– Может быть, какая-нибудь химия? – спросила Даша.
– Исключено. Есть наркотики, в определенных дозах
ведущие к заранее запрограммированным действиям, но опять-таки примитивным,
вроде самоубийства. Нет наркотика, способного заставить человека купить или
продать конкретную вещь – акции, старые шлепанцы, помидоры… А если бы в городе
и резвилась группа сильных гипнотизеров и прочих экстрасенсов, они непременно
должны были бы располагать целой ротой подсобников, выполняющих чисто
технические функции, и эта толпа была бы быстро выявлена. Но ничего подобного
не произошло. Нервозность растет, поскольку в такой ситуации уже невозможно
отличить воздействие от собственных идей, люди начинают бояться любых сделок.
Как отличить, сам ты решил что-то продать или выполняешь волю неизвестного
проныры? Приходится многократно проверять и перепроверять все детали и
последствия текущих сделок, и это неимоверно замедляет работу…
Даша посмотрела на него и тихо спросила:
– А вы… тоже ощущаете воздействие?
Фрол сверкнул было на нее глазами, но тут же справился с
собой. Сухо признался:
– Мне так кажется.
– И как это выглядит?
– Как шизофрения, – он скупо улыбнулся уголком
рта. – У меня возникает неодолимое побуждение бросить все. Забыть. Ничего
не предпринимать. Пустить все на волю событий. Но подобные идеи, особенно в
подобной ситуации, никогда не могли бы прийти в голову мне самому. Потому я их
расцениваю как навязанные. И я далеко не единственный. Именно массовость этого
явления позволяет считать его посторонним влиянием. Возникают вовсе уж
неприятные вопросы: а что, если завтра кому-то взбредет в голову заставить меня
застрелиться? Наши психологи уверяют, что это почти невозможно. Труднее всего,
как бы силен ни был гипнотизер, поломать в человеке инстинкт самосохранения –
но кто может говорить уверенно?
– А какие у вас соображения?
– Конечно, это люди, преследующие вполне земные цели –
перехватить контроль над некоторыми предприятиями. Безусловно, есть группа, но
она либо крайне малочисленна, либо «вмонтирована» в уже существующие структуры
столь надежно, что ее не замечают, как не замечают троллейбусные провода или
деревья. Я не верю в гениальных изобретателей, выдумавших нечто такое, что не
регистрируется современной аппаратурой. Применяется нечто известное, против
которого никому и в голову не приходит поставить защиту. Вполне возможно, с
нами играют посторонние. Непрофессионалы. Не участвовавшие прежде в игре.
Именно потому мы их и не можем вычислить. Вы же следователь, прекрасно знаете,
что почти невозможно найти человека, совершившего хорошо продуманное
преступление впервые, в одиночку. Его отпечатки пальцев не с чем сравнивать,
любые осведомители бесполезны, почерк неизвестен… Понимаете?
– Понимаю, – сказала Даша. – А какое я,
простите, имею отношение к вашей чертовщине?
– Кое-кому – не исключаю, что попросту от отчаяния –
пришло в голову, что следует обратить внимание на все и всяческие странности,
какие только произойдут в городе. Ваше следствие – несомненная странность. Ряд
внешне не связанных, необъяснимых событий, несомненно, скрывающих «второй
план». Кроме того, есть некоторые пересечения. Кое-кто из людей, замешанных в
вашем расследовании, фигурируют и в нашем.
– А конкретно?
– Все, что вам следует знать, я уже сказал. Не будет
деталей. Я хочу, чтобы вы двигались своим путем. Параллельно и независимо от
нас. Потому и предупредил сразу, что решил посоветоваться… Почти все, чего вы
достигли, мне уже известно. А вам теперь известно кое-что из наших хлопот.
Вполне возможно, моя информация вам не поможет, а вы, в свою очередь, окажетесь
бесполезны для нас. Ничего страшного. Все равно никто ничего не теряет, вы не
станете рассказывать об этом разговоре… Короче, я подстраховался. Но рассуждал,
как мне представляется, вполне логично. И у вас, и у нас творятся весьма
загадочные странности, не похожие на одну из прежних проблем, смахивающие на
чертовщину, но, если присмотреться, не паникуя, лишенные всякой мистики… По-моему,
даже для миллионного Шантарска два источника таких странностей – чересчур
много…
– Только акции?
– Зато какие…
– А места скупки?
– Те, что нам известны, мгновенно лопались, стоило
неосторожно протянуть руку. Мыльные пузыри, однодневки. Их почти невозможно
проследить, даже с нашими возможностями, вы сами понимаете… Если они не
соблюдают определенных правил. Вы фильмы о Джеймсе Бонде смотрите?
– Иногда.
– Бонд натаскан для строго определенного окружения. Он
легко будет ориентироваться в мире тайных суперагентов, грудастых красоток,
бесшумных пулеметов, международных террористов и могучих спецслужб. Но если вы
ему поручите выяснить политические взгляды уборщицы с телефонной станции и
расследовать, кто из завсегдатаев ближайшего кабачка для простонародья украл у
нее метлу, наш хваленый Бонд обязательно угодит в тупик – это другая среда,
другие люди, быт, жизнь, мышление, среди таких он действовать просто-напросто
не умеет. Примерно такие трудности возникли перед нашими службами. Искать надо
на каком-то другом уровне, другими методами. Искать, я уверен, дилетанта.
Стороннего… Я вам окажу любую потребную помощь, как только вы сможете
сформулировать, в чем она должна будет заключаться. Допускаю, по вашей линии вы
их не сможете вытащить за ушко на солнышко и привлечь. Тогда обращайтесь к нам.
Мне не нужны улики и протоколы. Достаточно будет, если убедительно объясните,
почему считаете виновными именно этих людей, и дадите честное слово, что не
ошибаетесь. Об остальном уже можете не беспокоиться… Потому я и не предлагаю
вам вульгарных денег. Если это и в самом деле ваши клиенты, за ними тянется
столько трупов, что ваша милицейская душа ни за что не смирится с тем, что они
будут разгуливать на воле. Какое бы неприятие я у вас ни вызывал…
– Заманчиво… – сказала Даша. – Ну что ж… А в
этом что-то есть – я о мысли, будто два источника странностей для Шантарска
были бы чрезмерной роскошью… Знаете, мне в ближайшее же время понадобится
кое-какая информация.
– Говорите.
– Вы про самоубийство говорили… Это не Приставко ли из
«Долекс ЛТД»?
– Хорошо, это будет единственная фамилия, которую вы от
меня услышали… Поймите меня правильно, Дарья Андреевна. По-мимо всего прочего,
я не хочу, чтобы наши враги стали и вашими врагами. Мы-то отобьемся, а вот вам
придется гораздо труднее. Лучше вам кое-чего не знать…
– Когда начнут гладить паяльничком?
– Хотя бы. Я постараюсь вас обезопасить, но не могу
ничего гарантировать. Если вам доставляют беспокойство те же самые лица, мы все
равно не сможем вас от них защитить… – Он помолчал, но все же закончил: –
Потому что и себя не смогли защитить. И не считайте, будто я вас «втравил».
Повторяю, если это те же самые, они все равно будут против нас работать,
встречались мы или нет…
– Ладно, я пока что не собираюсь умирать, –
сказала Даша. – Но у меня есть парочка позиций, по которым нужна
информация.
