– Сомнева-аюсь, – протянул Динар, – завтра утром ты будешь мечтать только о теплой постельке. Кстати, – фонарь, висевший на носу лодки, освещал лицо рыжего, и хитрую усмешку я разглядела, – ты раньше из дворца сбегала?
– Да, с тобой.
– Вот видишь, какой я хороший, с кем бы еще ты решилась на подобное.
– Да уж...
– Ты улыбаешься!
– Ты не можешь быть в этом уверен, фонарь за моей спиной.
– Мне не нужно видеть, я просто знаю, – Динар протянул руку и коснулся моего лица, – вот, я же говорил, что ты улыбаешься.
А я смотрела на его улыбку... Несмотря на обстоятельства, рядом с айсиром Грахсовеном я была уверена в собственной безопасности, как бы глупо это ни звучало. Какая-то странная, непоколебимая уверенность, что все будет хорошо... Глупо так думать, разумом я это понимала, но почему-то плыла по течению, наслаждаясь настоящим...
– О чем задумалась?
Пожала плечами в ответ.
– Обо мне? – догадался Динар.
– Возможно.
Он рассмеялся и начал грести быстрее, хотя нас и так увлекало вперед течением.
– Кат, – спустя некоторое время спросил он, – а... помнишь в Готмире, ты что-то там говорила по поводу обряда лесных орков.
– Допустим.
– А что это за обряд?
Я снова пожала плечами в ответ.
– Кат?
– Не напоминай мне об этом, – попросила едва слышно, но Динар услышал.
И мы поплыли молча, а затем рыжий предложил:
– А давай к оркам смотаемся, здесь всего месяц пути, если через Охтан-гро.
Мне стало совсем грустно.
* * *
Место оказалось не слишком приличное. На небольшом острове посреди реки располагался двухэтажный освещенный дом, откуда слышались музыка, крики и... женский смех.
– Если ты привез меня в бордель, то лучше... – начала я.
– Кат, у них лучшее вино, музыка и самое главное – тут нас искать не будут, так что мой выбор очевиден.
Разглядывая дом увеселений, обратила внимание и на пристань у острова, и мощеные дорожки, ведущие к дому и беседкам.
– Динар... – Мне положительно не хотелось туда идти.
– Нас никто не увидит, – пообещал рыжий.
– Динар, мне здесь... не нравится! – Я решительно не хотела появляться в подобном месте.
Но даллариец упрямо подгребал к пристани, а вскоре уже выпрыгнул из лодки и протянул мне руку.
– Кат, ведь спущусь, подниму на руки и отнесу, ты меня знаешь.
И это не было угрозой, только обещанием, которое рыжий непременно выполнит.
Нервно протянула руку и позволила вытащить себя из лодки. Но, едва я ступила на пристань, на душе вдруг стало нехорошо, неприятно, словно тьма вокруг острова неожиданно сгустилась.
– Динар, я не хочу туда идти!
Но рыжий только усмехнулся и, не отпуская моей руки, потащил за собой. Я попыталась остановить его, даже за столбик схватилась, не в силах понять, что же мне там так не нравится.
– Кат, – он соизволил остановиться, – да что с тобой?
Он остановился, я отступила на два шага назад, и стало как-то полегче. Даже дышать теперь было легче. А в огромном доме грянул хохот, какая-то женщина запела, и от звука ее голоса что-то внутри задрожало.
– Динар, – я отступила еще на шаг, – я туда не пойду, Динар! Ты меня слышишь?
Слышал. Стоял и хмурился, затем недовольно оглянулся на дом, скривился окончательно. А в следующее мгновение стремительно подошел, подхватил на руки и понес, не обращая внимания ни на мои крики, ни на просьбы.
– Рыжий, – взвыла я, – да что ты за человек-то такой?!
Из темноты вышли трое, посмотрели на Динара и отступили обратно в темноту. Замерев от ужаса, я вцепилась в далларийца и только вздрагивала при каждом его шаге к дому.
– Кат, никто тебя не обидит, – нервно произнес рыжий, – уже давно пора усвоить одну истину – если я рядом, значит, ты в безопасности! И что такого страшного в этом доме?!
Хотела бы и я это знать, но к дому мы не пошли. Рыжий уверенно свернул вправо, и мы двинулись в сад. Не сразу я разглядела маленькую крытую беседку, зато нас сразу разглядели обитатели этого острова.
– Повелитель. – Две девушки в ярких платьях появились, держа фонарики.
– Мне нужна Мейлина, – резким тоном приказал Динар.
И дамы стремительно покинули нас, оставив фонари висеть над входом.
Динар осторожно внес меня в беседку, положил на перину, устилавшую часть помещения и скрытую разбросанными яркими подушками. Потом достал свечу, зажег ее от одного из фонарей и начал методично зажигать свечи, которых тут было на удивление много.
– Может, объяснишь, что происходит? – нервно оглядывая помещение, спросила я.
Мне не нравилось абсолютно все – резко смолкнувший смех в огромном доме, шорох многочисленных шагов в саду, а особенно то, как уверенно чувствовал себя здесь Динар. Он бывал в этом месте, и бывал не раз. Более того, судя по обстановке, эта беседка была построена исключительно для повелителя! Как я догадалась? У папочки таких было несколько!
– Нравится? – зажигая свечи на столике, спросил Динар.
Я огляделась. Теперь свечи, тонкие и толстые, разных цветов и с разными ароматами, горели везде – на стенах, в подсвечниках, светильничках и в фонариках. Одно сплошное царство свечей в совершенно необычной беседке. Стены здесь были из металла, причем ковка потрясала воображение, имитируя виноградную лозу и гроздья винограда. Хотела бы я иметь такого мастера. Из мебели присутствовали лишь два узких столика вдоль стен, которые были заставлены свечами и иной функции не несли. Пол беседки устилал шерстяной ковер, поверх него в удаленной от свечей части как раз и находилась толстая и значительная перина, покрытая шелковым покрывалом и усеянная подушками разных форм и размеров. Гнездо разврата – иных слов у меня просто не было.
– Мне здесь не нравится! – уверенно заявила я, пытаясь встать, что сделать было не просто, учитывая толщину перины.
Рыжий очередное мое падение сопроводил тихим смешком и прислушался к происходящему снаружи. Я тоже села и перестала предпринимать попытки подняться, едва расслышала стук каблучков.
Она влетела как яркий мотылек – стремительный, быстрый, прекрасный, сияющий. Не замечая меня, с радостным криком бросилась к Динару и в следующее мгновение повисла на нем, одновременно и целуя, и причитая, и за что-то ругая. Речь этой высокой и прекрасной далларийки была настолько быстрой и путаной, что я не поняла и половины сказанного. Хотя кое-что я уразумела – мне тут не место!
А Динар осторожно отодвинул от себя женщину и негромко произнес на далларийском:
