Трайю называли Городом Света. Она раскинулась перед нами под солнцем, словно огромная драгоценность с тысячами граней.
Столица Алонии была расположена в устье Пору, там, где река расширялась и впадала в залив Белен. За городом до самого горизонта сверкали синие воды. Так я впервые увидел Великое Северное море. На выходе из залива темнели очертания множества островов. Самый большой из них, похожий на череп из черного камня, назывался Дамуум – по словам мастера Йувейна, по имени мира, где заточили Темного Ангела, Ангра Майнью. На этом зловеще выглядевшем острове Эрамеш держал в плену Морйина.
Мы приближались к городу с юго-востока. По правую руку был залив Белен, по левую – могучая Пору, змеей извивающаяся по тихой зеленой стране. Мы проезжали поля и земли, лежавшие у самых стен. Мастер Йувейн сказал, что три тысячи лет назад город выходил за эти стены на милю, занимая даже ту землю, по которой мы ехали сейчас. Но, подобно Сильвашу и другим городам, он стал меньше во время эры Дракона. Лишь несколько разбросанных домов и кузниц сохранились за стенами, обозначая прежние размеры города.
Река Пору делит Трайю на две неравные половины, западную и восточную. Восточная Трайя, старейшая часть города, меньше второй – и все же гораздо больше, чем все города, которые мне приходилось видеть. Стена, защищавшая ее, начиналась от берегов залива, извивалась еще добрых четыре мили к юго-западу и заканчивалась крепкой башней, примыкавшей к реке. На другом берегу стена шла прямо еще четыре мили перед тем, как снова повернуть к заливу, обозначая укрепления западной части города. Девять врат, названных по именам девяти Галадинов, победивших Ангра Майнью, служили въездами в город. Нарский тракт вел прямиком к вратам Ашторет. Мы спокойно миновали железные створки и прибыли в Город Света вечером того дня, который герцог Дарио объявил днем начала великого поиска.
– Мы должны поспешить, чтобы успеть вовремя, – сказал Кейн. – Еще нужно пересечь весь город.
Он сказал, что королевский дворец лежит в добрых пяти милях через реку, в Западной Трайе; Нарский тракт ведет прямиком туда, надо придерживаться его до самого конца. Мы завернулись в плащи, спрятали лица и ехали друг за другом так быстро, как только могли, возглавляемые Кейном. Но повозки, влекомые усталыми лошадьми и груженные пшеницей – а также бочками с пивом, рулонами ткани и сотнями разных вещей, – преграждали нам путь. Сотни людей толпились на улицах. Большинство из них были одеты бедно, в домотканые одежды, но встречались и купцы в прекрасных шелках, и наемники в доспехах, таких же, как у меня и Кейна. Лошадиное ржание, крики торговцев, громыхание подбитых железом колес по каменной мостовой совершенно оглушили меня. Я никогда не слышал такого шума даже на поле битвы и неожиданно понял, что города, подобные Трайе, могут быть неуютны; людям приходится биться здесь за каждый фут свободного пространства. Или за то, чтобы не быть затоптанными – если не хуже.
Пришлось полностью сосредоточиться на том, чтобы благополучно пробраться сквозь толпу и чтобы Эльтару не убил какого-нибудь неосторожно подошедшего беднягу. Я смотрел сразу во все стороны, так же, как Мэрэм и остальные. Вдоль улицы стояли павильоны, в которых продавали самую разную закуску: поджаренные хлебцы, сосиски, ветчину, яблочные пироги и горячие пончики. Запах яств висел в воздухе и заставил наши рты увлажниться. Мэрэм пожирал глазами витрины продавцов пива и почти замер у лавки, где выставлялись вина из Гальды и Карабука. Я уставился на продавца алмазов, чей сверкающий товар, наверное, был похищен с тел валари, погибших при Сарбэрне, и превращен в броши и кольца. В других магазинах предлагали керамику из Элиссу, белый как снег сунгарский хлопок, изделия дэлийских стеклодувов – все, что только создавали люди. Впрочем, жители Трайи умудрялись продавать и менее осязаемые вещи. Лжепрорицательницы обещали прочесть наше будущее за несколько бронзовых монет, а астрологи оживленно торговали гороскопами и рисовали для своих клиентов звездные карты.
Казалось, все жаждут только денег. Лоточники зазывали купить украшения, прекрасно одетые яркие женщины подходили и настойчиво дергали нас за плащи. Стаи оборванных детей кидались к лошадям, протягивая руки и глядя на нас большими печальными глазами. Кейн назвал их нищими. Я никогда раньше не видел таких изможденных тел. Через каждые несколько ярдов мне приходилось лезть в кошелек за серебряной монетой. А вот Кейн мрачно отмахивался от них, словно от мух; он сказал мне, что даже у короля Киритана не хватит денег, чтобы накормить всех бедняков в мире. Но я ничего не мог с собой поделать, от голода несчастных у меня у самого болел живот. Мои монеты не могли накормить всех, но, может быть, они позволят этим людям хотя бы на несколько дней купить хлеба.
Атара тоже раздавала им монеты – золотые монеты; она была сарнийской воительницей, а золото, говорят, течет в Вендраш, как реки в море. Кейн упрекнул ее в том, что она напрасно тратит деньги и привлекает к нам внимание. Он сказал, что Король Нищих все равно отберет у детей их неожиданное богатство.
Атара с гордостью встретила его суровый взгляд.
– Это дети . У тебя нет сердца?
Кейн проворчал что-то насчет женской мягкости и повернулся к огромной башне у городской стены, башне Тисандера. Чтобы отвлечь нас от нищих, он поведал о поражении Морйина: о том, как после битвы при Сарбэрне тот попытался укрыться в городе. Эрамеш настиг его здесь и бился с ним на великой стене. Рядом с башней Тисандера, между вратами Валорета и Арве, Эрамеш наконец ранил Морйина; тот бросил меч и взмолился о пощаде. Короли и рыцари, сражавшиеся вместе с Эрамешем, требовали ею смерти. Но, согласно кодексу воинов валари, Эрамеш обязан бы пощадить Морйина, что он и сделал, хотя и с великой неохотой. Тогда же прорицательница Катура Хэстар предрекла, что «смерть Морйина станет смертью Эа»; поэтому, после того как Морйин отдал Эрамешу камень Света, его заковали в цепи. На маленьком острове, позднее названном Дамуум, Эрамеш приказал воздвигнуть неприступную крепость. Там Морйин и был заключен – до тех пор, пока «земля не зазеленеет вновь и люди не вернутся к звездам».
– Морйин должен был находиться в заточении вечно, – Кейн указал на мрачный остров, – но это уже другая история.
Он повернул лошадь и поскакал к реке. Мы последовали за ним через людный старый округ. Нарский тракт прорезал его по прямой, однако большинство прилегающих улиц извивались как змеи. Между высокими башнями стояло множество маленьких домов и домишек, и множество древних зданий, в которых когда-то происходили великие события. Мы проехали Старое Святилище Мэйтрише Тэли, точнее, его развалины. В 2284 году эры Мечей, за шесть лет до своего падения, Морйин начал борьбу с Сестринством прорицательниц и чтиц мыслей – приказал разрушить их святилища, а самих сестер распять. Говорят, древний орден был полностью уничтожен. Хотя говорят также, что сестры Мэйтрише Тэли все еще существуют, прозревая свои видения и надеясь возродить мир.
Через пару миль после врат Ашторет широкий бульвар сворачивал к реке. Здесь облик города менялся: появилось множество таверн, неухоженных домов и складов. Были здесь магазины, где продавались канаты и паруса, и еще те, в которых горячую смолу наливали в толстые деревянные бочки. Воздух стал влажным и доносил слабый соленый запах моря. Мы пересекли широкую дорогу к востоку от реки, вдоль грязных берегов которой располагались доки. Я раньше никогда не видел настоящего корабля, а здесь они выстроились вдоль причала – или плавали по реке, распустив паруса, наводя на мысли о штормах, бушующих в море, и пиратах, охотящихся за сокровищами. Многие из мужчин, работавших на кораблях, и выглядели как пираты: это были моряки с Тали, с обожженной кожей и золотыми серьгами в ушах. Они носили яркие платки, повязанные вокруг соломенных волос, и мечи на поясах. Еще здесь были моряки из Элиссу, похожие на мастера Йувейна, только с густой шевелюрой. Мастер Йувейн сказал мне тихонько, что когда он впервые прибыл в Трайю на галере, то был тоже молод и еще не расстался с волосами.
