– И это все, что вы можете сказать? – хмыкнул его
собеседник. – Или не хотите слишком много платить?
– Не стоит подозревать меня в такой мелочности…
– Вы же сами призывали меня быть в меру циничным…
– Откровенно говоря, я просто боюсь потянуть
пустышку, – сказал Флиссак. – Вообще-то вы правы. В уравнение он
ложится идеально. Но если вашей полиции подставили столь сложную и пахнущую
немалой кровью операцию прикрытия, где гарантии, что и нам не подсунут манекен?
– Давайте разрабатывать. Ударными темпами. Или у нас
есть другие варианты? Извините, я не аналитик. Я практик. И честно об этом
предупреждал в свое время.
В голосе Флиссака прозвучала нотка потаенной грусти:
– Друг мой, как мне хочется верить, что вы вытянули
нужный номер… Вы, уж не прогневайтесь, в случае неудачи теряете лишь деньги,
пусть и огромные. А я буду выброшен на обочину. Остается прозябать…
– У нас миллионы такому прозябанию позавидовали бы…
– Я способен это понять. Но для меня-то прозябание –
КОНЕЦ.
– Ну, меня тоже могут шлепнуть… Рискните.
– Придется, – сказал Флиссак. – Начинайте его
осторожно вести, а я пройду по варианту «Асклепий».
– Как у вас дела в угро?
– Скверно, – сказал Флиссак. – Она
очаровательная девочка и, я верю, хороший сыщик, но ваша полиция, насколько я
могу судить, проглотила приманку. Другое дело – ФСБ, там, похоже, подметили
шероховатости и неувязки, но не связывают с целым. Даже не подозревают о его
существовании. А уж туда я по-свойски зайти не могу, и вряд ли ее пригласят еще
раз… Хорошо. Ведите Визиря. Связь по прежнему варианту.
Майор выключил магнитофон:
– Вот и весь улов. Флиссак оставил машину в гараже,
переоделся в квартире – теперь можно с уверенностью сказать, что ее снял
Зыбин, – и вернулся в гостиницу. «Хвост» за ним поставлен. За Зыбиным –
тоже. Как тебе запись? Все-таки оба – четкие профессионалы, ни одного имени не
упомянули, ни одной деталюшки, я, откровенно говоря, ни черта не понял.
– Зато я поняла, – сказала Даша. – Майор, ты
мне помог так, что и представить не можешь… Я тебе, уж извини, ничегошеньки не
скажу, обижайся – не обижайся…
– Да я понимаю… – сказал майор грустно.
– Вот и прекрасно. Сможешь еще пару дней подержать за
ними «хвост»? Для меня это – вопрос жизни и смерти…
– Сделаем, я все еще в авторитете… Значит, поняла
кое-что?
– Ну, если откровенно, не столь уж много и поняла. Зато
здорово продвинулась. И окончательно убедилась, что иду по верному пути, что
путь есть. А это иногда стоит мешка с конкретной информацией…
– Дашка, ты только поосторожнее, – сказал
майор. – Если тут шпионаж, мы все рискуем огрести…
– Мы с тобой не спецы, но что-то это не похоже на
шпионаж, а? Что ты скажешь за «Локус»?
– Ну, я не скажу, что они завязаны на криминал, но в то
же время – мальчики довольно неконтактные, каши с ними не сваришь. Чересчур уж
глубоко нырнули, заигрались с бизнесменами определенного полета – и потому по
шаткой досточке ходят…
– Я бы тоже так сформулировала, – сказала
Даша. – И больше всего это смахивает на разборки в экономике. С
иностранным участием.
– Все равно – чревато…
– А у нас есть твердые данные за шпионаж? –
ухмыльнулась Даша. – Нету пока… Вот если появятся – я, как законопослушный
офицер, моментально поставлю в известность кого следует. Будь уверен. Но
сейчас… Не будем же мы страдать рецидивами «холодной войны» и в каждом
иностранце видеть шпиона, верно? Коли уж на дворе который год так называемая
демократия. Да, того, что закодирован Профессором, я знаю. Вот тебе все данные,
за них бы тоже не грех потоптаться.
– Еще один импортный… – тяжко вздохнул
майор. – А ведь возле тебя чекисты уже крутились…
– Вот, кстати, о чекистах, – сказала Даша. –
Отмотай-ка немного пленку… Так… Стоп!
– …проглотила приманку, – послышался ничуть не
исковерканный русский говор мсье Флиссака. – Другое дело – ФСБ, там,
похоже, подметили шероховатости и неувязки, но не связывают с целым. Даже не
подозревают о его существовании. А уж туда я по-свойски зайти не могу, и вряд
ли ее пригласят еще раз…
Даша махнула рукой, и голос смолк. Она положила локти на
стол, переплела пальцы, уткнулась в них подбородком.
Про то, что Дашу возили в ФСБ, знали ребята из группы, могли
обмолвиться при лягушатнике. Но о сути разговора знал один Воловиков. А француз
уверенно произнес «шероховатости и неувязки». Так что выбор версий небогат.
Либо Воловиков работает на француза, либо у француза в ФСБ есть информатор,
либо…
Даша принесла с вешалки своего черного ханорика, точно
помня, что именно в этой шапке ходила в последние дни, в ней ездила в ФСБ.
Надела на кулак и стала внимательно разглядывать, ероша ворс. Майор
заинтересованно наблюдал.
Ничего не прощупывалось, как ни старалась. Печально оглядев
одну из двух своих шапок, самую любимую, Даша принесла из ванной лезвие бритвы.
– Сдурела? – осведомился майор.
Она цыкнула на него так, что он мгновенно умолк и сидел,
лишь горестно покачивая головой. Даша терзала ханорика – стараясь не спешить и
не порезаться, целеустремленно, методично. Кромсала на кусочки, тщательно рассматривала
каждый, смотрела на просвет.
Когда добрая половина шапки превратилась в нечто крайне
страхолюдное, искомое наконец-то объявилось. Но чтобы его извлечь из очередного
обрезка, пришлось как следует поработать кончиком лезвия. Даша, бросив грустный
взгляд на останки любимой шапки, протянула майору добычу:
– Вот и полюбуйся. Может, есть еще одна, но это уже и
неважно…
Это была тонюсенькая черная иголочка длиной с половину
спички и толщиной с сосновую хвоинку. На конце, насколько удавалось рассмотреть,
виднелись несколько крючочков – для пущей неизвлекаемости, конечно, чтобы
держалась на совесть.
– А еще говорят, что французы – галантный народ, –
сказала Даша опечаленно. – Подсунуть даме микрофончик в шапку – тут
никакими политесами и не пахнет…
Глава 7
Канатчиковы власти
Есть Бог на свете!
Управление к обеду гудело, как потревоженный улей. Потому
что убийцу из Солнечного взяли, и взяли так, что случай этот без сомнения
попадет в анналы и фольклор.
Старшина из ППС, будучи на дежурстве в Серебрянке, лениво
прогуливался возле частной автостоянки, и все вокруг обстояло как нельзя более
мирно. Внезапно его опытный взгляд зацепил видневшуюся за лобовым стеклом
белого «жигуля» рожу, показавшуюся отчего-то не просто знакомой – крайне
необходимой для коллекции. Видывавший виды мент мгновенно прокачал в уме
ориентировки и воскресил перед мысленным взглядом все многочисленные фотографии
числившихся в розыске. Рожа как раз числилась – за угон автотранспорта полтора
месяца назад.
