Впрочем, насчет тишины и покоя я вроде бы поторопился. Над гладью вод озера плыла мелодия. Несомненно, это Пеллас. Он недавно прибыл из Арвейдэла и сразу же положил на это озеро глаз.
Арвейдэл полностью оправдывал свое предназначение как столицы искусств. И там уже обосновались гномы Валерхама. Они приступили к обслуживанию бастионов, которые окружали Арвейдэл. Арагорн уже как-то высказывал недовольство тем, что только на маскировку Арвейдэла у него уходит масса сил и энергии. Пришлось ему напомнить, что это не моя прихоть.
Мягкие, но в то же время мощные аккорды заставляли колыхаться фиолетовую дымку. Или это не они?
Я присмотрелся. По гладкой поверхности воды в удивительном танце скользила фигура девушки. Так танцевать могут только эльфы. Обольстительно, но недоступно. Страстно, но не давая надежды на ответ. Изумительные па следовали одно за другим. Гибкие, отточенные движения не давали оторвать от танца глаз.
Я заметил, что смог возобновить дыхание, только когда прозвучал последний аккорд.
– Изумительно, Таниэль! – Пеллас аккуратно поставил лютню рядом с собой. – Надеюсь, Тараэль не будет смотреть на меня букой за то, что мы провели тут некоторое время?
– Не волнуйся. – Татьяна несколько запыхалась, но излучала полное довольство. – Он мне полностью доверяет. И к тому же есть наблюдатель, который не даст чисто эстетическим отношениям перейти в нечто большее.
– Да? И что же это за наблюдатель? – удивился Пеллас.
– Мой сын. Он вон там, – махнула в сторону Таниэль.
– И тут, – негромко добавил я. – Только не сын, а предводитель.
– Максимиэль! – вскочил Пеллас.
– Он самый. Хотелось бы знать, что тут делается?
– Макс, мы репетируем, – обернулась ко мне Таниэль. – Пеллас нашел музыку, которую написали барды эльфов Крови еще в те далекие времена. Скоро будет первый фестиваль Весны. Пеллас утверждает, что наш танец на воде произведет незабываемое впечатление.
– На меня, по крайней мере, произвел, – кивнул я. – Только не вздумайте и туманы с собой забирать.
– О! Я сожалею, что этого нельзя сделать, – вздохнул Пеллас. – Ну, ничего, что-нибудь придумаем. В крайнем случае, я договорюсь с русалками.
– Да, – хмыкнул я. – Ты очень аппетитный мальчик. Насколько я знаю, они с таких берут натурой.
– Макс! – с упреком сказала Таниэль. – Как тебе не стыдно?
– Да. – Пеллас страдальчески возвел глаза к небу. – Есть у них такой недостаток. Но я смог договариваться с ними и на другой основе.
– Ух ты! – Я улыбнулся. – Поделись опытом с нашим кузнецом. Они его совсем замучили. А ему, кровь из носу, закаливать изделия надо именно проточной водой.
– Предводитель! – Сашка возник рядом с нами, как из-под земли. – Правда, мама отлично танцует?
– Правда. – Я взъерошил белобрысую шевелюру пацаненка. – А ты что тут делаешь? Подглядываешь?
– Я выполняю ответственное задание предводителя Тараэля, – гордо отозвался Алексаэль. – Он поручил мне обеспечить безопасность мамы.
– Вот как? – хмыкнул я. – Ну-ну! Обеспечивай.
Я двинулся в обратный путь, полностью уверенный в том, что репетиция не выйдет за рамки дозволенного. С таким-то наблюдением!
Из записей вещего Олега
…И узрели мы клинок изумительной работы. Не зря рекли Микаэля Огненного Молота кузнецом дивным и магией владеющим. Он взял камень небесный, что на нашу землю прилетел из далей неведомых. Много дней и ночей он из кузницы не выходил, а все стучал да стучал молотом своим. Он читал заговоры странные и заклинания могучие. И вышел из рук его клинок дивный. Этот клинок был предназначен нашему предводителю славному, Перворожденному Максимиэлю. И имя его было – D'issan killian, Рассветный меч…
– Максимэ! Ты колы вже свою железяку забэрэшь? – прогудел Микаэль от входа и перешел на квенья: – Я его неделю назад закончил.
– А, Микаэль! – отозвался я. – Проходи, проходи! Конечно же заберу! Где он?
– У меня в кузнице. – Мыкола присел на кресло и тяжело вздохнул: – Зовсим оборзел! Навыть мэнэ не слухаеться. Оцэ лэжить серед кузни и повз нього не пройдэшь! Гарчыть, як та собака
[4]
.
– Странно, – недоуменно заметил я. – Он же должен тебя слушаться, как своего создателя.
– Та ото ж! – крякнул Микаэль.
– Ну, тогда пошли! – направился я к выходу. – Надо тебя избавить от этой напасти.
– Куда идешь? – жизнерадостно спросил Олег, повстречавшись нам на пути.
– За мечом моим, – ответил я, решительно шагая в сторону кузницы Микаэля.
– Ты, Олежка, тут побудь пока! – прогудел Микаэль, устремляясь за мной. – Не надо заходить в кузницу. Это можно только избранным. Там заклинание такое висит. Веник повесил, чтоб ему… Сам иногда боюсь заходить, чтобы не пришибло!
– Так сказали бы ему, чтобы снял! – крикнул нам вслед Олег.
– Да говорили! – отозвался Микаэль. – Он контрзаклинание до сих пор ищет, а найти не может.
– А меня оно не пришибет? – обеспокоился я.
– Нет, – убежденно сообщил Мыкола. – Тебе можно. Ты – предводитель. Не бойся, если что, я из Вениэля душу выну!
– А это поможет? – с сомнением спросил я, останавливаясь перед входом в кузницу.
– Да кто его знает? – пожал могучими плечами Микаэль. – Хоть моральное удовлетворение получу. Заходи! Чего ждешь?
– Моральное, говоришь? – вздохнул я, делая решительный шаг вперед.
Меч висел в воздухе. Он сиял, отбрасывая в пространство вокруг себя острые лучики света. По кромке заточки пробегали изредка голубые змейки молний.
– Форсит! – хмыкнул Мыкола за моей спиной.
Я был с кузнецом согласен. Вспоминая, как клинок выглядел в то время, когда я был должен сидеть рядом с ним и разговаривать… Действительно, вид отличался разительно.
Вениэль требовал, чтобы я вкладывал душу в разговор и относился к мечу как к живому существу. Именно так выковываются великие мечи, втолковывал он мне. А что? Порой мне и самому казалось, что этот клинок наделен чем-то необычным. А вот сейчас я получил подтверждение этих ощущений.
– Что это ты тут безобразничаешь? – Я решительно двинулся к мечу. – Почему мне на тебя жалуются? И кто? Сам твой создатель.
Клинок не соизволил ответить на мои упреки. Он буквально урчал от радости и удовольствия. Чувствовалось, что он очень соскучился по мне. Я аккуратно обхватил ладонью рукоять и вынул свой меч из воздуха.
Какое приятное чувство! Меч казался невесомым. Странные ощущения наполнили меня. Они казались новыми, но в то же время очень знакомыми и просто давно забытыми.
