Кика и Маргоша коротали вечер вдвоем. Леший в этот раз почему-то не заглянул к ним на огонек.
Телевизор мерцал экраном в углу, показывая болота, на которые неотвратимо спускались сумерки. Ничего, что внушало бы опасения, в поле зрения не появлялось, но Маргоша и Кика боялись переключить канал, хотя американская любовная мелодрама была бы поинтереснее, чем вечное созерцание окрестных болот.
– Пока рано любоваться красотами болот, орхидеи еще не расцвели, – вспомнила Маргоша многозначительную фразу из «Собаки Баскервилей».
Клеопатра с удивлением вскинула на нее глаза – видимо, она так и не выучила реплики героев культового фильма наизусть, будучи не столь зависимой от массовой культуры. Но у Маргоши воспоминания о древнем роде лордов Баскервилей вызвали собственные ассоциации.
– Кика, а что ты имела в виду, когда говорила о представителях моего рода, которым дорого обошелся их гуманизм? Расскажи поподробнее, – попросила Маргоша.
Эта просьба понравилась Клеопатре гораздо больше, чем бесплодные мечты об орхидеях на российском болоте.
– Дорогая 'моя, мне давно хотелось поговорить с тобой об этом. Что ты знаешь о своих далеких предках?
– Ты имеешь в виду фон Хорнов?
– Нет, гораздо более дальних пращуров… Фон Хорн – это варварская модификация старинного родового имени потомков славного Хирона.
– Хирона? Ты говоришь о старом лодочнике, перевозчике через Лету? Кажется, этот мрачный старикашка отправлял всех в Царство мертвых…
– Не такой уж он был и мрачный, к слову сказать, а что служба такая ему выпала, так что ж, у каждого своя судьба… Но перевозчика звали Харон, а я говорю о Хироне. Тебе знакомо это имя?
– Честно говоря, нет.
– Печально слышать. А ведь в свое время он был весьма и весьма популярной личностью. Кстати, Хирон – сводный брат Зевса, правда, незаконнорожденный…
Брат Зевса?! Так от кого же Маргарите надо считать свою родословную? С ума сойти можно… Перед глазами Маргоши запрыгали хорошо знакомые ей пожелтевшие страницы знаменитой книги Куна с изложением древнегреческой мифологии. Этот изданный еще в середине прошлого века том из семейной библиотеки она девочкой не раз читала вместо сказок – истории античных богов и героев казались намного занимательнее, чем однообразные приключения какой-нибудь Василисы Прекрасной.
Но вот про Хирона как-то ничего не вспоминалось – все-таки не Геракл, не Ясон и не Ахилл…
– Ты думаешь, что он не Геракл, не Ясон и не Ахилл, – грустно улыбнулась Кика, прочтя ее мысли. – И вовсе не так уж знаменит… А ведь со всеми пришедшими тебе на память героями бедный Хирон был связан более чем тесно. Редкостный умница, интеллектуал, наделенный неординарными способностями… Ах, если бы судьба не была к нему столь жестока!
– Кика, пожалуйста, расскажи мне подробности, – попросила заинтригованная Маргоша. – Я всегда интересовалась греческими мифами.
– Для кого – мифы, а для кого – суровая правда жизни. Ты, дорогая моя, могла бы с большим почтением относиться к памяти предков. Все-таки как прямой потомок Хирона ты тоже можешь считаться Хиронидой, а это очень почетно. Что ж, садись и слушай…
Хирон был сыном Кроноса и нимфы Филиры. Филира – океанида, и мне доводилась двоюродной сестрой. Так что Хирон – мой племянник, почему я всегда чувствовала большую родственную привязанность к вашей семье. Все-таки вы все – дети, внуки, правнуки, пра-правнуки и прочие потомки моего дорогого незабвенного мальчика… Сейчас у меня уже почти не осталось близкой родни, кроме тебя, моя дорогая. Если бы ты знала, как ты похожа на свою пра-пра-пра-прабабушку океаниду Филиру! Смотрю на тебя и вижу ее лицо. Вот только она все время проводила на побережье, плескаясь в волнах. Жить не могла без морского простора. А ты – человек глубоко сухопутный. Живешь себе на равнине, и хоть бы что… Кроме одной закованной в камень грязной реки, до которой еще от твоего дома дойти нужно, рядом никаких водоемов. Как можно так жить? Ты же засыхаешь!
– Кикочка, ты обещала рассказать про Хирона, а сама рассуждаешь про водоемы! – напомнила Маргоша.
– Ах да, я отвлеклась. Так вот… В те времена многие боги были многоженцами, хотя в их кругу подобные нравы осуждались и законные жены с внебрачными связями, естественно, боролись. Но наша Филира была такой дурочкой! Связалась с Кроносом, а он был немолод, некрасив, с ужасным характером, и вообще, во всех смыслах ей не пара! Мы пытались ее образумить, но нет, уперлась, подавай ей Кроноса, и все тут. А между прочим, за ней с серьезными намерениями ухаживал один из титанов, такой интересный мальчик…
– Кика, а про Хирона ты забыла?
– Да нет, я как раз к этому и веду. Так вот, тайком от первой жены Кроноса Реи, матери Зевса, этот старый козел и Филира вступили в брак. Хотя какой это был брак? Так, фикция… Ну а ревнивая Рея все время гонялась за мужем, выслеживала, вынюхивала. Так что этот хмырь Кронос придумал: как только появлялась угроза, что Рея вот-вот их накроет, он – раз… и обращался в коня. Дескать, никого тут нету, только чей-то конь пасется у кромки воды да одинокая океанида плещется в волнах… Рея порыщет-порыщет и уберется восвояси, а Кронос – брык… и снова в своем привычном мужском облике. Но проблема в том, что Филира как раз ухитрилась забеременеть в то время, когда он обращался туда-сюда, и это трагическим образом сказалось на ребеночке… Как нынче говорят, внесло необратимые изменения в генотип…
– Он… был уродом? – дрожащим голосом спросила Маргоша, чувствуя острую жалость к своему далекому и незнакомому предку.
– Уродом? Да нет, не совсем… Он был очень красив. Хотя конечно, смотря что считать уродством… Хирон получился кентавром.
– Кентавром? – Маргарита чуть не подавилась этим словом.
Неужели у нее в роду были кентавры? Ужас какой! Еще бы кто-нибудь сказал, что она происходит от верблюда или медведя, тогда уж вообще…
– Что «вообще»? – Кика снова прочла ее мысли. – А что еще могло получиться, если папаша, не тем будь помянут, вечно превращается то в коня, то в человека, сохраняя в организме генетически чуждые клетки? А ребенок расплачивайся всю жизнь за глупость старших! Но зато Хирон вырос редкостным умницей, он был известным спортсменом, владел всеми распространенными в то время видами оружия, музицировал, слагал стихи, прекрасно учился…
– А чему он учился? – спросила вконец ошарашенная Маргоша. Как-то странно было бы представить кентавра в университетской аудитории. Впрочем, в те времена и университетов-то еще не было.
– О, он учился всю жизнь и был весьма искусен в разных науках. Например, в медицине. Наша Нининсина, жалея мальчика, заявила, что у него должна быть настоящая профессия в руках, и открыла ему тайны врачевания. И он со своими способностями далеко превзошел наставницу. Кстати, он и сам был талантливым педагогом. Это Хирон воспитал и обучил тайнам врачевания Асклепия, которого у вас в России называют Эскулапом. Вот, кстати сказать, Эскулапа помнят, с ним до сих пор носятся, имя его стало в медицине нарицательным, а его учителя Хирона, которому Эскулап всем обязан, забыли… А все почему? Эскулап был сыном Аполлона, и папаша, конечно, постарался сделать ему рекламу, PR качественный, как теперь говорят, раскручивал парня, тащил за собой всюду, куда надо и не надо, вплоть до Олимпа. Только и слышно было – ах, мой Асклепий такой умненький, такой талантливый, настоящий вундеркинд! Ну это все, конечно, другими словами, на древнегреческом наречии, сама понимаешь. А Хирон из-за застенчивости постоянно держался в тени, вот и результат. Впрочем, Асклепий тоже плохо кончил – гонористый, самодовольный, заносчивый, как все представители золотой молодежи, он так достал всех обитателей Олимпа, что Зевс однажды пришел во гнев и метнул в него молнию, поразив на месте… Это ведь как надо было довести родного деда, чтобы он впал в такое бешенство!
