И все-таки Даша, глядя в висевшее напротив зеркало,
различала в распахнутой двери застывшую человеческую фигуру – мрак там
явственно сгущался.
Она не считала секунды, конечно, и не было возможности
глянуть на часы, а потому казалось, что незнакомец целую вечность торчал в
дверях и чутко прислушивался. Наконец решился, вспыхнул тусклый, синеватый
лучик, мазнул по стенам, проник в комнату.
Дверь столь же бесшумно закрылась – не слышно было щелканья
замков, значит, он заложил кусок бумаги или клочок ткани на случай, если
придется выскакивать в темпе.
Еще несколько секунд – и он уверенно, как человек, знающий
эту квартиру и наученный передвигаться по ней вслепую, все так же бесшумно
прошел мимо притаившейся Даши, зашел в ее комнату. Даша прокралась следом.
Следовало бы подождать и посмотреть, что он станет делать, но она не хотела
рисковать – мог зажечь свет, увидеть, выстрелить первым…
Переложив пистолет в левую руку, Даша сгруппировалась. Тело
привычно отозвалось, почти инстинктивно напряглись нужные мышцы, она приняла
стойку и шепотом – это гораздо эффектнее ошеломляет – сказала:
– Ку-ку…
Метнулась распрямившейся пружиной, вложив в удары не одно
отточенное мастерство, но и злость. Раз – угодила сзади верхней стороной ступни
меж ног. Два – подшибла ему ногу. Три – подхватила падающего, захватила горло
согнутой рукой, придушив вопль. Четыре – ребром ладони повыше уха… Все.
Перекинув пистолет в правую руку, включила ночник. Человек
лежал лицом вниз, словно смятая бумажная кукла. Джинсы, черная кожаная куртка,
лицо закрыто вязаным капюшоном, через плечо перекинут ремешок небольшой сумки.
Даша сорвала сумку и кинула на диван. Рывком расстегнула
«молнию» куртки, сноровисто обшарила. Вытащила ПСМ из подмышечной кобуры,
забросила под диван. Другого оружия не нашлось. В боковом кармане куртки
нашарила странно знакомый по размеру четырехугольный плоский предмет – пока
вытаскивала, он слегка раскрылся меж пальцами, словно…
Некогда. Бросила на диван рядом с сумкой, достала наручники
и защелкнула на запястьях. Он уже начинал шевелиться, бормоча что-то
неразборчивое. Быстренько вытащила из коробочки рулончик широкого лейкопластыря
и спутала ему ноги, накрутив с десяток витков, – вроде бы пустячок, а
разорвать практически невозможно, давным-давно проверено на опыте…
Вот теперь можно было никуда не спешить и позволить себе
этакую сладострастную медлительность… Даша раскрыла красное удостоверение со
знакомым тиснением и подсунула его под свет ночника.
Этого она и ждала, но все равно сердце царапнуло – думала,
это будет Косильщик. Хотела так думать…
Старший лейтенант Анатолий Игоревич Поляков,
оперуполномоченный уголовного розыска ГУВД Шантарска. Три года вместе, грудью
друг друга от бандитских пуль не заслоняли, но общих воспоминаний и переживаний
достаточно если не для тесной дружбы, то по крайней мере для братства по
оружию…
Даша стянула капюшон и окончательно убедилась, что это не
злоумышленник, коварно подделавший или присвоивший служебное удостоверение
Толика, а сам Толик. Красавец, похожий на старорежимного поручика. Козел
ссученный…
Присела на корточки и уперла дуло пистолета ему в висок:
– Застрелю, падаль! Есть кто снаружи? Живо!
– Даш, ты не поняла… – пробормотал он, пошевелился
и застонал.
– Убью, сука! – сказала она яростным
шепотом. – Ты меня знаешь, мр-разь…
– Никого там… Я один… Тачка за углом…
Даша выпрямилась, заглянула в сумку и осторожно вытащила
оттуда четыре свернутых рулончика. Развернула один. В точности такой гибкий продолговатый
лист, как те три, что она после тщательного обыска обнаружила в своей комнате –
под телевизором, за паласом, под диваном. С одной стороны – шершавая
поверхность вроде «липучки», с другой сплошные ряды крохотных, вскрытых,
прозрачных капсул, еще припахивавших тем самым тяжелым, приторным запахом,
преследовавшим в ночных кошмарах, в ту ночь перед тем, как Даша увидела в
конторе призрачную овчарку. Только на тех, что принес Толик, «липучка» пока
прикрыта тонюсенькой прозрачной пленкой, как и капсулы на обратной стороне,
целехонькие.
Подошла к окну, указательным пальцем слегка отогнула
занавеску и посмотрела вниз. Никого. Вышла в прихожую, тщательно заперла замки
и надела цепочку. И тут же вспомнила, что дома у нее нет диктофона, а
магнитофон по замыслу корейских конструкторов лишен микрофона, и записать речь
на нем никак нельзя. Возможно, у корейцев просто не возникает такой
необходимости, у них на каждый случай жизни – своя, особая электроника…
Вернулась в комнату, села в кресло и закурила.
– Нет уж, падло, – сказала она негромко. –
Лежи-ка, где лежишь, таким ты мне больше нравишься… Что ж ты, сука?
– Даша, ты не поняла… – сказал он, глядя на нее
снизу вверх и не решаясь приподняться. – Я объясню…
– Чего тут непонятного? – пожала она
плечами. – Очень даже все понятно, не ты первый, не ты, к моему
превеликому сожалению, и последний… – заметила у него на руках тонкие
пластмассовые перчатки. – Толя, это уж ты перемудрил. Ты ж у меня в гостях
бывал сто раз, твоих пальчиков и так везде полно, мог бы надеть перед тем, как
эту гадость снимать и новую клеить…
– Даша…
– Тридцать лет Даша. Ну ты хоть не корячься, умел
пакостить, умей и проигрывать красиво… Откровенно тебе скажу, мне так хотелось,
чтобы это был Косильщик…
– А это он и есть, я за ним следил, хотел…
– Фу-у… – сказала Даша. – Ты ж оперативник,
падло, ты ж профессионал… Ну что ты такое лепечешь? Полежи, придумай что-нибудь
поумнее…
Она докурила сигарету и тут же зажгла новую. В душе стоял
мерзейший осадок.
– Понимаешь, я тебя вычислила, – сказала Даша. –
Стоило только допустить, что из нашей группы есть утечка, как очень многое
прекрасно объясняется… И то, что пахан сатанистов знал, кто я такая, и то, что
иные наши шаги словно бы предугадывали посредством телепатии. А если вспомнить
самое начало, получается, что именно ты тщательно и упорно наводил меня на
«Бульварный листок». Паленого-то именно ты там якобы случайно узрел… Когда я
оклемалась после вашего угощения, когда приехал Славка, приехал ты, я вам всем
трем поставила ловушки, каждому свою. Уж не буду говорить, что навесила на уши
тем двум, только они проверку выдержали. А ты – нет. Ты поверил, что меня пока
не будет…
– Дай сигарету, – сказал он хрипло.
– … тебе, – сказала Даша. – Предателям не
положено.
– Я не предатель. Это ж не работа на мафию.
– Ага, – сказала Даша. – Это дружеская услуга
конкретному человечку, а?
– Да, вот…
– Агеев? Чего мнешься? Я, Толя, гораздо больше знаю,
чем при вас говорила…
– Ну, Агеев.
