Вагон особого отдела охранялся со всех сторон, спецназовцы в полном боевом облачении стояли на подножках, сидели на крыше, маячили за стеклами зарешеченных окон — как позже выяснилось, контрразведчики вместе со своим имуществом вывозили из Чечни назначенное Москвой правительство и часть собственной агентуры. Грязев подошел к вагону, и закованный в панцирь детина упер ему в живот автоматный ствол, из прорези маски глядели холодные, настороженные глаза.
— Давай, парень, дергай отсюда!
— А ты бы позвал мне кого-нибудь из оперов, — мирно попросил он.
— Я все сказал! — Охранник щелкнул предохранителем, и стало ясно, что настаивать не только бесполезно, но и опасно. Саня сел перед ним на землю, заложил руки за голову.
— Не горячись, браток, позови. Мне пошептаться надо. Он почувствовал еще один ствол у затылка. Руки невидимого человека профессионально ощупали одежду.
— Оружие есть?
— Безоружный, мужики…
— Кто такой?
— Ну вот, все тебе и скажи! — усмехнулся Грязев. Спецназовцы посовещались и все-таки позвали из вагона заспанного молодого человека в камуфляже без знаков отличия. Тот посмотрел на Саню с одной стороны, с другой, присел перед ним на корточки. Из-под бушлата высунулся пистолетный глушитель.
— Ты чей будешь-то, дружок?
— Внук дедушки Мазая, — в тон ему ответил Грязев и назвал свой старый, двухгодичной давности, опознавательный код.
— Да, внучок, промахнулся ты, — посожалел опер. — Не в масть попал.
— А ты пойди-ка, братец, к начальнику, — язвительно посоветовал он. — И его спроси. Может, он знает, кто дед Мазай и зайцы. И циферки мои назови.
— Не хочу, — поморщился тот и встал.
— Придется самому пойти, — вздохнул Саня и шагнул к вагону.
Оба охранника мгновенно оказались с двух сторон, взяли в клещи.
— Положите его в багаж, — распорядился опер. — В Моздоке разберемся.
Грязев сделал сразу два обманных движения, выскользнул из-под стволов и успел перехватить опера, прежде чем он занес ногу на подножку. Прикрылся им, приставив отобранный пистолет к затылку.
— Я же по-человечески просил вас, мужики. Что вы в самом деле?.. Зови начальника. Только не поднимайте шума.
Теперь спецназовцы держали под прицелом обоих, в прорезях масок — большие глаза в холодной решительности.
— Не стрелять! — предупредил опер, что-то почувствовав. — Вы что, суки!.. Начальника сюда!
— Это правильное решение, — одобрил Грязев, по-братски прижимая к себе потеющего опера. — Ребята, уберите стволы.
На крыше вагона что-то услышали, донесся стук железа и снаряжения. Саня резко развернул опера, встал спиной к голой степи: еще один охранник медленно поднимал автомат, стоя на коленях.
— Спокойно, мужики! — погромче сказал Грязев. — Придет начальник, я отпущу этого.
Начальник появился через минуту, резво сбежал по ступеням, остановился в двух шагах — сорокалетний черноглазый усач, по всей вероятности, кавказец.
— Что здесь у вас?.. — начал он на ходу и замолк, стиснув зубы.
Ситуацию оценил мгновенно.
— Да все в порядке, брат, — за всех ответил Грязев. — Твои подчиненные не хотели никак пригласить тебя пошептаться.
— Ну, шепчи, что у тебя за душой, — позволил он. Саня вновь назвал скороговоркой свой код, однако начальник контрразведки расслышал, прищурившись, достал из-под куртки записную книжку.
— Не в масть, — снова повторил опер. — Я наизусть помню…
— Дела давно минувших лет, — пробормотал усач и спрятал книжку. — Нужна помощь?
Саня отпустил опера, отдал ему пистолет.
— Нужна. Пошли, присядем где-нибудь. Они спустились с насыпи, примостились на вросшей в глину шпале.
— Могу взять в свой вагон, — предложил начальник контрразведки. — До Моздока.
— Я ищу своих, — объяснил Грязев. — Они где-то здесь, в Чечне.
— Почему ты так решил?.. Как я слышал, «Молния» работала тут года два назад, в самом начале.
— А сейчас что, конец?
— Вроде, конец… У тебя что, не было связи?
— Не было.
Начальник контрразведки беспомощно пожал плечами, сунул в рот сигарету, утонувшую в усах.
— Не знаю… может, твои и здесь ползают. Информации нет, полный бардак. Поехали до Моздока.
— Если они здесь, куда мне ехать? Попал сюда, так надо бы проверить. Я, кстати, в этих краях первый раз в жизни. Люблю ходить по новым местам.
— Подходящее ты времечко выбрал для путешествий! — ухмыльнулся усач, прикуривая. — Впрочем, дело твое. Я в ваши дела не суюсь.
— Неужели ничего не слышал про «зайцев»? — безнадежно спросил Саня. — Может, косвенная информация, агентурные донесения…
— Как же, слышал, но краем уха. Кто-то из ваших Диктатора приговорил.
— Вот, а ты мне — в Моздок! Я и так два года прохлаждался.
— Даже если «Молния» здесь, где ты ее искать станешь без связи?
— Дам объявление в газетах!
— Веселый ты парень, — тоскливо заметил усач и вздохнул. — Не укатали тебя… местные горки. Иди, попутешествуй, посмотри. Дать могу только две явки, и то ненадежные.
— Нет, лучше бы информацию подбросил, в каких районах происходят… скажем так, необъяснимые явления природы.
— Понятно… Три недели назад в районе Урус-Мартана неизвестный снайпер расстрелял машину полевого командира Баскаева. Сам он убит выстрелом в ухо, ехавшие с ним боевики ранены как-то странно — у обоих раздроблен правый тазобедренный сустав. Спустя три дня на той же дороге, только возле Ачхой-Мартана, подстрелили еще одного непримиримого. И тоже в ухо… Что еще? По пути из Хасавьюрта в Гудермес бесследно исчез вместе с машиной и охраной некто Ахмадов, азербайджанец. Поставлял оружие из Турции, в том числе и «стингеры». По агентурным сведениям вез новую партию. Чеченцы до сих пор разбираются, кто его перехватил… За последнее время взорваны четыре скважины — тут у каждого полевого командира по своей «дырке». Похоже, радиоуправляемыми зарядами. Тоже разбираловка идет…
— А ты спрашиваешь, где искать! — засмеялся Саня.
— Погоди… — урезонил начальник контрразведки. — Они же между собой грызутся, так что вполне возможно и от обид, и по кровной мести. Ты Кавказа не знаешь.
— Вот и посмотрю на Кавказ!.. Говорят, горцы здорово пляшут, а я только по телевизору видел. Давно хотел побывать на родине Махмуда Эсамбаева.
