизнул губы и, видимо что-то прикинув, сдался:
— Очевидно, вы не знаете, что сейчас произойдет. Вряд ли фениксы использовали это в вашей мирной стране — плохая память им ни к чему. Но в имперских летописях нет расхождений по поводу того, как именно Церковь утверждала свою силу во время Великой войны с бестиями. И феникс, недвижно парящий в небе, — это не к добру.
— Да мы догадались, времени у нас немного, а предысторию ты рассказал. К делу. Чем нам это грозит?
Паладин, глубоко вздохнув для обретения душевного равновесия, прикрыл глаза и, покачав головой, быстро, чуть сбиваясь, заговорил:
— У нас есть еще сколько-то секунд до того, как через город проляжет выжженная полоса шириной в сотню шагов. Ему плевать на всех. Ты, — он открыл глаза, уставившись прямо на Сетэль, — не хочешь этого? Тогда помоги мне.
Демонесса, не медля ни мгновения, шагнула вперед, раскрывая руки для контакта, но Альтемир ухватил ее за ладонь и со словами: «Этого хватит» — сжал пальцы.
Мощь, кругом метнувшаяся от двух фигур, заставила всех мгновенно отвернуться, спасая лица, даже притом, что она не шла в сравнение с той, что появилась при первом слиянии душ в Аполее. Именно поэтому проверенный вариант с вызовом огненного элементаля не имел шансов на успех — Сетэль все еще не вошла в полную силу. Альтемир ринулся в бой один, и успел как раз вовремя.
Феникс, собравший достаточно солнечного света для своей сокрушительной атаки, наконец низвел на своих врагов всю ярость бесконечно многообразного сияния. Разумеется, обычный глаз видел только семь основных цветов, но даже их было достаточно, чтобы расцветить землю испепеляющим пламенем. Однако на сей раз вся сила удара отразилась от воздвигнутого паладином барьера и обратилась против своего создателя. Феникс, пусть и немало удивленный, все-таки успел частью отбить, частью рассеять лучи, но паладин в мгновение ока достроил барьер до полного шара, заперев птицу в компании с ее же собственной смертоносной атакой, и понадеялся на успех.
Замысел Альтемира был прост и, как это часто бывает, строился на его непонимании основных законов магии. Но если кто-то не знает существующих законов, ему всего-то остается написать свои. И именно поэтому безумный, казалось бы, план — Сетэль чуть не поседела, вынужденно наблюдая за его воплощением со стороны, — удался. Как думалось паладину, если смешать феникса, сотканного из цельного солнечного света, и отделенные друг от друга лучи, рано или поздно это приведет к неприятному для птички исходу. Как именно это произойдет, он не знал и знать не желал, полагая, что нужно только подождать, — и, как выяснилось, полагал он правильно.
