Вокруг хода, словно змея, свивал кольца пологий спуск, высеченный в толще скалы. Между спуском и черной бездной оставалось с полторы пяди камня — строители не стали срезать этот слой, оставив его в качестве перил. На полу были видны старые царапины, оставленные сотнями кованых сапог, а иногда встречались площадки, выходившие в ствол колодца широкими балконами. Все механизмы, разумеется, были заботливо собраны и вывезены, и лишь по характерным отверстиям и каменным подпоркам можно было догадаться, что здесь существовали подъемники.
Гномы бежали вниз, разматывая спиральный спуск виток за витком, а вокруг ничего не менялось. Наземные жители уже давно потеряли счет саженям, на которые спустился отряд. Походники Альтемира уже давно откинули шлемы на затылки, чтобы ничто не закрывало лица и не мешало дышать, но все равно потихоньку уставали. Паладин держался так, словно ничего и не было, а вот Ширш, как и любая кошка, непривычный к долгому бегу, то трусил с приоткрытой пастью, то нагонял большими скачками. Снор, поглядев на это, прикинул, сколько бойцы уже пробежали, и вскинул вверх сжатый кулак:
— Стой! Передышка!
Гномы, немедленно остановившись, принялись дышать глубоко и размеренно, что позволяло куда быстрее перевести дух, но требовало недюжинной силы воли, ибо организм упорно пытался начать хватать воздух частыми глотками. Люди, тоже знавшие об этом, последовали хорошему примеру. А Ширш, которому анатомия не позволяла выделывать такие фокусы, просто плюхнулся, где стоял, и устало потер лапами уши.
Отсчитав ровно минуту, ярл дал команду трогаться. Такова была тактика гномов: они устраивали короткие передышки, за которые успевали чуть-чуть отдышаться. И даже тренированные мышцы легче переносили долгие нагрузки, если дать им немного отдохнуть.
Внезапно близко раздался скрежет камня о камень, отразился от стенок колодца и понесся вниз, усиливаясь. Демоны, судя по всему, добрались до вертикального хода — сверху и впрямь разгоралось багровое зарево. Несколько тварей, слишком сильно разогнавшись, даже не смогли вписаться в поворот, проломили перила и рухнули в бездну. Эти живые факелы, истошно голося, пролетели мимо отряда гномов и с шипением врезались в колышущуюся внизу воду.
Кьяр, нахмурившись, врезал наугом по стене, вызвав наверху очередную волну грохота и рева. Вниз сорвалось еще несколько демонов и целая лавина битого камня — наугер обрушил потолок винтового спуска, накрыв несколько десятков тварей. Но остановить врагов это не могло. Еще не успела осесть пыль, как они устремились вниз по осколкам тел своих же товарищей. Демоны были чем-то сродни ожившим мертвецам — так же не умели отступать, паниковать и чувствовать боли. А потому были опаснейшими противниками.
И спускаться у них получалось тоже куда быстрее, чем у гномов. Снор, высунувшись в ствол колодца, осветил фонарем нижний виток спуска, изучая его в течение пары секунд, и уже на бегу бросил брату:
— Нам осталось пробежать всего два оборота! Сделай что-нибудь посерьезнее, чтобы нас не догнали!
— Ладно, уговорил! — Кьяр резко остановился, заставляя бегущих следом расступаться. Недовольных, однако, не было. Ведь именно от умения наугера сейчас зависело, успеют они уйти от демонов или нет.
Гном закрыл глаза и сосредоточился. Силы у него было мало, так что все феерические чары отменялись. Впрочем, он мог отлично управиться и без особых затрат энергии; главное, хорошо представлять себе обстановку. И работать с выдумкой.
Он поднял вверх руку, сквозь скальную толщу указывая на то место, через которое только что отряд Эрдессонов вышел в колодец, а сейчас рвались демоны. Сжал кулак, но неплотно. Словно в его пальцах находился и стремительно рос небольшой шарик: только что его с трудом можно было обхватить пальцами, а вот уже едва-едва удерживаешь самыми кончиками. С тяжелым вздохом наугер разжал ладонь, отпуская свое творение на волю, и почти сразу же наверху раздался тяжелый гул, словно кто-то уронил на каменный пол исполинских размеров мяч.
И тот покатился под уклон, сметая все на своем пути. Кьяр все рассчитал верно: вес шара не выдержали бы никакие перила, но центробежная сила удерживала чудовищный снаряд в упор к стене, и он катился вниз, весело похрустывая недостаточно расторопными демонами. Вот теперь вниз обрушилась целая лавина этих тварей, истошно верещащая и переливающаяся всеми оттенками живого огня. В стволе колодца внезапно стало светло, будто днем, но заглядываться на это зрелище было некогда, потому что шар продолжал катиться, и рано или поздно он добрался бы до самого низа.
Снор, к счастью, знал, на что шел. Через два витка действительно находилось устье тоннеля — очень большого, превосходящего даже основные проходы Армон-Дарона. И отряд, не жалевший сил, успел добраться до него вовремя. Кьяр, грохнув наугом по полу, быстро поднял пологий откос, чтобы исполинский шар, проскрежетав по нему, не закатился в тоннель, а отправился дальше, в воду. Затем гном вообще поднял каменную плиту под самый свод тоннеля, создавая преграду, которая хоть ненадолго, но должна была задержать преследователей.
Ширш не знал, заметили ли остальные то, что успел увидеть он. Винтовой спуск, который, по словам гномов, раньше сильно не доходил до воды, теперь плавно погружался в волны, это было хорошо видно при свете падающих демонов. И в новом тоннеле не было пыли. И еще тонкий нюх кирсса подсказывал ему, что у здешних переходов есть хозяева — правда, не слишком понятно, каковы они с виду.
Времени на передышку не было, и отряд, быстро перестроившись, побежал дальше по единственному оставшемуся пути. Тоннель оказался очень коротким, не больше полутора сотен саженей. И наземные жители даже поначалу не поняли, чем он отличался от остальных.
В его конце не было темноты.
К счастью, это был и не источаемый демонами багровый свет — скорее ровное, чуть синеватое сияние, исходившее, похоже, от самих стен. Гномам подобное было явно не в новинку, многие усмехались, глядя на ошарашенные лица наземных жителей. Те, конечно, на своем веку навидались всякого, но уж точно не светящихся грибов, которые ровным ковром росли на полу, стенах и даже потолке тоннеля.
А в открывшейся следом пещере их было еще больше, и сами они росли тут уже размером не с кулак, а с целую голову, заполонив все стены странно ровными линиями, как будто когда-то здесь были грядки.
Пещера оказалась почти круглой и не слишком обширной — до ее противоположного края было от силы три сотни саженей. Стены каверны поднимались вверх под уклоном, образуя нечто вроде неровного конуса со срезанной верхушкой. Грибы, росшие лучше и гуще всего внизу, поближе к набросанному неведомыми фермерами плодородному слою, к вершине все уменьшались и в конце концов сходили на нет. Поэтому там царил полумрак, из которого загадочно поблескивали кончики сталактитов.
Внизу так же многозначительно поблескивала водная гладь. Пещера была затоплена целиком, поверхность воды колыхалась лишь на четверть сажени ниже уровня тоннеля, из которого вышел отряд. Вниз, насколько хватало глаз, все теми же стройными рядами уходили светящиеся грибы, и в воде им явно жилось лучше. От устья прохода начинался широкий мост, ведущий к островку в центре пещеры — и за него, ко второму тоннелю в противоположной стене.
