Повинуясь мановению пальцев правителя, слуга поставил ящик на стол и быстро и ловко прикрепил к доспеху Альтемира новые детали. Император, удовлетворенно кивнув, произнес:
— Вам идет, кэр Альтемир.
Глаза паладина широко раскрылись, Диомир закашлялся, от неожиданности поперхнувшись. Правитель Империи слегка улыбался, явно довольный произведенным эффектом:
— В конце концов, дети за отцов не отвечают. И было бы совершенно несправедливо оставить без награды героя всей страны. Повторюсь, кэр Альтемир, это лишь меньшее, что я могу для вас сделать.
Паладин, не в силах произнести ни слова, стремительно поклонился. Диомир же, почтительно склонив голову, улыбался со смешанным чувством удивления, радости и беспокойства. Конечно, он искренне желал своему воспитаннику достойной судьбы. Детство Альтемира завершилось не самым приятным образом вместе с казнью его отца, Императора, обвиненного в связи с демонами. Самого же мальчика взяла на попечение Святая Церковь — на словах, чтобы опекать сироту. Но Диомир по понятным причинам лучше всех знал, что его задача — наблюдать за мальчиком, отмечая любые нежелательные проявления демонической или даже просто магической природы, буде таковые появятся. В этом ему должна была помочь печать, поставленная паладину на лицо в тот самый день, когда ему оставили жизнь. Обычно она была незаметна, но должна была проявить себя, как только Альтемир хотя бы подумает о том, чтобы отступить от пути ревностного служения делу Церкви. Что, между прочим, и произошло недавно в подвалах императорского дворца.
Поэтому, разумеется, официальная Церковь придерживалась весьма суровых взглядов на будущность Альтемира. И то, что Император даровал паладину дворянский чин, да еще и передающийся по наследству…
— Вам же, отец Диомир, — правитель обратился к священнику, заставив того отвлечься от раздумий, — стоит увидеться с первосвященником Хешелем. Конечно, суть вашего грядущего разговора мне неизвестна, да я и не горю желанием ее узнать, но, скажу по секрету, — старец мягко улыбнулся, — там, без сомнения, зайдет речь о неких документах, в которых фигурирует слово «епископ». — Священник вежливо улыбнулся в ответ и склонил голову в знак признательности, в то время как паладин просто сиял оттого, что и его любимого наставника тоже не обошли наградой. — Первосвященник Хешель весьма мудрый и справедливый человек, — Император сделал едва заметную паузу, лишь на самую малость длиннее того, чтобы набрать воздуха в грудь, — и истово верующий.
Альтемир почтительно уткнулся взглядом в пол, разделяя восхищение правителя первосвященником. Диомир без промедления повторил движение своего воспитанника, но лишь для того, чтобы скрыть предательски расширившиеся глаза. В отличие от сравнительно юного паладина священник знал нынешнего властителя Империи весьма и весьма неплохо. И в его устах «истово верующий» звучало примерно как «безумный фанатик».
Складывалось ощущение, что глава светской власти в стране не особо в восторге от положения дел. Диомир мысленно усмехнулся. Забавное поведение для человека, который своим приходом к власти был целиком и полностью обязан именно Хешелю. Что ж, это открывало широкие и интересные перспективы…
Император же как ни в чем не бывало продолжил, обращаясь к Альтемиру:
— Итак, уважаемый кэр, позвольте вами распорядиться. Север страны нуждается в защите. Мы до сих пор не получили никаких сведений оттуда, даже сильнейшие маги не могут пробиться через грозовую завесу над Аленором. Я разделяю их подозрения, что это не чисто природное явление, тут постарались бестии. Так или иначе, — Император посмотрел Альтемиру прямо в глаза, — там остались люди. Северяне — суровый народ, они привыкли противостоять всему вокруг. Конечно, остановить нашествие в одиночку они не смогут, слишком неравны силы, но они продержатся до прихода подкреплений, я в этом уверен. Альтемир, твой путь лежит к восточному проходу в Аленор, между пропастью Великой Стены и Глорнским лесом, туда, где лежит город Остер. На запад двинемся мы с Хешелем, а твоей задачей будет защитить восточную часть Империи. Я подтверждаю своей волей указание Хешеля: тебе будет даровано право командовать всеми походными полками на пути к Остеру, а также набирать ополчение, чтобы ты прибыл в Аленор с достаточной армией. Оттуда ты двинешься к Долтару и… проверишь состояние города. Далее же действуй по своему усмотрению, я вижу, что могу на тебя положиться. Удачи тебе, герой.
Паладин, отрывисто кивнув, выполнил воинское приветствие — термин «отдать честь» ему почему-то никогда не нравился. Император улыбнулся:
— Я счастлив видеть твою прекрасную выправку, но передо мной не надо ею щеголять, я в тебе не сомневаюсь. Так, — на лице правителя появилось выражение несколько шутливой обеспокоенности, — сейчас я отправлюсь в малый приемный зал, а вы немножко подождите здесь и двигайтесь туда же. Иначе церемониймейстер взбесится, он человек старой закалки и уверен, что верховный правитель обязан общаться с подчиненными исключительно путем приказов. Не хочется попусту расстраивать старика, у него уже не самое крепкое сердце. Ну а я всегда полагал, что личное участие — залог успеха.
Помещение малого приемного зала уже было заполнено людьми. Совет Гильдии в полном составе сохранял мрачно-торжественное молчание, за которым маги всегда скрывали свое замешательство.
Император вроде бы отстраненно глядел в огонь, но на самом деле он выжидал, как и положено мудрым правителям. Хешель был в этом уверен, уж кто-кто, а первосвященник знал Императора лучше других. Сам же глава Церкви, отпустив Солнечную птицу и по совету предводителя эльфов двинувшись в канцелярию, за этот краткий срок уже успел составить примерный план действий. Появления гостей из-за моря не ожидал никто, и первосвященник благоразумно отложил решение вопроса об их статусе перед всевидящей Церковью, но он точно знал, что сможет кое от кого потребовать разъяснений.
— Уважаемый Совет! Что, я спрашиваю, только что произошло?
Присутствующие задвигались, некоторые замахали руками, другие просто покачали головами, и все указали Хешелю на ослепительный шарик света, висящий над столом с картой Империи. По солнечному мячику прошла легкая рябь, словно спящее существо перевернулось на другой бок, раздалось негодующее вяканье, быстро, впрочем, сменившееся тихим сопением. Первосвященник, вспомнив слова эльфа про «высшее существо», мгновенно оценил ситуацию и перешел на шепот, который все равно блестяще передавал его бешенство:
— Где были ваши дозорные, господа гильдейские? Где были ваши охранные заклинания? Не хотите же вы сказать, что столицу оборонял тот жалкий грозовой воробей, которого растерзали в первые же минуты сражения? Где, в конце концов, хваленый глава вашей Гильдии? Где в такой грозный и решающий для страны час Радимир Оцелот?!
Какой-то чародей из Совета (различать их первосвященник не собирался — все эти колдуны были равны по влиянию, гордыне и самодовольству, разнились только длиной бород), выступив вперед, позволил себе легкую улыбку, взбесившую Хешеля еще больше, и проговорил:
— Гроза, господин Хешель. Мощнейшие атмосферные явления гасят на корню всю возможность магической разведки. Видимо, бестии пролетели над грозовым фронтом, скрывшись и от глаз, и от дозорных. А что до Оцелота… Очевидно, этот час для страны все-таки не был решающим. Либо судьба Империи вершилась в другом месте. Никто не сможет упрекнуть Радимира в том, что он когда-либо оставил наш народ в безвыходном положении. Как невозможно упрекнуть его и в неумении скрывать свое присутствие. Возможно, наш незримый глава сейчас находится в этой комнате. Возможно, это даже я — или вы, первосвященник. Но абсолютно точно одно: когда отечество будет действительно в страшной опасности, он проявит себя.
