– Черт, а точно! Ее никак нельзя поймать… – и,
сцапав Дашу за локти, хотел уложить поперек дивана.
Резко зазвонил телефон. Даша высвободилась, в два прыжка
достигла стола и сорвала трубку.
– Это ты? – спросил Славка.
– Я самая, – сказала Даша. – А кого ты
застать рассчитывал?
– Да понимаешь, номер в первый раз вроде бы накрутил
правильно, но мне чей-то бас ответил, что это раздевалка при бане, которая
через дорогу…
«Это пока я в темпе ополаскивалась в ванной», –
сообразила Даша, оглянулась на Глеба, зажав микрофон ладонью:
– Раздевалка, говоришь?
Он невинно вытаращил глаза.
– Это я тут взяла на воспитание дефективного
ребеночка, – сказала Даша в трубку. – Шутки у него… Слав, там сегодня
поутру француз не маячил?
– А то как же! Хоть часы по нему проверяй. Насчет тебя
спрашивал, колоритных деталей требовал и все хотел узнать подробнее насчет
вчерашнего. Его ж тоже, как свидетеля, бурильщики допрашивали. Он ими очарован.
Даже конфетками угощали. Ему-то, говорил, таких страхов про НКВД дома
порассказали…
– Вот и наладил бы его к ним – насчет подробностей.
– А я и наладил, – хмыкнул Славка. – Мы все
равно к этому делу – никакого касательства… Слушай, тебя с полчаса назад
разыскивал приятный баритон. Но не представился. Как только сказали, что тебя
сегодня не будет, мяукнул извинение и бросил трубку. Тебе никто не звонил?
– Да нет. Что там слышно?
– Как сказать… Шеф буквально пару минут назад
заглядывал. Денежная-то дамочка, которая из кредита… соображаешь?
– Моментально, – сказала Даша. – Что с ней?
– С ней-то ничего. Цветет и пахнет. Она на нас телегу
накатала. Не на тебя персонально, а на все городское угро.
– Телега Дрыну пришла?
– Нет, на Черского. Оттуда поутру звонили,
выспрашивали. В общем, ничего страшного, ни в кого она конкретно не бьет, хоть
и тебя, и меня упоминает. Жалуется, что ее вдруг совершенно необоснованно взяли
в разработку. Так и пишет, я цитирую, то есть шефу цитировали… Должно быть, как
следует проконсультировали, у них же там служба безопасности солидная.
Пространно плачется, что сыскари из городского угро, вместо того, чтобы
навесить ей гроздь медалей за помощь в раскрытии серии зверских убийств, начали
топтаться за ней по пятам, выспрашивать о ней близких знакомых и «людей ее
круга», вторгаться в личную жизнь и служебные тайны…
– Та-ак, – сказала Даша. – А отчего она так
твердо уверена, что это именно городское угро, а не общество кролиководов?
– Я так подозреваю, кого-то из задававших вопросы тут
же подхватили, повели и вычислили… Или кто-то в лицо узнал – там бывших наших
хватает.
– Плачет девочка в автомате… – сказала
Даша. – Перспективы?
– Шеф не особенно опечален. Говорит, отбрешемся. Хотел
тебя предупредить, чтоб знала…
– А больше ничего?
– Нет.
– Тогда – пока…
Она повесила трубку и посвистела, размеренно качая головой.
– Неприятности? – мгновенно насторожился Глеб.
– Ерунда, – сказала Даша. – Казмина, сучка
старая, телегу накатала. Оскорбляет ее, видите ли, когда в спину дышат…
– Стой, так она и есть та банкирша, про которую в
газетах мимолетно упоминали? Свидетель по второму убийству?
Даша присела рядом с ним и ласково сказала:
– Солнышко, мы ведь давно договорились – если ты на
свет божий вынесешь хоть капельку из того, что от меня услышал, я тебя с
балкона выкину, как бы мне с тобой ни было кайфово…
– А я что, нарушал когда-нибудь Сухаревскую конвенцию?
Интересно просто. Слышал я краем уха про «Шантарский кредит»…
– Конкретно?
– Да говорят, что именно они стоят за «Кроун-инвестом».
Та самая фитюлечка с офисом в нанятой квартире, которая откуда-то раздобыла
мешок денег, чтобы скупать самые смачные акции, в том числе и Кангарского
молибденового.
– Так запретить-то нельзя, – вздохнула
Даша, – коли законом разрешено. Вот и скупают. Майор, поди, им и продал, у
него тоже было с дюжину «кангарчиков»… Это не ко мне, на то ОБЭП существует.
Только и он тут ничего не сделает, если люди добровольно свои акции волокут…
– Вот то-то. А Кангарский молибденовый, между прочим,
самый крупный во всей Евразии. И если уплывет к какому-нибудь жителю острова
Таити…
– Бог ты мой, а что тут сделаешь без Владимира
Вольфовича? – хмыкнула Даша. – Ты, кстати, с ваучером что сделал?
Помнишь, была такая бумажонка?
– Пропил. В комок сдал с похмелья и безденежья.
– Вот и я – почти аналогично. Так что – не нам стенать
о разграблении России, Глебчик…
В дверь позвонили – два коротких звонка. Даша какой-то миг
постояла в нерешительности, потом нырнула рукой под свитер на стуле, вытащила
пистолет и направилась к двери, на ходу передергивая затвор.
Прильнула к глазку. На площадке стоял мужчина лет сорока в
сером пальто и шапке-формовке. Даша повернула головку замка, не снимая цепочки,
держа пистолет так, чтобы его заслоняла от взгляда гостя стена.
Он, сделав плавное движение рукой, поднял на уровень глаз
красную книжечку:
– Капитан Краминский, ФСБ. Я вам звонил сегодня на
работу, но там сказали, что вас не будет… Созвонились с вашим начальством, и
Воловиков рассказал, что вы на больничном. Что-то серьезное?
– Пустяки, – сказала Даша.
«Глубинный бурильщик» окинул цепким взглядом ее фигуру,
рубашку с чужого плеча, причем мужскую, в глазах заиграли веселые искорки:
– В самом деле, выглядите вы прекрасно…
Даша, не вынимая из-за косяка руки с пистолетом, сделала
книксен по всем правилам.
– Вас не затруднило бы проехать на часок к нам? Если
это, конечно, не расстроит каких-то ваших планов…
Действительно, приятный баритон.
– И в чем дело? – настороженно спросила Даша.
– Это по вчерашнему случаю.
– Я же подробный рапорт написала…
Он заглянул в квартиру поверх ее плеча, явно пытаясь
определить, кто там может находиться. Понизил голос:
– Ваш рапорт, конечно, подробный и ценный, но
неожиданно вскрылись интересные обстоятельства… Шугуров очень просит вас
заехать.
Даша колебалась. Не стоило превращаться в пресловутую
пуганую ворону, удостоверение определенно настоящее, но вот это-то как раз и
прибавляет сложностей – с чего бы вдруг она понадобилась «соседям»?
Должно быть, истолковав колебания по-своему, он слегка
улыбнулся:
