– Мне от вас потребуется не только машина…
– Двери в квартире уже ставят, стальные!..
– И не только двери… В коридоре моей квартиры осталась дорожная сумка. Если хоть что-нибудь из нее пропало!..
– Никак нет! Ничего не пропало! В квартире сейчас усиленный наряд, четыре офицера…
– Молитесь, чтоб ничего не пропало, – посоветовал Бурцев. – Если в Бога веруете… К сумке лучше не прикасаться. Дайте приказ!
– Будет исполнено! Что еще прикажете?
– А что вы еще можете сделать?
– Есть зубной врач! – доверительно сообщил полковник. – Специалист по челюстно-лицевой хирургии, профессор! Прикажу сейчас же доставить в клинику!
– Это хорошо, – не сразу одобрил Сергей, раздумывая. – Только этого мало, полковник.
Тот поднял пытливый, выжидательный взгляд, в котором промелькнул испуг, чего раньше не наблюдалось.
– Слушаю… Слушаю вас, товарищ!..
– Мне нужны два толковых оперативника. Самых лучших! Желательно из отдела по борьбе с организованной преступностью.
Полковник облегченно вздохнул…
– Найдем, товарищ прокурор! Есть такие!..
– Запомните, виртуозы своего дела! А не костоломы. Откомандируйте в распоряжение Генпрокуратуры.
– Все понял, товарищ…
– Прямо сейчас ко мне их… И сроком на месяц.
– Прикажу вызвать! – Полковник схватил телефонную трубку и стал давать какие-то распоряжения.
А Бурцев вдруг подумал, что это его рвение все равно пойдет насмарку. И зря он сейчас приказывает кому-то вытащить из постели зубника-профессора, привести в порядок квартиру спецпрокурора и держать наготове персональную машину. Полковника сократят, а точнее, вышвырнут на улицу: Скворчевский никогда не простит собственного унижения и, даже будучи наказанным, найдет способ, как отомстить.
Полковник положил трубку.
– Через десять минут профессор будет, – отчеканил он. – Можно выезжать. Оперативники прибудут в зубной кабинет.
Профессор оказался на своем рабочем месте – в частной клинике, расположенной на первом этаже жилого дома. Пятидесятилетний человек с припухшими от сна глазами, но веселый и благодушный, наверняка привыкший к ночным побудкам. Работал он виртуозно, шутил, доверительно успокаивал, обещал сделать все быстро и по высшему классу. И пока он ковырялся во рту, залечивал раны, Бурцев никак не мог отвязаться от мысли, что Скворчевский рассказывал именно про этого врача, который сделал жене колье из человеческих зубов…
А потом в кабинет вошли старые знакомые – очкарик и крашеный, лучшие оперативники, откомандированные полковником…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
ЗОЛОЧЕНЫЙ КУБОК (1994)
1
Помня судьбу дискет, вывезенных с Кавказа, Бурцев не стал вываливать руководству все, что добыл в командировке в Спасо-Кирилловском монастыре. А пленку с записью неофициального допроса головореза Елизарова вообще спрятал в надежное место – зашел к холостяку-приятелю в соседнем доме и, пока тот бегал в магазин за пивом, запихнул кассету под неподъемный старинный буфет на кухне. Остальное хранил в сейфе, еще более надежном, – в собственной голове.
Обеспокоенное руководство меж тем ожидало информации – любой, касаемой исчезновения бывшего хранителя «ядерной кнопки». Оно ждало бури, если каперанга Губского умыкнула какая-нибудь разведка, и потому нервничало.
Бурцев же теперь отчетливо понимал, что его прошлые дела – зубцовский старец и убийство Николая Кузминых – тесно связаны с похищением инока Рафаила. Он вытащил из небытия эти дела и вплотную уселся за их проработку, назначая новые экспертизы. Многие детали и факты теперь воспринимались по-новому, да и круг экспертов за это время сильно изменился, поэтому заключения по некоторым предметам приходили совершенно другие. Особенно потрясла иная интерпретация автографа, оставленного на грамотке в руках старца и затем повторенная на лобной кости его черепа. И удивительно, что об этом и словом не обмолвился дотошный добровольный эксперт-ученый из МГУ. Перевод он сделал точный и верно установил принадлежность зубцовского старца к царскому роду, поскольку аналогичная надпись была на стене подвальной комнаты в доме Ипатьева, где расстреляли царскую семью Романовых.
Только там – кровью и на обоях. И на французском языке она звучала так: «Ici par ordre de la force des tenebres Ie Tsar a ete sacrifie pour la destruktion de I Etat. Avis a tous les peuples». Расшифровку каббалистического письма еще в середине тридцатых годов сделал француз Энель.
Вот это уже было кое-что! Такие глубокие корни питали нынешние события, что от одного прикосновения к ним становилось не по себе!
Но и загадок становилось все больше и больше. Если старец каким-то образом принадлежал к царской семье и после смерти лишился головы, то есть ли они у останков Романовых, до сих пор не найденных? Или все они сложены в одну пирамиду?!
Бурцев угадывал символику за этой пирамидой, однако, будучи человеком реалистичным, воспитанным на следовании букве закона, пока не мог обосновать и доказать на фактах существование символа. А руководству на пальцах не доказать ни связей между разноплановыми уголовными делами, ни их обобщающей сути – ритуальности совершенных преступлений, ни того, что в государстве существует неконтролируемая секретная служба.
Понятно, что мир давно сошел с ума, зараженный бациллой переустройства паранойи, понятно, если ты не вписываешься в общие каноны, не поддерживаешь новаторские социальные и политические идеи, ты просто ретроград и коммуняка, однако стоит тебе сделать шаг вперед, указать на некие ирреальные моменты, и тебя эти же нездоровые люди объявят больным и спишут со счета. Надо было играть даже не двойную, а тройную игру, при этом оставаясь самим собой. Поэтому Бурцев отчитывался перед руководством общими фразами, дескать, требуется дополнительное изучение материалов и немного времени, чтобы подключить к делу оперативную службу. Словом, выклянчивал очередную неделю, хотя всегда просил три, и, не теряя ни минуты, продолжал рыть старые глубокие корни и посылать запросы за подписью Генерального прокурора. Обеспокоенный судьбой Губского, тот охотно их подмахивал, и в первые дни никаких проблем не было.
Зато они возникли, когда стали приходить ответы на запросы. Сначала его пригласил к себе начальник отдела, порылся в бумагах на столе и пустил по крышке приставного стола его же собственный запрос с приколотой визой.
– Если у тебя все в порядке с головой, объясни мне, что это такое?
А это было требование представить Генеральной прокуратуре все материалы, касаемые сноса дома Ипатьева в Свердловске. С полным поименным списком фамилий, начиная от автора инициативы и кончая непосредственными исполнителями – бульдозеристами и экскаваторщиками.
Бумагу подписал начальник отдела и, похоже, получил вздрючку. Он никак не мог соединить Ипатьевский дом и похищенного каперанга Губского.
