– Это путь к твоему дому, – сказал Имайра, когда мы собрались на склоне высокого холма. Потом обернулся и указал на юг, где самые восточные отроги Наргаршата обрамляли степь. – А там Скартару.
При взгляде на эту мрачную черную гору ледяной ужас пробрал меня до костей. Если Аламит создана Галадинами, то Скартару, должно быть, вырезал сам Баалох – огромная глыба базальта, с острыми гранями и вершинами, напоминающими острия кинжалов. Снег и ледники покрывали ее склоны, ниже громоздились непроходимые скалы. Я подивился умению Имайры ориентироваться, поскольку он вывел нас к горе так, что мы видели сразу ее северный и восточный склоны. Знаменитый восточный склон имел форму почти совершенного треугольника, наверху которого виднелась выщерблина, образовавшая две огромные вершины. Далеко внизу, под высочайшей и ближайшей из них – огромным остроконечным рогом черного камня в три мили высотой, – шла дорога от одних из врат Аргатты, ведущая через Вендраш. Наверное, вдоль этой дороги и распяли древних валари после битвы при Таршиде. А в тысяче футов над вратами, на обожженном солнцем камне восточного склона, Морйин распял и великого Кэлькамеша, желая отнять у него камень Света.
Я уставился на сияющую черную плиту, и, почти непрошеные, на моих губах возникли древние строки.
Бил в камень молний водопад,
Принц к свету поднял ясный взгляд.
На черном склоне видит он:
То воин к камню пригвожден.
– Это кажется невозможным, – прошептал я ветру.
– Что именно? – спросил Мэрэм. – Что Кэлькамеш выжил после такой пытки?
– Да. И что Телемеш смог ночью взобраться по этой стене и спустить Кэлькамеша вниз.
Не одного меня потрясло этого великое деяние. Лильяна и Атара вглядывались в восточный склон горы, Имайра указывал на него своим мохнатым пальцем, а мастер Йувейн качал головой. Что до Кейна, то его черные глаза полыхали огнем и, казалось, могли расплавить саму гору. Я и раньше ощущал в Кейне бурление страстей и ненависти, но теперь в его душе разверзлась пылающая бездонная пропасть.
– Скартару, – прорычал он. – Черная гора.
Он оторвал взгляд от восточного склона и указал на более темный северный.
– Это Алмаз.
В нескольких милях от места, где мы стояли, через поросшие травой низовья, там, где равнины подходили к горам, прекрасно был виден долгожданный северный склон Скартару. Как и показывала карта Имайры, это оказалась черная скала в форме алмаза, по крайней мере в три мили вышиной, словно обрамленная с каждой стороны огромными горбящимися опорами. Мы вглядывались меж ними в поисках скалистого образования, похожего на огра, но то ли мы были слишком далеко, то ли смотрели не под тем углом, так как ничего не обнаружили.
– Он там, я уверен в этом, – сказал Имайра. – Но надо подойти поближе.
Так началась заключительная часть нашего путешествия к Аргатте. Мы могли просто проехать через холмистую степь прямиком к долине, лежавшей под северным склоном Скартару, но подобная неосмотрительность рядом с тайным городом врага была бы великой глупостью. Действительно, стоя здесь, на склоне горы, над землями сарнийского племени зайак, и прекрасно видимые из Аргатты, мы подвергали себя великому риску. В итоге мы решили ехать к цели более долгим, но и значительно менее опасным путем. Мы собирались проехать у подножия гор. Далее этот путь должен был провести нас по лесистым склонам и вокруг скалистых гряд, мимо устий двух маленьких каньонов, выходивших на равнину Вендраша. И еще дальше вел бы он нас. Но теперь, когда мы подобрались так близко к своей судьбе, какой бы она ни была, никто из нас не чувствовал особого желания поспешить ей навстречу.
Мы провели остаток дня, пробираясь через предгорья. Здесь, так близко к Аргатте, мы хватались за оружие из-за каждой вспорхнувшей птицы и от каждого звука. Атара, видевшая лучше всех, постоянно держалась настороже, оглядывая горы вокруг, всматриваясь в далекие равнины Вендраша. Кейн замыкал отряд и, казалось, вслушивался в опасность каждой клеточкой кожи. И все же, несмотря на давящее присутствие Скартару, удача пока была на нашей стороне. Мы достигли маленького каньона к северу от горы, никого не встретив. Здесь, в травянистой пустоте, оставалась лишь одна гряда, преграждавшая путь к северному склону Скартару, и настал момент, которого я страшился больше, чем входа в гору. Мы решили, что должны отпустить лошадей.
– Э-э… может, один из нас должен остаться с ними? – предложил Мэрэм, оглядывая каньон.
Эту огромную впадину в склоне горы скалы обрамляли с севера и юга. Несколько деревьев росли на их склонах, но между ними было с полмили хорошей травы.
– Хм-мф, – фыркнула Атара. – Близость Аргатты заставила тебя позабыть пророчество?
– Знаю, знаю. Семеро нас должны сойти… ну, туда, куда должны. Но что будет с лошадьми? И что будет с нами, если нам посчастливится, и мы вернемся, а лошадей не будет?
Он предложил привязать лошадей или хотя бы спутать их, чтобы они не ушли из долины.
– Нет, здесь полно волков и львов, – ответил я, оглядывая равнину. – Если мы привяжем лошадей, они не смогут ни убежать, ни защититься. И если мы не вернемся…
Мэрэм оглядел меня, выискивая признаки отчаяния.
– Но что нам тогда делать?
Я поспешил снять с Эльтару седло и уздечку. Когда он освободился от сбруи и стал нагим, как и положено животному, я потрепал его по шее и заглянул в глаза. В этих огромных карих овалах мерцало глубокое и древнее чувство, затуманившее мой взгляд. Я стоял, вдувая в его огромные ноздри свою любовь, а Эльтару тихонько подал голос в подтверждение той дружбы, что всегда связывала нас.
– Оставайся здесь с другими лошадьми, – сказал я, и он снова тихонько заржал. – Не давай им покинуть долину – ты понимаешь?
Он заржал громче, и меня охватило странное, воодушевляющее чувство, что он на самом деле понял.
Атара и остальные быстро отпустили других лошадей. Седла и поклажу спрятали в кустах под ближайшим деревом. Взяв только оружие и немного припасов, мы оставили лошадей пастись на коричневой траве каньона.
Хорошо бы было подождать до ночи и приблизиться к Скартару под покровом темноты, но требовалось отыскать Огра и пещеру, ведущую в Аргатту, а для этого был необходим свет. Так что в последние дневные часы мы пересекли гряду на юге, а потом двинулись по узкому каньону, проходившему под северным склоном горы. Теперь Скартару вырисовывалась над нами, высокая и огромная, закрывая солнце и почти все небо. Ее черный камень, казалось, закрыл собой весь мир, и, глядя на ее совершенный и ужасный лик, я представлял кровь Кэлькамеша, текущую вниз по зубцам и трещинам, и слышал крики тех, кто все еще заточен в подземном городе.
Мы подошли почти к скалистому склону у подножия Алмаза, ожидая, что в любой момент нас могут схватить. Но, кроме нескольких птиц и оленей, укрывавшихся от львиного взгляда, в долине, казалось, никого не было.
