Радимир, произнося последние слова, будто ненароком повернулся к паладину, характер которого знал наизусть, и предупредительно поднял руку именно тогда, когда Альтемир сунулся вперед, желая получить подробные разъяснения.
— Мы знаем, что это за новые гости. Наверняка они носили черные балахоны, весьма топорной работы цепи и вызывали каких-то преотвратных на вид тварей, так? — Харад утвердительно кивнул. — Ну что ж, это старые наши знакомые, хоть и, увы, недобрые. — Архимаг мысленно добавил специально для орка: «Они воплощают Пророчество с другой стороны, освобождая зверей. Уже дважды, считая нынешний день, они преуспели. Но ты, верно, чувствуешь, что и два охотника освободились от оков. Теперь все зависит от вас, мои пустынные друзья».
Дервиш, успев за время паузы немного прийти в себя, заговорил, слегка посмеиваясь:
— И все же я возьму слово еще раз, мой друг. Потому что без моих разъяснений никто из вас не узнает самой интересной части повествования — о том, что же действительно случилось в кратере. — Старичок выпрямился, блеснул глазами, давая понять, что сейчас ознакомит всех с великой, воистину героической сагой, обвел взглядом широкий полукруг явно заинтересованных слушателей и счастливым голосом продолжил: — Эти упыри в черных тряпках появились целой стаей, а уж сколько своих адских собак они вызвали — это уму непостижимо. И драться они умели, о, это было нечто. Даже их призванные твари и те перебарывали лучших воинов пустынных племен! — Наран-зун, явно инстинктивно уронив ладонь на рукоять своего кривого меча, обнажил клыки, и в этой гримасе никто не углядел бы и волоса дружелюбия. Дервиш перевел взгляд на него. — Но с самим вождем, разумеется, не мог сравниться никто, он своими руками уложил несколько черных бестий и даже успел воткнуть клинок в горло одному из их хозяев.
Ширш, услышав это, глянул на орка с проклюнувшимся во взгляде уважением, как на равного.
Сам же старый Харад-аль, снова поднявшись на ноги и смело повернувшись к своей аудитории спиной, уставился на север, гордо подняв голову, и закончил:
— Но почти в тот же самый миг мы и проиграли. Потому что здесь явился новый боец в черном — игрок, изменивший не только ход всей партии, но и, казалось, сами ее правила. Он был тем, кто держал в кулаке все цепи до единой. И он воистину обладал должной силой, чтобы совершить подобное. — Все присутствующие, кому довелось пережить встречу с Мастером Цепи, старательно потупились, не особо желая воскрешать в памяти эти неповторимые ощущения. — И он, нырнув прямо в кипящую в жерле лаву, не сгинул, как опрометчиво надеялись многие, — нет, он достиг хранилища тьмы и выпустил ее наружу. Дервиш медленно повернулся, держа глаза плотно закрытыми, уселся и только потом, вместе с первым словом, поднял веки. Старичок явно любил драматические эффекты и умело ими пользовался: — Из всех, кто находился в тот момент в горниле битвы, выжили только двое — я и Наран-зун, которого я успел прикрыть щитом своей силы. И могу сказать: если бы истечение тьмы продлилось хоть парой мгновений дольше, здесь не было бы и нас, несмотря на все мои умения. Это воистину страшная мощь. — Харад, оттолкнувшись ладонями от коленей, встал. — Мы должны поспешить. Я чувствую: еще день, и мы безнадежно опоздаем к вратам пустыни. Наш путь лежит именно туда.
Взгляды, которыми дервиша одарили бойцы Алой Армии, были полны недоверия, и старик словно бы закрепил сказанное:
— Путь каравана, идущего по нити оазисов, ясен и прям, как полет стрелы. Именно во вратах пустыни лежит древнее святилище нашего народа, и…
Наран-зун, внезапно двинувшись, тяжело положил ладонь на плечо дервиша, устремив на того весьма устрашающий прищур. Харад, обернувшись, воззрился на вождя так, словно уж от кого-кого, а от него удара он точно не ожидал.
Последовал краткий обмен репликами на орочьем языке, вождь, не в пример невозмутимому дервишу, раскипятился и, воздев руки к небу, проорал что-то гортанное и явно угрожающее, потом молниеносным движением выхватил клинок и, ткнув им в замерших предводителей Алой Армии, сплюнул на песок. Харад-аль, спокойно убедившись, что орк спрятал клинок в ножны и отошел подальше, повернулся к своим собеседникам и развел руки в извиняющемся жесте:
— Он несколько… консервативен. Не может смириться с тем, что чужеземцы увидят нашу святыню и, может быть, постоят рядом.
Кьяр сочувственно закивал:
— Я тебя понимаю — наш Король точно такой же замшелый булыжник.
— Э-э-э, я могу задать один вопрос? — Альтемир, видимо устав отсиживаться в стороне от диалога, сделал шаг вперед, неуверенно поднимая ладонь. — Если я правильно понимаю нормальное, то есть обычно имеющее место течение событий… Братство Цепи всегда появляется в самый неудобный момент. — В наступившей тишине все взгляды были обращены на паладина. Тот поначалу смутился, но затем ущипнул кончик носа и превратился в непробиваемого полководца. — Так вот, в этот самый момент две стороны обязательно рвут друг другу глотки с необычайной яростью. Судя по тому, что наш пустынный гость не спешит меня поправить, кое-что он нам все-таки не сказал. Что же, вернее, кто же нас ждет там, куда мы сейчас направимся?
Харад-аль, прикрыв веки до тонких щелочек, наградил Альтемира внимательным взглядом и затем заговорил очень быстро, словно приняв некое решение:
— Ну что ж. Наш путь лежит к вратам пустыни. Казалось бы, вся громадная равнина перед нами, степь плавно переходит в пески, и пройти можно где угодно. Но это ошибка. Где угодно можно лишь войти. И заплутать навсегда. — Дервиш хихикнул. — Один из небольших приветственных сюрпризов нашей родины. Есть лишь одно место, где путников, сколько бы их ни было — двое, караван или целая армия, не будут ждать обманные тропы, зыбучие пески, древние ловушки и бури, далеко не все из которых созданы ветром. Это врата пустыни, и там же стоит обелиск, священное место орков, средоточие силы. Граница со Степью, где когда-то давно наши пращуры встретились с предками непоседливых кирссов. И именно там сейчас стоит преграда, не дающая пройти врагам. Мне, кстати, было бы интересно узнать, что сейчас происходит в степях, но об этом мы поговорим, когда у нас появится время. Пока же я могу сказать, что не позавидовал бы тамошним жителям — ныне оттуда волнами идут лишь легионы мертвецов.
Радимир прищурился:
— Как, и к вам тоже?!
Паладин тут же втиснулся в разговор:
— Что значит «и к вам тоже»?! Что с моей страной? Империя под ударом?
— В точку, мой мальчик. — Оцелот, однако, не выглядел особенно подавленным. — Правда, я обнаружил слабое место во вражеских рядах, и сейчас Гильдия идет в авангарде, уничтожая самих повелителей всего этого стада ходячих трупов, а Церковь держит оборону — своими привычными методами, выжигая все на своем пути, но довольно эффективно, ничего не скажу. Особенно учитывая недавние события. — Маг, широко улыбнувшись, показал взглядом на остывающий вулкан. — Так что можешь не волноваться, тебе эти проблемы в любом случае не решить. Ну или пока не решить. Хотя слова нашего дервиша интересны — это указывает на то, что в степях обнаружился их рассадник. Уважаемые кирссы, вы не замечали ничего подобного, когда уходили оттуда?
