А тетушка, не вдаваясь в дальнейшие подробности недочетов Маргошиного воспитания, вернулась к теме разговора:
– Ну а с портретом Пушкина после его мистического появления в антикварной лавке все было уже просто – князь выкупил полотно и привез его к себе на Арбат. Василий Тропинин, друживший с князем, подтвердил, что это тот самый давно потерянный портрет Пушкина в халате, который был создан при жизни поэта. Оболенский просил старого мастера реставрировать живопись, но Тропинин побоялся испортить то, что писалось «молодою рукой», и к тому же с натуры, и только почистил полотно… Но если бы не старания князя Михаила, потомки могли бы и не увидеть тропининский шедевр. Полагаю, это было бы большой потерей для нашей культуры. Ну все, дорогая, будем считать, что сказка на ночь тебе рассказана. А теперь пора спать.
До ночи полнолуния, с которой были связаны тетушкины секреты, оставалось не так уж много времени. Маргарита была уверена, что ее командировка завершится прежде, чем луна войдет в полную фазу; но даты в командировочном удостоверении загадочным манером сами собой поменялись. Маргарита, верная своему правилу ничему не удивляться (хотя эта поездка давала немало поводов для удивления), совершенно спокойно отнеслась и к этому факту. Ну придется задержаться в Северной столице подольше, стало быть, так надо. Вообще-то в Петербурге было очень интересно и домой не хотелось.
Правда, Валька, встретив старых приятелей, братьев Брюсов, теперь постоянно проводила время в их обществе. Компания старых друзей решила устроить ознакомительные экскурсии по городу, к основанию которого эксцентричные братья были в свое время причастны. В конце концов, Яков появлялся тут нечасто, а будучи в Санкт-Петербурге, не осмотреть город – это же чистый нонсенс!
Вылетая из дома на первую экскурсию, братья долго в дорогу не собирались. Привидениям в этом отношении много проще, чем живым. Все свое ношу с собой, как говорится. А вот валькирия продумала свою экипировку в деталях и прихватила некоторые довольно странные на первый взгляд предметы. Например, саперную лопатку.
– Что есть сие? – без обиняков осведомился старший Брюс.
– Сие есть предмет замечательный и ко многой пользе годный, – пояснила Валька. – Малая саперная лопатка. Предназначается для отрытия индивидуальных окопов. И для всяких других нужд можно использовать… Как-нибудь покажу при случае. А сейчас – айда в город, робя!
Для начала решено было произвести облет Петербурга по воздуху, чтобы насладиться видом открывающейся панорамы и прикинуть, насколько град Петров за прошедшие века расстроился. Для Вальки такие полеты были не в диковинку, Яков Брюс тоже нередко баловался левитацией, а вот Роман и при жизни летать не любил, и нынче это дело не жаловал, но, раз уж пошло такое веселье, компанию поддержал. Единственное, о чем следовало позаботиться, – создать эффект невидимости.
– Ты, Яша, горожан-то не дразни! Не порхай тут, как фанера над Парижем. Скромнее надо быть. В Москве и по сию пору байки сказывают, как ты вкруг Сухаревой башни летал…
Яков спорить не стал:
– Ну летал, положим. Летал… Воля твоя, но это умение человеку не в укор. Кому оно дадено, тот и парит, а кому нет, тот пущай на земле сидит да в небо глядит…
– Знаю, знаю, – отмахнулась Валька. – Рожденный ползать летать не может!
– Это ты, матушка, хорошо сказанула! – восхитился Яков.
– Да это не я сказанула, это Горький.
– Какой такой горький-сладкий?
– Да был один такой… Максим Горький. Певец максимально горькой жизни. Говорил, желаю изображать свинцовые мерзости и ничего более. Ну и доизображался… ладно, о Горьком мы потом потолкуем. Ну что, ребята, летим? От винта, как говорится!
Братья переглянулись. При чем тут винт? Заговаривается Хлоя! То о горечи что-то несусветное ляпнет, то о Париже, то о винтах… И все ни к селу ни к городу! Что годы-то делают – хоть собой она баба и справная, красоту сберегла, а вот головой за долгие века скорбна стала!
Впрочем, полет над городом быстро отвлек братьев и пустил их мысли в другое русло. Град Петров зело расширился, прежние его границы уже и определить было трудно. Правда, крыши оказались староваты, кровельное железо все ржавое и в заплатах, но это сути не меняло. Здесь и помимо крыш найдется на что посмотреть.
Ужинать Маргарите и тетушке отныне все чаще приходилось вдвоем. После еды они переходили в гостиную, где пили чай и беседовали у камина. Мебель здесь была обтянута тканями в сиреневых тонах – как оказалось, лет сто с хвостиком назад императрица Александра Федоровна оформила в сиреневых тонах свой будуар в Царском Селе, после чего сиреневые тона в интерьере вошли в большую моду. Вообще, княжне было о чем рассказать…
Вот и в этот раз Маргарита полагала, что тетушка предастся каким-нибудь занимательным воспоминаниям, но княжна неожиданно заявила, что Маргарите необходим «придворный наряд», и сшить его следует срочно…
– Ма тант, если вы полагаете, что мне необходимо обзавестись нарядным платьем, я попытаюсь создать его при помощи чар. Помните, как фея-крестная наколдовала наряд для Золушки, перед тем как отправить ее на бал? У меня не такой уж большой опыт, но приличный наряд при помощи волшебной палочки я, наверное, наколдую.
Тетушка поморщилась:
– Опять колдовство? Ты, дитя мое, попала в настоящую зависимость от магического процесса. А это небезразлично для твоего душевного здоровья и общего самочувствия. Иногда отдаленный эффект от самого заурядного колдовства сказывается роковым образом… И предположить трудно, к чему приведет какая-нибудь сущая ерунда, если бездумно вмешиваться в естественное течение дел. Я лично давно не занимаюсь вульгарным колдовством при помощи палочки и тебе не советую. Это забава для слабых, изломанных людишек. Нечто сродни кокаину, которым сто лет назад так увлекалась богемная молодежь!
Маргарита хотела было заметить, что наркотики – страшная проблема и в наши дни, к тому же теперь на борьбу с ними направлено гораздо больше сил, потому что люди наконец осознали суть этого зла, но промолчала. Просвещать тетушку по вопросам современных социальных проблем – дело неблагодарное. С одной стороны, уединившись от мира, княжна о многом не знает и знать не желает, а с другой… просвещение тетушки в практическом плане ничего не даст и только уведет разговор в сторону, затянув его до бесконечности.
– А что касается наряда, – продолжала между тем тетушка, – запомни: в важных, судьбоносных случаях ты должна быть прекрасно одета! Именно быть, а не казаться!
Маргарита задумалась. Вообще-то она терпеть не могла всяких дилетантских философствований по вопросам осмысления жизненных проблем. Но фраза: «Именно быть, а не казаться!» – в устах княжны звучала особенно странно.
Ведь всего того, что их в данный момент окружало – и этого камина, украшенного резным мрамором, и наборного паркета, и кресел, обитых шелком в мелких розочках, и вазы с пионами, – фактически не было, хотя вещи казались вполне материальными, и ими можно было воспользоваться. Но старый особняк Оболенских на самом-то деле давно превратился в руины, и на месте этой уютной гостиной случайный человек, попавший в этот дом без приглашения, наверняка увидит лишь некое мрачное помещение с осыпавшейся штукатуркой, выбитыми окнами и провалившимися перекрытиями. А Маргоше эти руины кажутся почти дворцом…
