– Не понимаю…
– В таком случае мы ошиблись адресом. Извините. – Нино Вахтанговна стала подниматься.
– Нет, погодите! – Рыжая беспокойно забарабанила пальцами по столу. – Но… откуда они у вас? Вы уверены, что именно те самые?
– Абсолютно уверены, – лучезарно улыбнулась старая актриса. – Видите ли, милочка, мы старые люди, а пенсии в России, сами знаете, какие… Надо как-то жить, помогать детям, внукам… Продать ценности официальным путем – значит потерять в цене. Да к тому же можно оказаться в тюрьме на старости лет, а у меня, видите ли, артрит… Так что вы, деточка, для нас просто подарок. Итак, ваша цена?
Рыжая молчала. Кажется, она усиленно соображала, не издевается ли над ней эта старая перечница в вечернем платье. Но под черными очками не было видно выражения ее глаз.
– Спрашивать, как вы вышли на Марию Афродакис, надо понимать, бессмысленно? – наконец надменно спросила она.
– Абсолютно, – снова радужно улыбнулась Нино Вахтанговна, и Игорь Петрович с восхищением посмотрел на нее.
– Сначала я должна увидеть товар.
– Разумеется. Вы поедете с нами.
– У меня своя машина.
– Надежнее будет на нашей.
– Но…
– Спорить не в ваших интересах.
Рыжая сдалась и резко затушила окурок в пепельнице.
– Едемте.
Вскоре все трое вышли из ресторана и загрузились в «БМВ». Рыжая опустилась на заднее сиденье и за всю дорогу не произнесла ни слова. Игорь Петрович вел машину, Нино Вахтанговна, сидя рядом с ним, достала мобильный и оживленно стрекотала по-грузински.
Наконец впереди показалась зелень двора.
– Куда мы едем? – обеспокоенно спросила рыжая.
– К нам домой, – обернулась к ней старая актриса. – Было бы глупо, согласитесь, держать такие дорогие вещи не дома. Мы войдем, вы посмотрите, и, если вас все устроит, поговорим о цене.
Квартира Игоря Петровича на первом этаже была темна и пуста. Трое заговорщиков вошли в гостиную, хозяин зажег тусклый торшер. Нино Вахтанговна подошла к столу и сняла крышку с большой кастрюли. Внутри лежали все драгоценности семьи Мражинских.
Рыжая подсела к столу и жадно принялась перебирать украшения. Затем повернула лицо к старикам.
– Где бриллиант «Немезида»?
– Ну, это вам лучше знать, – тонко усмехнулась актриса. – Мы полагали, что он осел у вас во время первой… м-м… экспроприации.
– Вы полагаете, я его украла? – холодно спросила рыжая. – Вынуждена вас разочаровать. «Немезиды» у меня нет, а без него все это сильно теряет в цене.
– Сколько вы готовы дать?
– Сто тысяч.
– Чего?
– Ваших рублей, разумеется.
– Имейте совесть, милочка! – возмутилась бабушка. – Какие-то копейки за исторические ценности?!
– Нино… – мягко проговорил Игорь Петрович. – Деньги хорошие. В нашем возрасте не стоит жадничать.
– Двести! Тысяч! Долларов! – воздела руки к потолку Нино Вахтанговна. – И ни центом меньше! И задаток прямо сейчас!
– Хорошо, – вдруг согласилась рыжая. – Но, сами понимаете, с собой я деньги не вожу. Нужно снять их со счетов в Нью-Йорке, перевести сюда… Понадобится некоторое время.
– Мы готовы ждать. Но – получив задаток.
– Пятьдесят тысяч рублей. Больше у меня при себе нет. И одно из колец вы отдаете мне.
– Давайте деньги.
Рыжая расстегнула сумочку. Достала перетянутую резинкой пачку денег и взяла в другую руку кольцо с бриллиантом. И в это время ярко сверкнула вспышка фотоаппарата. Рыжая отпрянула в сторону, непроизвольно прижав к себе деньги и кольцо.
– О, так даже лучше! – в голосе Пашки, раздавшемся из темной прихожей, прозвучала радость, и вспышка блеснула еще раз.
Зажегся свет, и гостиная тут же заполнилась людьми. Вбежали и рассыпались вдоль стен Юлька, Белка, Натэла, Батон и Атаманов. Чинно вошла Соня. Явился, прижимая к животу фотоаппарат, донельзя довольный Пашка. Вскочила на шкаф и засверкала оттуда зелеными глазами кошка Мата Хари. И наконец последней взволнованным шагом вошла Маргарита Владимировна Коктебельская. Сейчас она ничем не напоминала всем знакомую Сову из третьего подъезда. Седые волосы были уложены в низкий узел, губы подкрашены, темно-вишневое платье было не хуже того, которое красовалось на бабушке Нино. Рыжая аферистка резко повернулась к ней.
– Как вы могли подумать, милая, что я приму вас за свою внучку? – спокойно спросила Коктебельская. – В нашем роду женщины никогда не были так вульгарны. Цвет волос, знаете ли, обязывает. Миллиграмм безвкусицы в одежде, в косметике – и ты уже похожа на… особу легкого поведения.
– Скажите, какая вдруг утонченность! – огрызнулась рыжая, на удивление быстро пришедшая в себя. – А когда я пришла к вам в гости под видом Элен Кутяшкиной, вашей милой внученьки, вы не были так проницательны!
– Как?! – воскликнул хор зрителей.
А Нино Вахтанговна задумчиво произнесла:
– Я же говорила, что там была какая-то забавная фамилия. Я бы на вашем месте, Марго, ее оставила. По крайней мере, оригинально.
– Да, настоящая моя фамилия – Кутяшкина, – спокойно пояснила Маргарита Владимировна. – Полина Кутяшкина, горничная графини Мражинской, оставшаяся в восемнадцатом году в Одессе, была моей матерью.
– Ваша мать была воровка! – зло оскалилась рыжая. – Она обокрала свою госпожу, подсунув ей перед отъездом фальшивые камни, и поэтому не поехала с ней в эмиграцию! Разумеется, с таким богатством ей и здесь было бы неплохо!
– Мама умерла в бедности, – холодно отрезала Коктебельская-Кутяшкина. – И воров в нашей семье не было. Это еще одна причина, по которой я не могла ошибиться на ваш счет. Вы пытались сыграть на моей ссоре с дочерью, которой я не видела много лет, и на том, что о своей внучке я вовсе ничего не знала. Не знала, что ей уже двадцать семь, что ее зовут Элен и что она помолвлена с Эдвардом Мражинским, потомком графов Мражинских.
– Как, однако, шутит судьба, не правда ли? – жестко усмехнулась рыжая. – Праправнучка горничной выходит замуж за правнука бывшего хозяина своей прапрабабки! Кто бы мог подумать! Только ваша внучка всегда была дурой. Ей даже в голову не пришло самой сложить два и два и вычислить, где и у кого могли осесть настоящие бриллианты. Но скажите же, – в голосе дамы червей вдруг зазвучала искренняя заинтересованность, – на чем я все-таки прокололась?
– Во-первых, на том, что судили обо мне по моему возрасту, – охотно пояснила Маргарита Владимировна Кутяшкина. – Вы знали, что мне очень много лет, что я живу одна, и полагали найти древнюю беззубую старуху в глубоком маразме.
– Да, был такой расчет, – ухмыльнулась рыжая.
– Ну, вот видите… Опасно недооценивать стариков, сегодня вы еще раз в этом убедились. – Бывшая Сова с улыбкой кивнула на генерала и актрису. – А во-вторых – Владилена.
