Видимо, те, кто овладел ключами от темницы, свою задачу посчитали выполненной, освободив отдельных, дорогих их сердцу узников (скорее всего, из числа воровского элемента), а всеобщая политическая амнистия в их планы не входила.
Кот, немало помучившись, притащил связку, подобрал ключ и непослушными мягкими лапами открыл дверь в камеру Гарольда, после чего также посчитал, что уже сделал все, что мог.
Вручив освобожденному рыцарю связку ключей, кот предложил Гарольду заняться освобождением оставшихся в неволе узников, а сам, наслаждаясь обретенной свободой, стянул кусок рыбы из миски, приготовленной к ужину в опустевшей комнате стражников, и отправился в город разыскивать Маргариту. Теперь, когда к нему вернулась способность ловить из воздуха информацию, он тоже ощущал присутствие Маргариты в Арконе. Словно бы даже ее голос звучал в ушах кота.
Впрочем, в этом ничего необычного не было – астральной связью со своими хозяйками могли бы похвастаться многие коты и кошки. Могли бы, если бы все они умели говорить, конечно.
– Надеюсь, ты тут не задержишься? – крикнул он Гарольду, взобравшись на тюремные ворота, чтобы спрыгнуть с них с «вольной» стороны. – До скорого…
– Вот эгоистичное животное! – бросил ему вслед Гарольд.
Надо сказать, дружеское чувство к этому парню, зародившееся у кота в минуту отчаяния, быстро поблекло. У Кия была другая хозяйка, а если ты для кота не хозяин, то, можно считать, ты никто…
ГЛАВА 37
Отдышавшись, Маргарита еще раз убедилась: она перенеслась в Аркону, стоит на главной площади, и перед ней пылают княжьи хоромы. Желание исполнилось, слухи о жестоком бунте подтвердились – стало быть, все в порядке? Вот последнее утверждение казалось сомнительным даже на первый взгляд…
Вокруг горящего здания метались кучки людей, но вовсе не потому, что пытались залить пожар, а потому, что методично истребляли друг друга.
Кто-то рубился на мечах, кто-то – на вульгарных топориках, кто-то предпочитал дубины или собственные кулаки, но бой шел в полном смысле слова не на жизнь, а на смерть. Причем было непонятно – то ли защитники княжеской резиденции сражаются с бунтовщиками, то ли в Арконе, как это принято в дни народных волнений, уже сражаются все против всех и налицо тот самый русский бунт, бессмысленный и беспощадный, о котором писал Пушкин (о чем только не писало «наше все»)…
Короче говоря, постмонархический синдром был в Арконе налицо.
– Матушка, Царевна Лебедь, вернулась, спасительница! Ну теперь ты, заступница, не дашь нам пропасть! – сказал кто-то за спиной у Маргариты.
Она грустно усмехнулась. Что ж, жизнь начинала приобретать знакомые черты.
Обернувшись, Маргарита увидела своего помощника Мала в одежде ремесленника. Даже кожаный фартук как свидетельство принадлежности к трудовому народу был не забыт в этом маскарадном костюме.
Надо признать, красный кафтан, расшитый золотом и жемчугом, шел Малу гораздо больше. Но в холщовой рубахе и кожаном фартуке он был неотличим от любого арконца из уличной толпы.
– Вот у нас что тут без тебя делается, матушка, – пожаловался Мал. – Бунт полнейший… Князя Путяту в острог отволокли, а терем княжеский разграбили да и подожгли. Слуги княжьи частью разбежались, а частью взялись было князя защищать, так их в тереме заперли, перед тем как поджечь.
– Там что, остались люди? – с ужасом спросила Маргарита, глядя, как языки пламени, вырываясь из-под карниза, лижут крышу.
– Да, как им было выйти, дверь-то бревном привалили, – сказал Мал, причем сказал он это таким тоном, словно речь шла о досадном побочном обстоятельстве княжеского пленения.
– Я хочу, чтобы немедленно пошел дождь и залил огонь! – закричала Маргарита, обращаясь неизвестно к кому – может быть, прямо к небесам.
Но ничего не случилось – небеса молчали, оставаясь ясными и голубыми, ни тучки, ни облачка не появилось на небосводе. Лишь черный дым от пожарища тянулся ввысь, нарушая ничем не замутненную лазурь… Желания, сами собой исполнявшиеся в Москве, стоило Маргарите лишь подумать о чем-то, здесь, в Арконе, исполняться не желали. Все вернулось к привычному положению дел.
– Что, матушка, силушку теряешь? Ведовство твое отказало? – участливо спросил Мал. Но что-то в его ласковом тоне Маргарите не понравилось… Только отвлекаться на Мала и его штучки было некогда.
Маргоша лихорадочно соображала, как остановить пожар, – каждая минута была на счету, если в доме оставались люди.
В ее магической книге был один очень надежный рецепт, как организовать дождь. Маргарита освоила его в числе первых, когда училась магии. Но этот рецепт был непростым и трудоемким – надо было варить в волшебном котле зелье из множества разнообразных природных компонентов, потом разбрызгивать его с высоты, читая заклинание, обращенное к Даждьбогу и его сестрице, Заре-Зарянице… А времени не было!
Волшебная палочка могла бы помочь. А может, и не могла бы… Пользование палочкой всегда вызывало у Маргоши сложности, и прибегала она к этому средству лишь в самых крайних случаях. Наверное, палочку можно было приравнять к техническому устройству, а с техникой у Маргариты отношения традиционно были напряженные. Даже модернизированные кофеварки с рычажками и кнопками вызывали у нее опасения – вот нажмешь случайно не на ту кнопочку и запустишь это чудо технической мысли на околоземную орбиту… А что говорить о волшебной палочке, превосходящей по потенциальной разрушительной силе все кофеварки и тостеры вместе взятые?
Начнешь махать палочкой, а получится ли то, что заказываешь, или нечто совершенно противоположное – это уж как повезет.
Оставалось кольцо Бальдра… Но кольцо тоже было предметом норовистым, с собственным видением проблем и не терпело, чтобы ему указывали, что именно следует предпринять.
Непонятно было, чем оно думает: никаких мозговых устройств у кольца не предусматривалось – но в том, что это был предмет разумный, сомневаться не приходилось. Поэтому предпочтительнее было не повелевать кольцу, а лишь почтительнейше просить его о помощи. А между тем Мал, потихоньку отойдя на безопасное расстояние от Маргариты, принялся кричать:
– Эй, мужики! Вон она, самозванка, что за Царевну Лебедь себя выдает! Признал я ее! Крути ей руки, не боись, чародейской силы в ней нету, проверено! Крути ее! Надобно еще разобраться, кто это Лебедью обернулся! Может, под личиной Лебеди ведьма какая старая схоронилась…
Кое-кто из мужчин, занятых жестокой и бессмысленной дракой, прекратил кровавую тренировку и, бросив избитых спарринг-партнеров, обернулся на крик.
Похоже, им показалось небезынтересным заняться пришлой ведьмой, раз уж чародейные силы у нее растаяли… Но торопиться с выводами им не следовало.
– Со мной сила Бальдра! – крикнула Маргарита, выставив вперед руку с кольцом. Те арконцы, кто уже успел двинуться с угрозами к чародейке, истуканами застыли на месте, не в силах шевельнуться, а те, кто только собирался, узрев эту жуткую картину, немедленно пришли к выводу, что, в сущности, они не так уж и свободны сегодня вечером – как раз в этот самый момент другие важные дела не ждут.
