Услышав пальбу и взрывы позади себя, первая цепь сразу остановилась. Солдаты решили, что обойдены красными с тыла, в панике повернули назад и открыли беспорядочный огонь по второй цепи белых. Те начали отстреливаться, отходить обратно к лесу.
Началась невообразимая паника. В густом тумане люди бестолково носились взад и вперед, сталкивались, били друг друга, стреляли в упор белые в белых, катались по земле. Там и здесь злобно лязгали штыки, сверкали шашки, слышались предсмертные стоны и крики.
Бегущих беляков Овод и Ю-ю встречали гранатами.
Через пару минут обе цепи прокатились обратно к лесу, сея панику в глубине неприятельского расположения.
Овод тотчас сообразил, что путь свободен, и дал знак Ю-ю прекратить пальбу и следовать за собой. Ребята бегом помчались в обратный путь.
Вскоре отряд буденовцев ураганом налетел на белых и окончательно смял их ряды. Потом с шашками наголо ринулась уже целая лава конников.
— Ура! — крикнул Овод. — Следопыт сделал свое дело…
— Караша капитана! — одобрил и Ю-ю, высоко подбросив вверх свой карабин и ловко поймав его за ствол.
Вдали тяжело загромыхали пушки, затрещали пулеметы. Лес опоясался огнем, пылью и дымом.
Буденовцы заняли позиции противника, разбив два полка белых, захватив пленных и богатый обоз.
К полудню боевая тревога улеглась окончательно. Полк начал готовиться к дальнейшему походу. Наши друзья остались целы и невредимы. Только фуражка Следопыта оказалась простреленной в двух местах, да Ю-ю получил пулевую царапину в ногу, на что он плюнул самым пренебрежительным образом.
Старый полковник с гордостью рассказал бойцам о первом подвиге юных разведчиков.
Буденовцы тотчас разыскали ребят, с криками «ура» подняли на руки и так лихо «качнули», что едва не вытрясли их внутренности.
Вечером ребят позвали в штаб.
Широко улыбаясь, их встретил сам Буденный и каждому в отдельности крепко пожал руку.
— Молодцы, казаки! — и, обращаясь к полковнику, спросил вполголоса: — Чем бы наградить этих орлят?
— А мы награды не требуем, — ответил за всех Овод, вытянув руки по швам, — мы за Советскую власть стараемся, товарищ командующий.
Полковник просиял:
— Бачтэ, яки мои хлопцы?
Похвалив ребят за преданность Советской власти, Буденный многозначительно заметил:
— Но, я полагаю, вы не откажетесь получить по маузеру?
— Вот это дело! — воскликнул Следопыт. — Какой же буденовец откажется от порядочного оружия!
Таким образом, давняя мечта юных вояк осуществилась: все трое получили по маузеру. Впрочем, Ю-ю отказался, полагая, что лучше «карабая» оружия не бывает.
Эти события еще выше подняли авторитет наших героев. Они стали получать задания все более важные и ответственные.
Однажды буденовцы заметили, что их любимая тройка куда-то скрылась. Проходили дни, а ребята не возвращались. В разведку, что ли, ушли?..
На вопросы любопытных полковник только покачивал головой да хитро ухмылялся:
— Откуда мне знать?
Куда же, в самом деле, пропали молодые разведчики?
ШПИОН
Темной ночью по глухим лесным тропам и дорогам двигались черные фигуры вооруженных всадников. Лишь изредка фыркали боевые кони, да поскрипывали на ухабах плохо подмазанные тачанки, нагруженные оружием и съестными припасами. Видимо, чего-то опасаясь, люди говорили и даже переругивались вполголоса, сердито шикали друг на друга.
Отряд остановился в глубине леса и быстро раскинулся лагерем на большой круглой поляне, примыкавшей к обрывистому оврагу.
Вокруг, словно на страже, стояли могучие дубы. Посредине поляны возникла холщовая палатка для командира. Всадники спешились и расположились прямота земле, под кустами и деревьями. Костров не зажигали.
У входа в палатку стояли двое с шашками наголо.
— Слышь, Перепечко, — полушепотом заговорил один, обращаясь к соседу, — сегодня наш батько зол, як черт.
— Будешь зол, коли половина войска зарублена красными, — отозвался Перепечко.
— Балакають, що у нас измена появилась, або шпиен який.
— Мабуть, и так. Воны так швыдко налетели, що сам батько еле ноги унис…
— Тс-с-с! Вот он идет!..
Мимо часовых с толстым портфелем в руке быстрыми семенящими шажками прошел маленький человек в черной мохнатой папахе, надвинутой на лоб. Вслед за ним, согнувшись вдвое, полез в палатку длинноногий, как аист, бандит с цилиндром на голове.
Войдя в палатку, батька сердито швырнул портфель под ноги часового, стоявшего около черного знамени:
— Стеречь, как маму! Иначе — душа вон, и баста!
Часовой ловко подхватил портфель, сунул его в железный сундук и снова вытянулся у знамени с шашкой на плече.
Бандит в измятом цилиндре проворно сел за походный стол и тотчас вынул карандаш и толстую записную книжку:
— Я слухаю, батько, диктуйте…
— Пшел к чертям! — огрызнулся батька, шагая взад и вперед по палатке с плетью в руке. — Ты, скотина, мой адъютант и не видишь, что у тебя делается под носом.
— А что у меня там делается, батько? — испуганно спросил адъютант, шмыгнув пальцем по верхней губе.
— А то, что в нашем войске засел шпион, сто чертив твоему батьку!..
— Шпион?! — всполошился адъютант. — Быть того не может! У нас хлопцы все на подбор…
— Цыть, когда я говорю! — прикрикнул Махно бросая на стол скомканную бумажку. — — Накануне разгрома у меня пропала важная депеша, а на ее месте я нашел вот эту чепуху.
Адъютант проворно развернул бумажку и прочитал вполголоса: «Берегись, коварная Лисица! Твой лохматый скальп скоро украсит вигвам Великого Вождя краснокожих воинов. Мы тебе покажем, как села жечь, бандитская морда! За красных дьяволят — Следопыт».
— Что за дьявольщина такая! — развел руками адъютант. — Значит, за нами в самом деле кто-то следит и доносит красным о каждом движении. А ты уверен, батько, вон в том казачке, что охраняет нашу казну? — кивнув в сторону часового, прошептал адъютант на ухо атаману.
— Цыть, Голопуз! — оборвал его Махно. — Этот мальчишка — сын убитого красными старшины и предан нам, как собака.
— Молчу, молчу! — осекся Голопуз, захлопывая рот ладонью. — Я ж только соображаю…
Махно остановился посредине палатки и, по-наполеоновски сложив на груди руки, приказал:
— Пиши, адъютант!
Голопуз поспешно схватил карандаш.
