По полному бездорожью, уже к утру группа пробилась к реке Аргун и вышла на трассу Минводы — Махачкала. Спецназ не успел оседлать мост, поэтому без задержек проскочили до перекрестка с дорогой на Итум-Кале и там были встречены огнем с укрепленного блок-поста. Не принимая боя, Крестинин свернул на проселок и пошел в обход опасных участков, однако едва вернулся к дорожному полотну, как тотчас же был обстрелян из минометов и автоматических пушек. Стало понятно, что путь на Грозный ему перекрыт и теперь, где бы ни появились эти три «меченых» БТРа, везде будут встречены огнем.
Оставалось бросить всю бронетехнику и возвращаться старым казачьим способом — своими ногами в ночное время, просачиваясь сквозь посты и заслоны. К тому же неясной была обстановка в Грозном. «Свой» радиоперехват отмечал, будто в городе уже нет оппозиционных сил и он сейчас стоит пустой, без всякого контроля. Крестинин терялся в догадках, не мог понять, что там случилось такое, что заставило отступить войска Чеченца. Расчленять в такой ситуации группу было нельзя, можно запросто потеряться на просторах, где неизвестно, что происходит. Удаление же от «Молнии» было таковым, что оперативные радиостанции оказались бесполезными, а стационарные в БТРах не действовали с самого начала: бронетехника силам оппозиции поступала со складов Северо-Кавказского военного округа, где простояла на хранении до восьми-десяти лет. Все резинотехнические детали истрескались, из двигателей гнало масло, отказывали генераторы, и потому новые аккумуляторы катастрофически садились.
К обеду стало ясно, что вся трасса Минводы — Махачкала по территории Чечни уже контролируется войсками Диктатора и запружена возвращающимися к столице частями. Спецназ вроде бы отстал где-то за дорожными узлами, и Крестинин решил, дождавшись ночи, все-таки прорваться через трассу на БТРах и уйти в северную часть республики насколько позволит техника. Он заехал в «зеленку» неподалеку от дороги на Урус-Мартан и объявил отбой, выставив посты: бойцы измотались, четверо были легко ранены еще в стычках со спецназом в Аргуне. Однако отдохнуть не дали, в пятом часу вечера над «зеленкой» пролетел самолет Ан-2, мирный колхозный «кукурузник», и через час наблюдатели доложили, что в сторону группы по дороге от Урус-Мартана катят знакомые БМП с волком на башне Отрываться от какого-то спецназа, петлять и прятаться можно было лишь при условии, что впереди есть более важная задача; когда же ее нет, нет и смысла опасаться волчьей стаи. Тогда уж лучше в лес не ходить…
Оставив БТРы на месте, группа по «тройкам» выдвинулась к дороге, и когда часть спецназа, съехав с полотна, направилась к «зеленке», а другая с минометами и безоткатными орудиями осталась в кювете, «Молния» ударила с флангов по машинам пехоты. Три «волка» загорелись сразу, один потерял гусеницу, а два оставшихся, отплевываясь огнем в разные стороны, пошли назад, к дороге. Оттуда же захлопали минометы, рыкнули трубы безоткатной — вспыхнул БТР, стоящий у края «зеленки». Тем временем «тройки» уже просочились в тыл спецназу и пошли на сближение, чтобы коротким ударом опрокинуть всю артиллерию противника и, главное, завладеть хотя бы одной безоткатной установкой: в группе гранатометов уже не было. Но тут минометчики резко перенесли огонь в свой тыл — откуда-то наблюдали за ходом боя! Откуда-то корректировали огонь!
Пришлось залечь в бурьяне давно не паханного поля и работать только снайперам. БМП выползли на дорогу и, словно чувствуя свою неуязвимость, катались по асфальту взад-вперед, поливая бурьян из автоматических пушек и пулеметов. Крестинин ждал, когда начнет смеркаться, чтобы приблизиться к противнику на короткую, в один рывок, дистанцию, расстрелять его в упор, появившись внезапно, и перескочить дорогу. Но спецназ, видимо, был знаком с тактикой «Молнии», знал ее самые сильные стороны и рисковать не стал. Едва начало темнеть, спешно погрузился на два оставшихся броника и отступил к Урус-Мартану, как и предполагал Крестинин, оставив засаду возле горящей техники и трупов.
Уже в полной темноте высланные вперед две «тройки» без шума убрали сюрпризы «волков» и захватили в плен одного из них, как оказалось, абхазца по национальности. И когда возвращались назад, наткнулись на сюрприз, никем не предусмотренный. Сапер Тучков, знавший все мыслимые и немыслимые виды противопехотных мин, наступил на одну из них, роковую, уготованную для него, соблазнившись гранатометом на спине убитого «волка». Князю оторвало левую ногу по колено, правую раздробило и вытек поврежденный глаз…
Это был первый тяжелораненый в группе, причем в самый неподходящий момент, когда надо пробиваться к своим и одолевать большое расстояние в ночных марш-бросках. Крестинин увел своих мужиков подальше в «зеленку» и стал, чтобы медик Отрубин при свете ручных фонариков смог сделать операцию и перевязку. Пока Капеллан обрабатывал под местным наркозом раны Тучкова, допрашивали пленного «волка». Парень оказался смертником, носил зеленую повязку на голове, но почему-то расставаться с жизнью не спешил и не дернул кольцо гранаты, привязанной к животу. В прошлом был учителем физкультуры в Сухуми, ушел в спецназ Диктатора после абхазо-грузинской войны, подготовку проходил в течение года на территории Турции, в учебном центре «Шамиль». Перед «волками» стояла задача уничтожить спецподразделение «Молния», за которое они приняли группу Крестинина, в крайнем случае не выпускать его из этого района, оттесняя от дорог, навязывать беспрестанные бои, пока национальная гвардия не придет на помощь и не блокирует «зайцев», в том числе и с воздуха.
Получалось, что Крестинин с мужиками отвлекал внимание на себя от основных сил «Молнии»; он знал, что дед Мазай не бросит группу, обязательно придет на помощь и теперь задача: оставаться в этом районе и наладить связь со своими. Пока делали операцию Князю, разведка установила, что за группой ведется наблюдение, а по дорогам в стороны Аяхой-Мартана и Рошни-Чу проследовали КамаАЗы с живой силой и несколько БТРов, кроме того, движение на север перекрыто постами и мобильными группами диктаторского ОМОНа.
Крестинину оставляли один путь — в горы, на юг, где можно запереть группу в ущелье и уничтожить. Ночами будут отслеживать маршрут движения, а с утра навязывать бой. Такой ритм даже самый выносливый боец может выдержать не более трех суток, а если еще учесть, что три дня «зайцы» жили в напряженном режиме, то и того меньше.
Он не стал избавляться от слежки и чуть ли не демонстративно весь остаток ночи шел на юг. Пленного «волка» использовали вместо лошади, навьючив его «малямбой» с раненым Князем. Где-то впереди группу ждала засада, где-то спецназ готовился к новому нападению, поэтому на рассвете они развернулись и стремительным марш-броском пошли назад. Важно было за короткий срок одолеть расстояние, пройденное за ночь, и пока «волки» перегруппировывают силы, перескочить трассу Минводы — Махачкала.
Шли с полным радиомолчанием, рассыпаясь по «тройкам», когда проходили опасные зоны, и собираясь потом в условленной точке. Место вчерашнего боя миновали стороной, незаметно перешли Урус-Мартановскую дорогу и через два часа приблизились к трассе. Похоже, режим стягивал силы к Грозному: движение транспорта усилилось, все больше было вооруженных людей в грузовиках, автобусах и даже частных машинах. Из-за оживления на дороге «форсировать» ее пришлось поодиночке, выбирая удобные моменты. И хорошо, что начался дождь, укрывший серой пеленой голое, без кустика, пространство. Без остановок достигли реки Сунжа, отыскали сарай, обозначенный на карте — холодный, каменный склеп с шиферной просевшей крышей, — и повалились на перепревший землистый навоз.
