И это не укрылось от глаз ясновидца.
– Что это с тобой? – Прозоров попятился. – Говори! Говори скорее! Нельзя задерживать дыхание! Дыши и говори!
– Знаю… Я знаю, чьи это дети. – Он не соврал… Это его дети! Он давно проник сюда и наплодил… мертвых душ. Это они теперь скрежещут зубами!.. Вот почему мне не дали допуска в Грязную зону!
– Не понимаю! Не слышу тебя! Не вижу! – заслонился руками юродивый.
– Зато я теперь все вижу и понимаю. И нанесу… удар возмездия! Как же я сразу не разобрался? Не почувствовал?.. Нет, ты гений! Ты увидел во мне то, о чем я сам никогда не подозревал. Нет, не то слово… Ты мессия!
Юродивый как-то горько помотал головой и тяжело вздохнул:
– Не сотвори кумира… Будь я гений, сам бы поднялся из ада. И не просил тебя отправить в небытие порождение Асмодея… Я всего-навсего обыкновенный юродивый и родился на свет, чтобы возвестить о приходе Матки. Она идет! Нет, летит! Чтобы спасти мир от безумия.
– Я тебе не поверил, считал гениальным сумасшедшим. Она действительно существует – Матка? Или это символ, идея, аллегория?
– Это необыкновенная женщина! – восторженно провозгласил юродивый. Земная и необыкновенная! К чему ни прикоснется ее рука, все преображается и цветет; к чему ни прикоснется ее мысль, все становится разумным и одухотворенным. Скоро ты услышишь о ней.
Нет, увидишь… Только помоги ей! Матка бессильна исправить то, что произошло не из материнского чрева. Мертвую душу не оживит даже Господь. Отправь их назад, в небытие. Ты это сможешь! Ты сильный!
– Отправлю! Я их отправлю! Уничтожу! Сейчас же! – Гелий вскочил на ноги. – И теперь не дрогнет рука!
– Ступай!
– А потом выведу тебя из ада. И сам выйду! – Он выскочил в коридор, заметил телефон на стене, оторвал кабель от трубки, намотал на руки и попробовал на прочность.
– Нет! – закричал юродивый. – Нельзя! Так нельзя! Разве можно задушить то, что не имеет душу?! Нет!..
Карогод затолкал юродивого назад и захлопнул дверь…
В горячке от потрясения он побежал в свой кабинет и обнаружил там взломанный запор в ванную и короткую восхищенную записку на столе с пожеланием при следующей встрече преодолеть естественное для первого раза смущение. Гелий изодрал ее в клочья, растоптал, разметал по полу и ринулся на центральный пульт. Там перед погасшими экранами и тысячами индикаторов сидел подполковник-ракетчик и в одиночку пил водку. Он даже не встал перед начальником, а лишь призывающе махнул рукой.
– А, это ты! Садись, выпьем отходную! Карогод поднял его на ноги, встряхнул:
– Где представитель? Где Слухач?!
– Выпустил! – весело доложил ракетчик. – Всех выпустил! Полчаса назад.
– Что ты сделал?! Почему выпустил?!
– Согласно инструкции. Ваша подпись на вынос груза…
Схватив трубку прямого телефона с наружной охраной, Гелий открыл было рот, чтобы наорать на бериев-ца, но понял, что это лишнее и что сейчас следует иметь холодную голову, чтобы исполнить задуманное.
– Прекратить допуск на объект по всем видам пропусков, – приказал он коменданту. – И никого не выпускать. До моего особого распоряжения.
Старому энкавэдэшнику никакой дополнительной информации не требовалось.
Ракетчик невозмутимо набулькал полстакана водки, подал начальнику.
– Прими, легче будет. Залей пожар!
– Удавлю! – крикнул Гелий, выбил стакан из рук дежурного и помчался в сторону Грязной зоны. Телефонный провод в руках добавлял решительности и подогревал яростное желание передавить детей Асмо-дея. Чуть помедлив, спохватился и ракетчик, что-то спросил, потом издал невразумительный клич и тяжело потопал следом, болтаясь от стены к стене по галерее.
Гелий был уверен, что не дрогнет, и на какое-то время стал воином, разбуженный казачий дух бил из него фонтаном, диктуя, что и как нужно делать. Это была стихия, момент бессознательного творческого состояния, когда к нему приходило откровение. Он летел, как его предки, – на коне и с обнаженным клинком.
Черная униформа часового у белой медицинской двери напоминала качающуюся под ветром ночную тень. Гелий выглянул из-за угла, выбрал позицию и легонько постучал проводом по неоновой лампе под потолком. Свет замигал, часовой насторожился и снова стал мерить шагами коридор. Тогда Карогод дотянулся рукой, вытащил лампу из гнезда и изготовился. Едва черная тень миновала створ угла, он ловко набросил веревку на горло часовому и взял его на спину, оторвав от пола. Подержал полминуты и положил на пол – как мешок. В это время послышался топот, выпивший ракетчик вывернулся из смежной галереи, остановился в трех шагах и несколько протрезвел.
– За что ты черного-то придушил? Черные тут ни при чем…
Часовой по-рыбьи открывал рот и пучил глаза. Гелий обшарил одежду, достал из-под его полы пистолет-пулемет и отыскал в карманах ключ-карточку.
– Тащи его за мной! – приказал подполковнику и бросился к двери, вставил карточку в замок – загорелся зеленый индикатор.
– Я туда не пойду! – заупрямился ракетчик и стал совсем трезвым. – Ни за какие шиши! Там же грязная зона, радиация!
– Сейчас покажу, какая там радиация, – проговорил сквозь зубы Гелий. Сейчас посмотришь…
– И так уже лысый, все потерял, – забормотал ракетчик. – Затащу, и назад…
В Грязной зоне было как всегда стерильно, чисто и пусто, за перекрестком коридоров горели кварцевые лампы, пахло озоном. Второй охранник оказался в караульном помещении, спал на медицинской кушетке под тихий шум кондиционера. Гелий показал кулак ракетчику, чтоб молчал, забрал у спящего оружие, отключил систему сигнализации на пульте, после чего толкнул стволом в бок. Охранник вскочил, похлопал глазами, но обстановку оценил быстро.
– Я же сказал – вернусь и прихлопну всех, – напомнил Гелий и обернулся к подполковнику:
– Затаскивай сюда, пусть отдыхают.
Полупридавленный часовой пришел в себя, однако идти не мог, тяжело мотал головой и перхал горлом. Ракетчик втащил его в караулку, бросил на пол и тут же выскочил назад. Карогод подал ему один из пистолетов.
– Охраняй этих! К аппаратуре не подпускать.
– Здесь опасно! – зашептал ракетчик из-за дверей. – Высокая радиация! Черным-то все равно, они смертники!
– Ты ее измерял?
– Нет, но я вижу радиацию, как черный таракан…
– А теперь посмотри сюда! – Гелий указал на пульт, где светилось табло радиометра. – В этой Грязной зоне чище, чем на поверхности земли.
Ракетчик вернулся в караулку, не веря своим глазам, пощелкал кнопками проверки прибора, выматерился.
– Почему же она считается грязной? Каждый день отсюда передают уровень…
– Потому что здесь творятся грязные дела! – прорычал Гелий уже на ходу. А какие – увидишь!
