Оцелот, справедливо рассудив, что весь славный поход может занять всего минут десять, не дал никому времени на прощание и тут же отправил всю боевую группу в пасть портала, от души надеясь, что им повезет.
Часть вторая
Иногда правота — лишь вопрос точки зрения на предмет. А правота порой означает право на жизнь. Не слишком-то приятное знание для тех, кто мнит себя центром мироздания.
«Цитатник веселого мизантропа», авторство приписывается кому-то из древних магов.
— Ну теперь-то нас точно должны встречать с фанфарами, — несколько ворчливо отметил Харад-аль.
Прорыв через внешние защитные слои вышел и впрямь на загляденье, но в учебники по скрытому проникновению эта атака могла бы попасть только с пометкой «никогда так не делайте». Сфера, заключавшая в себе отряд, громадной кометой рассекла небеса, с грохотом и оглушительным звоном врезалась во внешний экран, истошно взвыла, прорываясь, и с мощным взрывом, сотрясшим, казалось, саму землю, оказалась-таки внутри. Пустынные пространства, расстилающиеся вокруг, крайне удивляли и, если уж на то пошло, вызывали подозрения.
Группа, с позволения сказать, вторжения из целых семи союзников очутилась где-то посередине одной из четырех громадных лестниц — тех самых, что вели на вершину пирамиды. Внезапно раздался хоть какой-то звук. Скрежеща всеми каменными деталями, гигантские горгульи слезали с колонн, стоящих по бокам ступеней, и потягивались на ходу, как кошки. А направлялись они поприветствовать гостей.
Кьяр покосился на дервиша с поразившей того благодарностью и выдрал из петли науг, рявкнув:
— Ну наконец-то!
Оживляющие заклятия на статуях, как не без удовольствия отметил гном, были весьма сложными и наложенными явно с учетом того, что кто-то будет пытаться их сломать. Но даже изощренного разума некромантов не хватило предположить, что кто-то будет пытаться разговаривать с самими камнями.
Горгульи, остановившись, неуверенно скрипнули, затем свели глаза в кучку и взорвались разом, от пяток до кончиков крыльев. Сетэль, чихая и выковыривая каменную крошку из волос, проворчала:
— Поаккуратней нельзя было?!
Гном открыл было рот, чтобы отбрехаться, сообразил, что перед ним дама, повернулся к Мурену и обрушился на него:
— Так и будем тут стоять?!
Шаман, будучи мертвым, не страдал от эмоциональных припадков, а потому спокойно поплыл вперед, туда, где и находилась ближайшая стела — обсидиановый шар размером в человеческий рост, целиком вмурованный в камень пирамиды. Собственно, заметить это место можно было только с помощью внутреннего взора. Воздух над опорой магического щита едва ощутимо изменялся, складываясь в дрожащие и неуловимые тени древних рун и магических узоров. В общем и целом смотреть на это не хотелось, как и тянуть туда руки.
А вот шаман просто взял и нырнул туда с головой, оставив всех остальных мучиться ожиданием. Взору же самого Мурена открылось примерно то, что он и подозревал.
Любая структура, особенно магическая, острее всего нуждается в стабильности, иначе ни о какой долговременности и автономности ее существования и речи не идет. Не был исключением и этот щит, пусть даже и построенный на, простите духи, пирамиде. С основанием в виде креста, все стороны которого, что совершенно не портит дела, равны. Все маги Гильдии бороды бы свои съели, увидев столь мощную основу для заклинания, причем даже не на плоскости, как обычная печать, а в пространстве.
Кирсс пренебрежительно фыркнул — какая, по сути, разница? Смещения во времени должны уравновешиваться.
Шаман примерно представлял, как он сам сделал бы подобный щит. Братство Цепи, кстати, тоже пошло по похожему пути, добровольно или насильно используя труд нескольких степных говорящих с духами для создания своего колпака — все надежней, чем пытаться играть со временем самим. Опасные колебания создавались призванными мелкими духами, которые просто тягали временные пласты туда-сюда, словно двуручную пилу. Возможно, на самом деле все было куда сложнее, но шаман видел ситуацию именно так, и, что важнее всего, его картина мира работала. А значит, можно было не утруждать себя излишними умствованиями.
Конечно, все остальные, даже причастные тонким искусствам, решат, что имело место тяжелое и жестокое сражение, и шаман не собирался их разочаровывать, раскрывая реальное положение вещей. Нужно умереть, чтобы взглянуть на некоторые вещи по-новому и чтобы понять несколько новых, весьма важных истин. К примеру, духи не чувствуют ничего. Ни боли, ни эмоций. Зато они страшно тоскуют по общению и именно поэтому идут на контакт с любыми собратьями, которые появятся рядом.
Именно это шаман и планировал устроить. Говорящие с духами для сотворения щита использовали духов собственных племен. Ну а Мурену, следуя этой же логике, требовалось обратиться к предкам Обретенных и попросить у них помощи.
Но поскольку живым подобные методы казались уж слишком похожими на фарс, о них следовало молчать.
Шаман вышел вперед, окинул взглядом толпу духов, с приятным шуршанием перетягивающих нить времени, и, прокашлявшись, заявил:
— Привет вам!
Наступила мертвая тишина. Кирсс почувствовал, как внимание сотен глаз концентрируется на его шкуре, а затем весь зал взорвался целым каскадом разнообразных воплей, и волна призраков качнулась к гостю, так и норовя погрести его под собой. Но если посмотреть на ситуацию с другой стороны, эти крики были приветственными, а призраки — дружелюбными. В конце концов, они безумно устали сидеть вне времени и пространства и постоянно видеть лица только своих сотоварищей по несчастью.
А тут их взорам предстали такие славные и разговорчивые пушистые посетители — следом за шаманом все-таки появлялись его предки. Духи, заключенные в щите, были безмерно счастливы новым лицам и даже не собирались узнавать, кто они, откуда и зачем пришли, — в общем, представляли собой настоящую находку для диверсанта.
Мурен, проследив за интеграцией двух групп духов, убедился, что работа по смещению временных пластов встала намертво, и подал Харад-алю знак к прорыву.
Дервиш, потерев ладони, плашмя положил их на воздух и сосредоточился — даже со снятым временным барьером щит представлял собой непростую задачку, отнявшую несколько секунд. А затем на глазах удивленных спутников дервиш развел ладони в стороны. Раздался мелодичный звук, словно лопнуло тонкое стекло, и защитный экран проступил из воздуха весь целиком, негодующе гудя и подергиваясь. Он был выстроен, что неудивительно, в форме громадной пирамиды, но сейчас в самом ее основании возникла прореха. Харад-аль, разведя границы прохода на две сажени одну от другой, прикрикнул:
— Быстрее, долго это не продержится!
Союзники бросились через отверстие в щите, которое почти тут же, несмотря на усилия дервиша, принялось сужаться. Пирамида восстанавливалась сама, без посторонней помощи, но и некроманты-охранники, без сомнения, уже спешили к месту вторжения.
