На таком отдалении пирамида была подернута дымкой, витающей в степном воздухе, и казалась просто силуэтом на фоне неба. Впрочем, это могло обмануть человеческие глаза, а вот маги были порядком удивлены, когда увидели пирамиду точно так же внутренним взором.
Это означало, что Мурен уже взялся за дело. Харад-аль, удобно расположившись в мгновенно сотворенном кресле из булыжника, взглянул на пирамиду с нескрываемым скептицизмом:
— Что-то мне подсказывает, что нам придется возвращаться. В конце концов, не дело оставлять такой труд на долю выходцев из степных племен.
Радимир, как и остальные (за исключением, пожалуй, только Альтемира, который за все время, проведенное в компании великих магов, так и не научился читать между строк), отлично понял, что имел в виду дервиш: чтобы эти дикари — да оказались способны хоть на что-то серьезное? Полноте, пусть пляшут с бубном вокруг костра! И теперь архимаг, мысленно усмехаясь, предвкушал хорошее зрелище. Даже два, учитывая само разрушение пирамиды.
В том, что это произойдет, Оцелот не сомневался, все-таки он успел слегка изучить культуру кирссов, пока носил шкуру их тотемного зверя. Мурен, отлично понимая, кто такой их Великий Кот на самом деле, не особо запирался — духи предков, проявив совершенно несвойственную замшелым и косным привидениям широту и гибкость взглядов, разрешили ему рассказать кое-что. Разумеется, не всё, но и крупицы сведений об умениях шаманов впечатляли. В первую очередь своей совершенной необычностью и непохожестью на привычное чародейство.
Пирамида уже совершенно явно представляла собой лишь громоздящийся каркас, все еще непрозрачный, но уже до боли напоминающий здания из бумаги — ткни пальцем, и… хотя, в общем, лучше не тыкай. А затем ее грани принялись раздвигаться, как лепестки раскрывающегося бутона, и словно уходить в землю. Впрочем, маги, знающие, что такое возводить здания из воздуха, узнали этот процесс, пусть и вывернутый наизнанку. Нечто, еще недавно казавшееся каменным гигантом, исчезало, не разрушаясь, а попросту стирая себя с лица этого мира, будто никогда в нем и не существовало. Последние тени исчезли, на том месте, где высилась пирамида, вновь заколыхалась неповрежденная трава, и все стихло.
Дервиш, только сейчас заметивший, что провел рукой по бороде, да так и сжал ее в горсти, отпустил и расправил свою гордость:
— Н-да, можно даже сказать, впечатляет…
Радимир усмехнулся уже открыто, ничего не сказав, — все равно его слова потонули бы в диком вое и грохоте. Потому что самое интересное было еще впереди. И это поразило даже его.
Ткань времени лишь называется тканью, и складки на ней невозможно разгладить без последствий. Все, что происходило в пирамиде с самого момента ее возведения, успело оставить свой след и сейчас в виде самых разных субстанций рвалось наружу, сгорало само и сжигало пространство вокруг себя. Тени фигур в черных балахонах, иссушенных демонов-псов, обрывки цепей — все это закружилось в громадном вихре, разрывая воздух и уходя за пределы мира. На мгновение, заставив вздрогнуть всех без исключения, в этом смерче промелькнул силуэт зверя, распахнувшего крылья и щупальца, но, к счастью, и это была только тень, хоть и устрашающая, но бессильная.
Мурен белесым пятном неподвижно висел в воздухе на страшной высоте, раскинув в стороны призрачные лапы, а духи, вырвавшись из магической печати, водили хороводы вокруг вихря. Чародеи, даже не зная подлинной сущности того, что творилось у них перед глазами, чувствовали: только эти кольца пляшущих полупрозрачных существ удерживают творящееся безумие в туго свернутом вихре.
Радимир хранил свою фирменную каменную невозмутимость, но тоже выглядел непривычно бледным. Глаза Харад-аля, казалось, превратились в две щелки — так сильно он сощурился, вглядываясь в пляску духов. Кьяр, коснувшись наугом земли, едва заметно качал головой, слушая отзвуки творимого ритуала. Сетэль, закрыв глаза, сочла за благо сделать вид, что очень устала, и не заострять свое внимание на окружающем мире. Каждый из них отлично понимал, что шансов выжить лично у него в этом урагане нет никаких — колоссальная мощь, пришедшая в движение, просто потрясала.
Только Альтемир и Наран-зун вели себя нормально, то есть стояли, открыв рты, и восхищенно глазели на дотянувшуюся до небес, бешено кружащуюся колонну.
Вихрь не уменьшался в размерах и не замедлялся, он пропал так неожиданно, что все удивленно моргнули. А когда вновь открыли глаза, Мурен уже стоял рядом, устало склонив уши и хвост. Ритуал был завершен, все образы рассыпались пылью, и цепочки духов в воздухе, замерев, начали таять, пока не пропали совсем.
Радимир, слегка разведя руки в стороны и сделав небольшой, не роняющий достоинства поклон, честно выразил свое мнение:
— Мы в восхищении.
Все остальные поспешили присоединиться. Шаман в ответ только шевельнул ушами и дернул хвостом, но было видно, что он рад произведенному впечатлению и прячет в усах довольную ухмылку. Оцелот тем временем выдержал совокупную ментальную атаку своих соратников, которые были любопытны, как кошки, и посему страшно хотели через его посредничество прояснить один момент. Ровно того же желал и сам Оцелот, промолвивший:
— Уважаемый Мурен, — шаман мгновенно насторожился, почувствовав тон мага, — а нельзя ли как-нибудь использовать это в бою?
Воцарившаяся тишина была столь напряженной, что потрескивала разрядами не хуже целого грозового фронта. Каждый знал, что пока противопоставить ошеломляющей мощи танца духов было нечего и от услышанного ответа зависит очень многое. И поэтому каждый пустил в ход все известные ему волшебные уловки, желая удостовериться, что шаман скажет правду. Мурен с внутренней ухмылкой поглядел на все эти сети и без раздумий впутался в них по самые пятки, совершенно не имея настроения лгать. Но вот отказывать себе в маленьком удовольствии он не стал:
— Конечно, можно! — У менее подготовленной аудитории разом бы вытянулись лица, но перед шаманом все-таки стояли великие чародеи, поэтому их молчание просто стало куда выразительней. — Танец духов обладает, как вы все успели заметить, потрясающей разрушительной силой, в основном за счет того, что его действие лежит в совершенно ином плане бытия, а над временем, пусть только отчасти, властны лишь шаманы. — Мурен протянул паузу как можно дольше, а затем все-таки выложил карты на стол: — Но, честно говоря, я бы очень хотел посмотреть на того шамана, который все-таки вздумает применить танец духов в бою. — Молчание сборища великих магов не стало более выразительным, дальше было уже некуда, но поменялась его тональность, теперь отчетливо выражающая вопрос «почему?!». — Вернее, на то, что останется от этого шамана. Подготовка к обряду долгая и сложная — духов для танца надо еще вызвать и умилостивить. Нам очень повезло, что здесь их было настоящее множество, причем они сами желали освободиться. Вдобавок любой маг почувствует эти приготовления загодя, а дальше уже отыщет ответственных за безобразие шаманов и поступит с ними по своему усмотрению. Мы сильны, но подлинными властелинами пространства являются чародеи. А для того чтобы справиться со временем и превратить его в оружие, нужно время.
