Я почувствовала, как у меня начинает кружиться голова от этого бреда. Что все это значит?
– Не понимаю, – в унисон с моими мыслями честно признался Гаральд. – Отец Ольтон, зачем вы убили Ксану Ортензия?
– Она была дочерью Рихарда, – раздраженно пояснил священник, будто данное обстоятельство объясняло все.
Гаральд со свистом втянул в себя воздух. Оглянулся на меня, молчаливо спрашивая совета, но я лишь пожала плечами. Да, вот сейчас помощь Фабиона точно бы не помешала. Интересно, кстати, а где он? Получается, мы с Гаральдом ошиблись, решив, что мой приятель первым делом после пробуждения отправился в храм. Но куда же он запропастился?
– Ну что же, – медленно протянул целитель и с мрачной решимостью принялся засучивать рукава. – Это, конечно, не моя специализация, но попробую…
– На твоем месте я бы предоставил это дело тому, у кого уже есть опыт в подобных вопросах, – оборвал его загадочные приготовления голос Фабиона.
Я чуть ли не взвизгнула от радости, когда обернулась и увидела приятеля, неторопливо приближающегося к нам со стороны основного помещения храма. Жадно оглядела его с ног до головы, страшась увидеть на одежде капли крови или любые другие свидетельства, что он уступил соблазнам демона. Но светлая рубашка Фабиона была чистой, а сам он лучился от непонятного удовольствия.
– Где ты был? – Я подскочила к приятелю и едва ли не обнюхала его, больше всего на свете опасаясь, что мои самые страшные предположения сбылись.
– Гулял, – честно признался он и широко улыбнулся, заметив искреннее недоумение на моем лице. – Хеана, я хотел сделать тебе сюрприз. Нарвать цветов, чтобы поставить их в твою комнату. Надеялся управиться до того, как ты встанешь. Право слово, после вчерашних приключений я рассчитывал, что у меня будет чуть больше времени для этого. Но когда я вернулся – то ни тебя, ни Гаральда уже не было дома.
– Я так испугалась, – выдохнула я и со всей силы прижалась к нему. – Фаби… – Руки приятеля, обнявшие меня за талию, окаменели, и я поспешила исправиться: – Ольен… Никогда так больше не делай!.. Я боялась…
– Что я надумал вернуться к отцу и сбежал, оставив тебя одну? – с сухим смешком перебил меня Фабион, без особых проблем поняв, что на самом деле я хотела сказать. – Хеана, ты обижаешь меня подобными сомнениями. Тебе ли не знать…
Фабион не закончил фразу, только мне этого и не требовалось. И так было понятно, что он хотел сказать. Мол, моя дорогая Катарина, неужели ты настолько дурного обо мне мнения, раз всерьез решила, что из-за элементарной усталости я не устоял перед искушением.
Я опустила голову, чувствуя, как мои щеки заливает румянец стыда. Однако продолжения неприятного разговора не последовало. Фабион лишь понятливо покачал головой при виде моего смущения и перевел взгляд на отца Ольтона, который по-прежнему сидел на полу и радостно скалился, не обращая особого внимания на окружающую реальность.
– Кажется, без моей помощи будет трудно обойтись, – проговорил он и выжидательно посмотрел на Гаральда.
– Ты сильно выложился вчера, – с неожиданной и странной неприязнью отозвался тот. – В конце концов, я тоже маг, причем уже давно заслужил право на самостоятельное ведение дел.
– Но ты целитель, – резонно возразил Фабион. – Как ты и сам верно подметил, это совершенно не относится к твоим обычным занятиям.
Гаральд вздумал было продолжить упрямиться, но не успел и слова сказать. Приятель привычно прищелкнул пальцами – и вокруг священника взметнулась метель подчиняющих волю чар.
– Что зря время терять на пустые споры, – сказал он и язвительно усмехнулся в ответ на возмущенный взгляд Гаральда. – Лучше давайте наконец узнаем, почему этот человек так сильно ненавидит семейство Ортензия.
Я посторонилась, давая Фабиону возможность подойти ближе к священнику. Тот продолжал глупо улыбаться, устремив отсутствующий взгляд куда-то вдаль. Из приоткрытого рта протянулась тоненькая ниточка слюны.
– Итак, – начал допрос Фабион, с хрустом размяв пальцы. – Насколько я понимаю, ты убил Ксану Ортензия из-за того, что она оказалась родной дочерью Рихарда?
– Да, – с готовностью отозвался отец Ольтон. – Видит Светлый близнец, я бы с куда большей радостью свел счеты с Пабло…
– Но его начали выпускать из дома лишь недавно. Одно дело – расправиться с беззащитной, слабой девушкой и совершенно другое – убить юношу, способного дать отпор, – со скучающей физиономией прервал его Фабион.
– Не только, – неохотно признался Ольтон. – Я бы не тронул Пабло в любом случае. Он… Он сын не только Рихарда, но и Агаты. А я бы никогда не сумел причинить вред тому, в чьих жилах течет ее кровь.
– Ого! – притворно восхитился Фабион. – А я думал, служители Светлого близнеца обязаны сохранять чистоту тела и помыслов. Разве ты не должен соблюдать обет целомудрия и безбрачия?
– Должен, – тихо сказал Ольтон. – И сохраняю. Но любить этот обет не запрещает. А Агата… Ее невозможно было не любить. Более чистого и совершенного создания я не видел в жизни и вряд ли когда-либо увижу.
– И что случилось между вами? – спросил Фабион. – Ты был влюблен, а она?
Ольтон опустил голову и застыл в такой позе – уткнувшись взглядом в пол. Когда Фабион уже поднял руку, готовясь послать в недолгий полет новую порцию подчиняющего заклинания, священник вдруг заговорил высоким, срывающимся голосом:
– Для Агаты всегда существовал лишь Рихард. Она никого больше не желала замечать. А он… Он изменял ей. Причем даже не особо это скрывал. Постоянно приходил домой за полночь, пропахший чужими духами и со следами помады на рубашке. Я знаю, потому что она исповедовалась мне, просила совета, как сделать так, чтобы муж больше не смотрел на других женщин. Постоянно плакала. Что я мог ей сказать? Лишь призывал молиться и просить небеса образумить неверного мужа. Но сам понимал, что он никогда не изменится. Рихард женился на ней по расчету. В молодости он спустил все состояние за игрой в карты. Задолжал слишком много и слишком опасным людям. А тут в его жизни появилась Агата: молоденькая, влюбленная в него дурочка из богатой семьи. Что-что, а врать Рихард всегда умел. Наплел ее отцу небылиц по поводу долгов, вошел в доверие. А через год после свадьбы его тесть весьма своевременно умер, оставив любимой дочурке все состояние, которое моментально прибрал к рукам Рихард.
– Умер? – перебил его Фабион, внимательно слушающий сбивчивый рассказ священника. – Был убит или…
– Вроде как сердце, – с презрением выплюнул Ольтон. – Да разве правду узнаешь? К тому моменту Агата как раз забеременела. Я умолял Рихарда одуматься, хоть на время забыть о своих забавах. На бедную девочку свалилось слишком много бед. Но этот негодяй лишь посмеялся надо мной и посоветовал не лезть в чужую семью. Закончилось все очень и очень плохо. Когда Рихарда, по обыкновению, не было дома, к Агате завалилась одна из его любовниц. Пьяная, вульгарная девица, его содержанка. Она накричала на Агату, обругала ее, даже дала пощечину. Девочка так растерялась от этой наглости, что не догадалась позвать слуг и выставить нежеланную гостью на улицу. А ведь она была как раз на сносях. И потом, одно дело – догадываться о похождениях мужа и совершенно другое – увидеть на пороге его любовницу. От волнения у нее начались преждевременные роды. Ребенка сумели спасти, а вот сама Агата прожила после этого всего несколько дней. И я думаю, родовая горячка стала следствием перенесенного шока.
