Книга Наша встреча роковая, страница 33. Автор книги Анастасия Туманова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Наша встреча роковая»

Cтраница 33

Договорить Симка не успела: Мери расхохоталась. Вместе с безудержным смехом из глаз брызнули новые слезы, и она долго не могла успокоиться, уткнувшись лицом в колени и содрогаясь всем телом. А снаружи уже гремело вовсю, и капли дождя шуршали, сбегая по полотнищу шатра, а внутри было сухо, и из-за каждой пестрой подушки, из-под каждой перины глядели выжидающие черные глаза.

– Ну, бог с вами, сейчас… – Мери вытерла нос, глубоко вздохнула и наморщила лоб, вспоминая гоголевскую «Утопленницу». – Слушайте дальше. Значит, сидит вечером цыганочка в шатре и дрожит, глядь – опять крадется к ней страшная кошка! Испугалась девушка, схватила со стены отцовскую саблю… то есть топор, – и ка-а-ак бросит в ту кошку! Лапу с когтями разом отрубила! Кошка завизжала человечьим голосом – и прочь из шатра, а цыганочка без чувств свалилась…

Солнечный луч снаружи погас, стало сумрачно. Между палатками шелестел, заливая шипящие угли костра, дождь. Ворча, старая Настя внесла в палатку дымящийся котелок, села у входа. Взглянула на Мери, сидящую в окружении девчонок с открытыми ртами и вытаращенными глазами. Глубоко вздохнула, перекрестилась. И, отвернувшись, тихо заплакала.


…Сзади зашуршали шаги, и Мери, вздрогнув, обернулась. За ее спиной стояла старая Настя, внимательно, встревоженно смотрела на нее. Только сейчас Мери заметила, что сидит на берегу лимана уже долго и вокруг давно стемнело.

– Мы тебя ужинать ждем, девочка, а тебя все нет, – помолчав, сказала старая цыганка. – Дед беспокоится. Уж половину папирос, какие ты притащила, скурил. Хорошие, говорит.

– Ну и слава богу. Я иду. Уже иду. – Мери поднялась. – Как там Юлька? Пирожные назад не пошли?

– Куда там! Как родные остались! – махнула рукой старуха. – Ты, если можешь, не сердись на нее. Она в тяжести сейчас, а у баб в это время голова вовсе дурная делается. Да она и до своего мужика больная. Вот клянусь тебе, девочка, как до Митьки дело доходит – Юлька словно отродясь никаких мозгов не имела! И отчего так получается?

– Она его любит, – вздохнула Мери, вытаскивая из воды полное ведро. – Тут уж ничего не поделаешь.

Старая Настя вздохнула в ответ. Пропустила Мери впереди себя и неспешно пошла за ней к табору.

* * *

Вечером постучали в дверь. Стук был коротким, крепким, спокойным, но все цыгане, сидевшие в нижнем зале Большого дома, подняли головы и встревоженно переглянулись. За окном спускались ясные, розовые летние сумерки, в разросшихся кустах сирени взахлеб, самозабвенно щелкали соловьи, и Нина, слушая их, чуть не по пояс высунулась в распахнутое окно. Она первая заметила высокую фигуру в шинели, поднявшуюся на крыльцо.

– Ромалэ, халадо кэ ямэ явэла… [37] – едва успела сказать она, а красноармеец уже входил в зал.

Цыгане как один поднялись навстречу незваному гостю. Разом умолкли игравшие на полу дети, украдкой перекрестилась старуха Стеша. Мишка Скворечико, младший Стешкин внук, этой весной вернувшийся с фронта, опустил газету и поднял худое, некрасивое лицо с длинным носом, за который еще в детстве и получил прозвище.

– Мишка, пучь… – тихо проговорила Нина. – Кон лэскэ чебинэ, мэ?.. [38]

– Ну, дылыны, палсо ту лэскэ… [39] – неуверенно шепнул Мишка, поднимаясь. – Здравствуйте, товарищ, что случилось?

– Так что бумага до вас, граждане цыгане, от Чрезвычайной комиссии, – сурово произнес очень молодой красноармеец, для солидности сдвинувший на глаза буденовку. – Примите пред…напи…сание.

Мишка взял в руки твердый желтый конверт. Цыгане сразу же окружили Скворечико и, вытянув шеи, становясь на цыпочки, старались взглянуть на бумагу. Несколько женщин бросились за солдатом.

– Миленький, драгоценный, а про что бумага-то? Что от нас хотят? Мы люди бедные, взять у нас нечего, мы супротив новой власти никогда и в мыслях не держали, что в бумаге твоей сказано?

– Знать не могем, – отрезал тот и, грохнув сапогами, вышел за дверь.

Нина, не сводя глаз с конверта, медленно перекрестилась. С того дня, как она была вызвана на допрос к следователю Наганову, прошел почти месяц, из ЧК за ней больше не приходили, и Нина понемногу начала успокаиваться. Но сейчас, едва увидев красноармейца, она почувствовала, что этот визит напрямую связан с ней, и сердце забухало тяжело, размеренно, громко, заглушая беспечный свист соловьев за окном. Машенька, волоча за ногу своего мишку, подошла к матери, вопросительно подергала ее за юбку. Нина машинально пригладила кудряшки дочери, вздохнула и решительно повернулась к столу.

Конверт уже был разорван, «преднаписание» разглажено на скатерти, и Мишка, склонившись над ним в окружении взволнованно сопящих цыган, читал:

– «Приглашение. Просьба к гражданке Нине Молдаванской и ее хору явиться на вечер в ЧК 25 июня в 21 час». Ниже стояла подпись Наркома внутренних дел.

– Вечер в ЧК?.. – растерянно переспросила Нина. – Но… почему?..

– Фу, слава богу! – облегченно выдохнул Мишка, отодвигая бумагу, и улыбнулся, показав белые, крупные, чуть выступающие вперед зубы. – Нинка, не пугайся, это они тебя петь зовут! Сама вот прочти, вечер у них!

– Меня?! А… почему меня?.. – Нина, недоверчиво взяв в руки бумагу, пробежала глазами неровные, отпечатанные на плохой машинке строчки. – Господи… только этого мне не хватало!

– Чьему-чьему хору?!! – вскинулась вдруг худенькая, остролицая певица Таня Трофимова по прозвищу Лиска. – Да что же это за светопреставление! Ромалэ, вы слышали?! У этой раскрасавицы, оказывается, хор свой имеется! Хоревод она у нас теперь! Чичас юбку сымет, штаны с казакином наденет и с гитарой впереди хора встанет! Усы только отрастить надо! Дэвла-дэвла, как родились и крестились, не слыхали такого! Нинка, бессовестная! Отвечай, что ты гаджам-начальникам в запрошлый раз наврала?!

– Господь с тобой, дура, – равнодушно, думая о другом, отозвалась Нина. – Какой такой мой хор? Гаджэ ведь – что они понимают…

– Не закипай, дочка, – добродушно произнес Танькин отец. – Ежу понятно, что им Нинка на праздник нужна, а про нас для приличия прописали. Ну, девочка, возьмешь-то «хор свой» с собой?

– Ай, дядя Петя, не до шуток сейчас, ей-богу… – досадливо отмахнулась Нина и повернулась к Скворечико, который, стоя у окна, озабоченно перечитывал бумагу. – Миша! Ну, скажи, что делать-то?

– И правда, Мишка, что ты там встал, как статуя? Что делать-то?! – вклинилась Танька.

– А что тут поделаешь, – пожал плечами Скворечико, кладя бумагу на подоконник и серьезно глядя на взволнованную Нину. – Первый раз, что ли? Одевайтесь, наряжайтесь, и – вперед, в атаку! А мы сзади подыграем…

– Бессовестный, голова твоя пустая, смеешься еще, ух!!! – рассвирепела Танька. – Это тебе не в клубе перед солдатней скакать! Это же Чека! Им не потрафишь – сейчас всем хором в подвале окажешься!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация