Книга Кольцо принцессы, страница 22. Автор книги Сергей Алексеев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кольцо принцессы»

Cтраница 22

— Не двигайся! — предупредил кто-то из них. — Стой спокойно и слушай команды. Если хочешь сохранить жизнь.

— В ухе стреляет, не слышу! — Шабанов свернул предохранитель пистолета и пошевелив рукой, нащупал «Принцессу», плотно захватил пальцами кожух.

— Сейчас услышишь! — они придвинулись ближе, выставили все четыре ствола веером. — Брось оружие, оставь НАЗ на месте и отходи с поднятыми руками. Понял?

Они знали, что находится у него в руках. Убедить их через эту молочницу Ганю, будто «Принцесса» осталась в самолете, не удалось…

Герман по прежнему стоял на коленях, привалившись плечом к поленнице и теперь жалел, что не замахнул этих бойцов одной очередью, когда застал прошлой ночью дремлющими у костра. Двигаясь осторожно, он встал на ноги и одновременно вытянул «Принцессу». Теперь оставалось совершить внезапный и резкий прыжок вверх, перескочить дрова и оттуда влупить очередь; он был уверен, что стрелять бойцы не станут — наверняка проинструктированы дедушкой, как вести себя, дабы заполучить взрывоопасную барышню живой и здоровой. А потом сразу — во тьму под прикрытием поленницы. Жаль, конечно, оставлять НАЗ, где еще полно продуктов, но руки всего две, да правая еще к тому же закольцована…

— Я-то понял! — намеренно громко сказал Шабанов, чуть разворачиваясь, чтобы переместить в нужную сторону толчковую ногу. — Но вижу, вы ни хрена не соображаете!

— Прыгнуть хочет, — заметил кто-то. — И оружие не бросил…

— Сказано, брось пистолет! — прикрикнул командир и, включив фонарь, осветил Германа. — И подними обе руки! А «Принцессу» оставь на месте!

— Сейчас, разогнался! — огрызнулся Герман. — Вы что, идиоты?

Драгоценная привередливая особа доживала последние секунды. Это был тот самый случай, когда следовало не задумываясь дергать кольцо, и за это бы никто не посмел укусить — ни Заховай, ни конструктор, ни сам Господь Бог. Однако была пилотка, демонстративно брошенная в лицо особисту и возвращаться назад только с колечком — это слишком мало, чтобы почувствовать себя победителем в поединке.

— Закрой рот и слушай команды! — рявкнули из темноты.

— Эй ты, командир, а теперь послушай меня! — Шабанов демонстративно поднял ствол «Бизона». — Если не глухой и не больной, значит дедушку слушал внимательно!

— Какого дедушку?

— Льва Алексеича!

— Да он же тянет время! — определил один из бойцов. — Забалтывает!

— А он предупредил! — нажал Герман, перебивая его. — Добыть «Принцессу» в полной сохранности, верно?

— Не знаю никакого дедушки! — не сразу отозвался тот. — Выполняй, что сказано.

— Хорошо, согласен! «Принцессу» оставлю. Но ты же знаешь, что произойдет?

На сей раз пауза подзатянулась. Эти четверо устроили между собой толковище, но Шабанов не слышал, о чем конкретно, сквозь гремящий шорох в голове доносилось лишь далекое, глухое бухтение и отдельные слова. Обсуждали что-то при нем не стесняясь, знали про его воспаленное ухо, и Герман лишь догадывался: они имели слабое представление, как приводится в действие и работает самоликвидатор изделия. Дважды произнесенное слово «химический» натолкнуло на мысль, что охотники не предполагают взрыва «Принцессы» и скорее всего опасаются бесшумного ее уничтожения: некоторые секретные приборы снабжались химическими ликвидаторами.

Фонарь не выключали, а прыгать через поленницу следовало сразу же, как погаснет свет — две-три секунды они сами будут слепые, наглядевшись на яркое пятно.

— Убери фонарь! — крикнул Герман и повел пистолетом. — Иначе расколочу!

Поплясав немного, луч сдвинулся в сторону, и Шабанов понял, что другого момента не будет, сделал доворот, пригнулся и вдруг увидел прямо перед лицом ствол винтовки. На поленнице оказался пятый! Сидел на корточках и только ждал, когда пленник вздумает сигануть через дрова…

Песенка «Принцессы» была спета.

— Ладно, Шабанов! — наконец-то подал голос командир. — Будем договариваться. Что хочешь за нее?

— А что ты можешь предложить? Деньги и свободу?

— Полагаю, это не так-то и плохо, когда есть деньги и свобода. Но у меня другая валюта, которой могу расплатиться. И ты ее примешь!

— Смотря по какому курсу!

— По самому высокому. Ты же не камикадзе, Шабанов, и за свою молодую жизнь отдашь эту шлюху, — командир говорил рассудительно и насмешливо. — Поверь мне, она мизинца твоего не стоит! Поразмысли, ты же ничего не теряешь. Летная карьера закончилась, военная служба тоже. Что тебя ждет по возвращении в часть, надеюсь, догадываешься. Срок дадут небольшой, да ведь все равно срок! И здоровья убавят… Потом-то куда пойдешь? В гражданской авиации сокращение штатов, в бизнесе все ниши заняты да и начальный капитал нужен. У тебя в руках сейчас не «Принцесса» — собственная судьба. Так что, капитан, не искушай ее, положи на поленницу и три шага в сторону.

— И все? — нагло спросил Герман, вдруг отчетливо осознав, что, добившись высокородной руки, эти гаврики тотчас же снесут ему башку и замоют кровь с плит тронного зала: новые женихи принцессы не потерпят его живым, и тут Заховай ничего не преувеличивал и не пугал. В жесточайшей войне за добычу высоких технологий не было ни законов, ни правил и пленных не брали, чтобы не оставлять свидетелей.

— Есть другие предложения? — командир приблизился на шаг, оставив бойцов за своей спиной. — Выкладывай, рассмотрим.

В тот миг Шабанову и в голову не пришло, что это движение и громко сказанные слова — сигнал к захвату. С поленницы на его спину обрушилась тяжелая, цепкая туша, чья-то нога наступила на закольцованную руку и последовал тупой, мощный удар в больное ухо. Безымянный палец давно и окончательно онемел и потому он не ощутил момента, когда отделилась «Принцесса» — успел увидеть ее летящей в луче фонаря и потом чьи-то руки, жадно подхватившие желанную, таинственную невесту.

Отсчет времени он стал вести с этого мгновения. Через девять секунд его отпустили, но уперли ствол в спину и стали куда-то толкать; на счете семнадцать потух фонарь, Шабанов упал, запутавшись в ворохе сучьев и пополз. Его тыкали винтовками и что-то кричали — должно быть, приказывали встать, однако он упрямо карабкался по земле, зарываясь в кучу ветвей, будто страус, прячущий голову в песок.

Взрыв громыхнул на двадцать четвертой секунде, и отблеск его напоминал фейерверк: с неба долго потом сыпались звезды…

Тосковать по детству Герман стал сразу же, как только оно закончилось. Произошло это потому, что из его жизни по Собственной вине и ребячьему заблуждению почти выпало переходное, временное звено — юность, и сразу же началась служба.

В девять лет он первый раз в жизни увидел военного, когда в поселок приехал погостить чей-то племянник. Был он в звании старшего лейтенанта, все время носил форму и, невзирая на летнюю жару, ходил в блестящих хромовых сапогах, кителе и портупее, весь такой ладный, красивый и мужественный. Про него говорили — офицер приехал! А спустя четыре года, когда Герман с отцом поехали в город получать учебники для школы и, ожидая кладовщицу, зашли поесть мороженого в кафе, случилось невероятное: дверь распахнулась и вошел пацан в военной форме. Независимо и серьезно отстоял очередь, купил сразу несколько порций и сел за столик. Все это время вокруг него толкались, болтали и кривлялись такие же отроки в рубашонках и штанишках чуть ли не с лямками; он же оставался строгим, неприступным и как бы отстраненным от суеты. И все это время Герман просидел с открытым ртом, забыв о мороженом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация