– Ну во-о-т… – расстроился Батон. – В сарай ты его, что ли, убрать не мог? У меня во второй раз точно такого здоровского не получится.
– Так он же не у меня был! – возмутился Пантелеич. – Андрюха, ты забыл, что ль? Мы ж его с тобой Васильевне одалживали в августе, у ней он и стоял. И у ней его и сломали. Только каска цела осталась.
– О, вот это классно! – воодушевился Батон. – С каской я, может, нового попробую смастрячить… Только Васильевне больше не дам, раз не умеет за чужим добром смотреть!
– Пацаны… – вдруг тающим голосом сказала Полундра, опускаясь мимо скамейки на мокрый асфальт. – Я, кажись, все поняла. Я поняла, откуда мечи в огороде!
– ???!!!
– Федор Пантелеич, вы не помните, когда у вашей соседки последний раз огород рыли? На прошлых выходных, верно?
– Верно. Я и говорю…
– Ну и что? – напряженно спросил Атаманов.
Юлька повернулась к нему с загоревшимися глазами:
– А то, что мы как раз в прошлый понедельник с Таней познакомились! И в тот же понедельник она встретилась со своим Антоном! И сказала ему, что мечи нашлись!
– И что?
– Думай, включай мозги! Их зарыл Модзалевский. Когда Антон с Мишей уезжал, он же не мог на виду у всех сумку с мечами нести. Так? И зарыл. Ночью. В огороде Пантелеича.
– Зачем? – хором спросили все.
– Затем, что там Гитлер стоял! – вскочив, заголосила Полундра. – Он же один на всю деревню, страшней атомной войны! Такая примета клёвая, ни с чем не спутаешь! Модзалевский, наверное, решил, что на другой день или там в следующий выходной приедет, выкопает мечи тихонечко и увезет себе в Москву. Но Пантелеич Гитлера соседке одолжил. А Модзалевский-то не знал! Вот и рыл ее огород как трактор! Рыл-рыл до последнего, по ночам. Как только не попался? А мечей-то нету! А мечи-то в соседнем огороде лежали! Вот, наверное, красавчик бесился!
– Точно… – пробормотал Батон. – Со злости и Гитлера сломал…
– Ну и башка у тебя, Полундра, – с уважением посмотрел на Юльку Атаманов. – Хоть и баба, а соображаешь.
– Я тебе не баба, фильтруй базар! – обиделась Юлька. – Я правый полузащитник!
– Нет, я, ей-богу, этому Модзалевскому позвоню… – хихикнул Батон. – Просто так, из вредности! Скажу, что он пол-осени не в тех грядках копался!
– Брось, не надо, – вполголоса произнесла Натэла. – Не пачкайся лишний раз. Ты, случайно, есть опять не хочешь?
– Хочу, – с удивлением сказал Батон, глядя на свой живот. – По дороге растрясло, что ли, все?
– Тогда пойдемте к нам, там еще мясо осталось. Федор Пантелеевич, идемте с нами! Вы с дороги, вам поесть надо! И чаю горячего с вином – обязательно! Моя бабушка говорит, что хорошим вином можно избавить мужчину от половины его проблем.
Неделю спустя, в субботу, в девять часов утра по аллее монастырского парка двигалась процессия. Впереди шла Таня, показывающая дорогу. За ней двигался Тенгиз с большой сумкой в руках. Следом шли и препирались Полундра, Атаманов, Батон, Натэла и Белка. Замыкали шествие Соня и Пашка, с интересом слушавшие спор «шелупони».
– Говорила я, раньше вставать надо было! – бузила заспанная Юлька. – Щас уже народу полно будет! Собак гулять повыведут, детей в колясках выкатят… Вон, бабки в церковь чешут, как на работу! Что, на виду у всех на стену полезем?
– Во-первых, мы все не полезем, – напомнила Натэла, с гордостью посмотрев на брата. – А полезет Тенгиз.
– Во-вторых, Юлька, темно же было… – вставила и Белка. – Тут днем-то опасно лазить, что угодно отвалиться может и по голове стукнуть. А уж ночью…
– Фонарь надо было взять! – не сдавалась Юлька. – А теперь пока дождешься, чтобы рядом никого не было, да пока на место засунешь, да пока выберешься… И тоже чтоб не видели… Того гляди бабки церковные ментов вызовут!
Юлькины опасения были не напрасными, что стало очевидно, когда все подошли к указанному Таней месту. Стена с наружной стороны, где предполагал забраться на нее Тенгиз, была очень высокой и неровной. А с внутренней стороны, где в свое время находились Таня и строители, подойти уже нельзя было – после обвала части стены там было построено на скорую руку заграждение из досок, а на калитку повешен амбарный замок.
– Может, все же изнутри, через калитку? – предположил Тенгиз.
– Вряд ли получится, – убитым голосом сообщила Таня, прекрасно выглядевшая в джинсах и кожаной курточке.
Бабушка Нинико не собиралась пока освобождать Таню от своего покровительства. Свидетельством ее заботы и руководства были чуть заметный макияж на свежем лице девушки и распущенные, густые, прихваченные заколкой волосы, на которые Тенгиз то и дело с удовольствием поглядывал.
– Там же был обвал, куча кирпичей так и осталась неубранной, – пояснила Таня. – Через них не перебраться, а разобрать – полдня не хватит. И потом, от церкви могут увидеть…
– Значит, полезем здесь, – спокойно решил Тенгиз, подходя к отвесной кирпичной стене и измеряя ее взглядом. – Пашка, поможешь?
– Не вопрос…
– Дети, а вы давайте в сторону.
– Кто тут «дети»?! – вскинулся было Атаманов, но Тенгиз только улыбнулся:
– Ваше дело – отвлекать внимание. Чтобы никто сюда не смотрел!
– Хорошенькое дело… – проворчала Юлька. – А если кто-то мимо пойдет, тогда что?
– Свисти. Или пой. Или танцуй. Или кричи.
– Что кричать?
– Караул!
– Ну ладно, я тебе, дорогой, та-ак крикну… Мало не покажется! Еще один обвал будет! – мстительно пообещала Юлька, удаляясь вместе с друзьями в конец аллеи.
Там, рассевшись на скамейке под облетевшим кленом, они принялись наблюдать, как Таня, Пашка и Тенгиз подходят вплотную к стене, как Тенгиз еще раз осматривает ее, подзывает Пашку, тот наклоняется, и Тенгиз легко поднимается сначала на согнутую Пашкину спину, а затем, по ему одному видным выступам, – на стену. Он взобрался ловко, как обезьяна, исчез за кирпичным гребнем, а через минуту высунул черную голову:
– Таня, давайте!
– Как? – с ужасом спросила та.
Пашка показал себе на спину. Таня ахнула. Затем, несмотря на протесты Пашки, сдернула сапожки с высокими каблуками и полезла ему на спину босая. Тенгиз, перегнувшись через стену, протянул обе руки, подхватил Таню и легко, как трехмесячного младенца, втянул на стену. В воздухе мелькнули ноги в колготках – и исчезли за стеной.
– Ну, супер! – восхищенно присвистнул Атаманов. – Натэла, в каких, говоришь, войсках Тенго служил?
– В воздушно-десантных, – гордо выговорила Натэла.
– Туда только по блату берут?
– Нет. Но тебя точно не возьмут.
– Это почему?!
– Куришь много.
