Федя с азартным видом кивнул и смылся. Он-то не был подробно
посвящен в сложности, но все равно старался.
– Одежду хорошо обыскали? – спросила Даша.
Все трое закивали.
– Ну, чтобы не впадать в паранойю, твердо предположим,
что нас сейчас не слушают, – сказала Даша. – Предложения есть?
Никто не спешил, переглядывались, сосредоточенно глядели кто
в стену, кто в потолок, шевелили губами – смотря кто какие методы предпочитал
для концентрации мышления.
– Автозак пощупать? – задумчиво предложил Толик.
– Щупали уже, – сказала Даша. – В этом
направлении не стоит далеко забегать – там и без нас все вылизали на сто
кругов.
– Подмога будет? – спросил Славка.
– Нет, – сказала Даша. – Разве что дадут пару
тачек. И что там ни говори, а в этом есть сермяга – если мы усиленным составом
ничего не размотали, нечего и шиковать… Новости из психушки есть?
– Никаких, – сказал Слава. – Димыч там уже на
стену лезет от приятной компании… Усачев в жутком состоянии, никаких изменений.
Все время к койке привязанный лежит, орет, как больной слон, когда не спит
после ударной дозы. Все ему три покойницы мерещатся… Димыч честно признается,
что ничего больше не в силах сделать. Не может же он проверять, что ему колют…
Если колют что-то не то.
– А могут… – задумчиво сказала Даша. – Бывали
прецеденты.
– Не можем же мы всю психушку перебирать? Облезем…
– Ну, скажи Димке, пусть еще пострадает. Закалка будет
на будущее… По Шохину ничего?
– Пусто. Растаял. Во вневедомственной клянутся и
божатся, что у него все документы были в порядке, даже заверенная телеграмма.
Оказалось, правда, что никто из Союза художников телеграммы не давал – кому ее
давать, если не существует в природе такого «племянника»? Даша, может, против
нас играют «коммерческие»?
– Да откуда мне знать? – в сердцах сказала
она. – Кто бы против нас не играл, поддельный Шохин нам не мешал, а вывел
на шлюшку. Которой без его наводки никто и не заинтересовался бы, зуб даю… А с
другой стороны, подсунул совершенно непричастного субъекта…
– Француза бы прижать… – мечтательно сказал Толик.
– А на чем ты его прижмешь? Ты сначала докажи, что это
он микрофончик сунул. Может, это ты его сунул. Или Славка. Строго говоря, я
ведь до сих пор не имею стопроцентной уверенности, что «иголочку» мне Флиссак
загнал. То, что он слушал немца, еще ничего не доказывает.
– Вот, давай… – фыркнул Славка. – Ты что,
кому-то из нас не веришь?
– Непотребство глаголишь, отрок, сущее
непотребство, – самым искренним тоном сказала Даша, слегка покривив
душою. – Просто нет фактов, вот и все. Француза прижать не на чем.
Подумаешь, за писателя себя выдает… Пока что в этом корыстного интереса не
просматривается. А сдавать его в ГБ мне азарт не позволяет. В общем, так.
Против нас работает не трамвайный карманник. Происходящее прекрасно характеризуется
строками Высоцкого: «А вдруг это очень приличные люди, а вдруг из-за них мне
чего-нибудь будет…» Посему соблюдайте максимальную осторожность, орлы. Я уже
нарвалась, как видите… Сделаем так…
Помолчала, глядя на них. В самое плохое верить не хотелось,
но если среди них есть крот, как распределить обязанности, чтобы противник не
получил ни капли информации? Вот задачка…
– Сделаем так, – повторила она. – Толик
займется коварным французом, Слава – Зыбиным. Поводите их немножечко. Сергей –
осторожно крутит Агеева… – она прикинула все и решила рискнуть, запустить
дезу. – Откровенно говоря, есть у меня по этому Агееву кое-что любопытное,
но я, уж простите, умолчу. История столь невероятная, что вы решите, будто я
шизанулась… Пусть уж Сергей сделает контрольную проверку, тогда и поговорим
откровенно… Слава, ты вдобавок прокачай – сам Зыбин с французом флиртует, в
одиночку, или это его контора делает маленький бизнес на обслуживании
иностранцев…
…Зыбина обнаружили часа через три. И не они, а районная
милиция. Дело в том, что Славка мотался по городу, звонил, расспрашивал,
выяснял, куда мог поехать объект – а Зыбин уже никуда не спешил, и предстоявшие
ему поездки можно было теперь предсказать наперед с вероятностью в двести
процентов…
– Машина чья? – спросила Даша, направляясь к белой
«королле» возраста этак десятилетнего.
– По документам – принадлежит агентству, – сказал
Протасов, розыскник из местного РОВД. – У него была доверенность.
– Кто настучал?
– Пацаны лазили вокруг машины. Думали, пьяный, кто-то
рассказал бабке – мол, сидит такой, а бабка, когда пошла белье снимать – они
тут по старинке во дворе вешают, – присмотрелась и решила, что дело
нечисто. Что помер голубок с перепою. И начала колготиться. Бабки – наша опора… –
Он помолчал и с надеждой спросил: – Даша, ты это дело от нас забирать будешь?
– Что, в мыле?
– Да как всегда…
– Скорее всего, заберем, – сказала Даша
задумчиво. – Если ты мне отслужишь. «Локус», вообще-то, не в твоем районе
прописан, но пошли ты туда кого-нибудь, привези ихнего шефа со всей
решительностью. Только в темпе, под вой охотничьих рогов.
– Я-то думал, ты чего неподъемного потребуешь… Сейчас
озадачу ребят. – Он развернулся и обрадованно припустил к своей машине.
Даша подошла, открыла правую дверку, присмотрелась. Живым
она его никогда не видела, но это и не имело значения, лицо было совершенно
спокойным, мертвец, склонив голову к левому плечу, смотрел широко раскрытыми
глазами на примостившегося рядом эксперта.
– Что там? – спросила Даша.
– Насколько можно судить – два удара ножом. Или
заточкой. В общем, что-то длинное и узкое. Оба раза – в область сердца. Тут все
мгновенно…
– Левша?
– Не обязательно. Мог выхватить нож, держа лезвие
острием к локтю. Если есть навык, можно и из такой позиции. Я бы поостерегся
судить по первым впечатлениям, но, судя по безмятежному лицу жмурика, положили
его весьма грамотно, в секунду. Это тебе не ольховская пьянь…
– Киллер?
– Ох, полюбилось вам всем это словцо! Я уж предпочитаю
по старинке – убивец… Как свинью колол.
– Когда?
– На глаз – часа два назад. Но погоды стоят холодные,
тут нужно работать, чтобы точно определить… Это что, твой парень?
– В смысле?
– Ну, твой кадр? Хотя ты равнодушна, я бы сказал…
– Почему это ты решил, что мой?
– Подойди к Протасову. У жмурика во внутреннем кармане
был конвертик, тебе адресованный. Они уже все из карманов вынули.
Даша, удивленно пожав плечами, направилась к защитного цвета
«уазику», чью принадлежность к милиции выдавала лишь мигалка. Залезла на заднее
сиденье.
