Берта, явно поразмыслив, наконец решилась и одним громадным прыжком очутилась на яркой поверхности полотна, тут же развернувшись поудобнее и направив дуло туда, куда смотрели все ковроводители. Последние, повинуясь едва заметному движению пальцев Харад-аля, обменялись гортанными вскриками и взмыли в небо так быстро, что Яссольф даже не успел прыгнуть и героически зацепиться за край ковра.
Впрочем, это была не хитроумная диверсия, а многозначительная демонстрация. Ковер и не думал прогибаться под весом многопудовой пушки; он легко порхнул туда-сюда, завернул в воздухе широкую ажурную спираль и плавно опустился вниз.
А еще ворс почему-то без особых проблем переживал близость демонического пламени.
Радостный Яссольф первым делом бросился к Берте и облапил ее, только что не проливая счастливые слезы по поводу воссоединения. Сетэль только покачала головой и негромко произнесла:
— Это безнадежно. Он всегда был именно таким, а кому захочется быть второй после любимой пушки?
Вопрос, впрочем, повис в воздухе. Альтемир, который в теории мог услышать ее слова и даже задуматься над ними, предпочитал сохранять молчание. В любом случае, подумалось демонессе, паладин недалеко ушел от возраста, когда внимание выражается в основном с помощью ударов деревянной лошадкой по голове. Сетэль, конечно, надеялась, что под ее мудрым руководством он станет горячим парнем не только в тех случаях, когда требовалось кого-то испепелить во имя истинной веры. Но сейчас ей больше всего хотелось отдохнуть и прийти в себя.
Ковры оказались настолько большими, что все объединенные силы Алой Армии и орков разместились всего лишь на трех единицах передвижной маготехники. Один ковер целиком оккупировали бравые пушкари из форта Аврора, превратив его в подобие летающей орудийной батареи, на другой с невероятно гордыми и независимыми лицами загрузились орки-бойцы во главе с самим Наран-зуном, а на третьем разместились все остальные. Не взошел на ковер только Радимир Оцелот.
— Ну друг мой архимаг, — крикнул ему дервиш, — тебе дать координаты точки выхода и ты перенесешься сам или прокатишься с ветерком?
Оцелот, невесело усмехнувшись, скрестил руки перед грудью:
— Увы, не сейчас. Завтра я точно к вам присоединюсь. И надеюсь, мне даже не придется узнавать расположение точки выхода. Буду ориентироваться на отзвуки мощной магической схватки. И рассчитываю, что мне вы тоже оставите несколько сотен врагов — давно уже не веселился. А пока меня ждут в Империи. Гильдия понесла, пожалуй, наиболее значительные потери с самого вторжения бестий из Степи. Мы схватились с некромантами, а колдовать они умеют. Маскируются, устраивают ловушки, иногда просто бьют по магам, подцепившим их связь и идущим по ней. Так что мое вмешательство необходимо.
Чародей, козырьком приставив руку ко лбу, проводил взглядом удаляющиеся ковры и сам развеялся в воздухе. Тем же, кто летел на закат, оставалось только надеяться, что им еще суждено увидеться. Они знали, что нельзя догнать уходящее солнце, но всем хотелось верить, что догнать свою удачу и победу они успеют.
Хозяин Пророчества
Те, кого окружает пустота, начинают искать возможности внутри себя. И иногда достигают таких результатов, о которых сидящие на всем готовом не могут и мечтать.
Одна из надписей на гробнице Абдиз-Жера, великого вождя, который впервые объединил все племена пустынных орков, а также даровал им храбрость.
[1]
Часть первая
Сравнивать летучие ковры с теми же огненными драконниками было невозможно. Во-первых, высота. Даже неугомонные гномы смирно сидели на своих местах, и не думая проковырять дырочку в ковре и глянуть вниз. Когда все, что есть между тобой и радушными объятиями земли, — это две сотни саженей чистого воздуха и тоненькая тряпочка, вера в ценность этой тряпочки становится просто невероятной.
Сверху и видно было лучше; по крайней мере, следующую за караваном по пятам ночь все увидели издалека. Темная полоса все приближалась и приближалась, сама по себе ничуть не зловещая, но в этой мерной, какой-то безысходной гонке было нечто странное, на грани безумия.
Впрочем, это касалось только тонко чувствующих натур, а практичный Снор только почесался и заявил, что было бы неплохо устроить привал.
Слова, очевидно, пришлись ко двору. Ковры по ленивому жесту Харад-аля замедлили ход, а затем и вовсе пошли на снижение, коснувшись уже затопленной сумерками земли именно в тот момент, когда ночь наконец вступила в свои права.
Первые минуты все вели себя достаточно настороженно и зорко оглядывались по сторонам, как будто не насмотрелись на плоский, как доска, изредка радующий глаз чахлыми кустиками пейзаж с высоты коврового полета. Коварным врагам большим числом тут было не подкрасться незаметно к мирно спящим путешественникам, спрятаться им было совершенно негде. Степь здесь еще не перешла в пустыню, но дыхание песков уже чувствовалось.
Воздух еще не успел остыть от солнечных лучей, да и земля хранила немалый запас накопленного за день тепла. Немногочисленная местная живность с едва слышным треском и писком порскнула по норкам и впадинкам, как только отряд начал с шумом выгружаться. Эти предосторожности оказались весьма своевременными, потому что гномы, многие из которых уже так полюбили огнестрелы, что не собирались с ними расставаться даже на охоте, выгрузились следом и решили добыть немного пропитания. И если при встрече с арбалетным болтом у ушастого тушканчика были хоть какие-то шансы сохранить лицо, пусть и весьма грустное, то разрывной снаряд огнестрела действовал куда ультимативней.
Снор, впрочем, не дал свершиться непотребству, зычно проорав команду «не стрелять в зайцев гранатами». Ну а ветеранов тринадцатого походного ждал неприятный сюрприз: местная живность натурально оказалась быстрее летящей стрелы. Вечно пугливые тушканчики, очевидно, улавливали волны рассекаемого болтом воздуха своими громадными ушами и потому успевали увернуться. В общем, свежей дичинкой разжиться не удалось. Все повздыхали и полезли в мешки за походной едой. На этом безрадостном фоне родничок, обнаружившийся всего в паре сотен шагов, был настоящим праздником. Все быстро перекусили и дальше, в зависимости от выработавшихся привычек и индивидуальных предпочтений, либо улеглись сразу, либо отправились травить байки на сон грядущий.
