– Не знаю, какими намерениями руководствовался данный субъект, но явно, что намерения его были недобрыми, – задумчиво заметил Валентин, подводя итог ночному происшествию.
У меня, с тех пор как я узнала о прапрадедушкином кладе с дарами императрицы, зародились некоторые догадки о намерениях ночного визитера, но до поры до времени я сочла за лучшее попридержать их при себе.
Мы принесли фонари и керосиновые лампы и вчетвером обошли вокруг дома, пытаясь что-нибудь найти. Должны же на месте преступления остаться улики! Правда, ничего интересного найти так и не удалось, поскольку мы и сами не знали, что, собственно, ищем.
Кроме оставшейся у стены дома лестницы и сломанных жасминовых кустов под ней, ничто не останавливало взгляда. Может быть, поползав в траве, мы смогли бы обнаружить какую-нибудь потерянную злодеем мелочь – кольцо, пуговицу, выпавший из кармана перочинный нож (а еще лучше – потерянное письмо с его именем, вот была бы удача!), но, увы, для детальных поисков света от сальных огарков в фонарях явно не хватало.
В конце концов мы вернулись в дом, пригласив Салтыкова в гостиную. Он шутливо отбивался, говоря, что его внешний вид не подходит для поздних визитов к дамам. И в самом деле, после драки с неизвестным он был весь вымазан грязью, а его щегольской мундир являл собой довольно жалкое зрелище.
Но вопросы светских приличий волновали нас с Аней сейчас куда меньше, чем наша благодарность человеку, готовому защищать двух женщин как ангел-хранитель, стоя на часах под их окнами.
Мы, насколько это было возможно, отчистили китель Салтыкова, угостили штабс-капитана стаканчиком горячительного (початая бутылка арманьяка так и стояла, тщательно оттертая от пыли, на полке буфета со времени моей экспедиции в погреб) и предоставили в его распоряжение диван в гостиной для ночлега – не отправлять же восвояси человека глубокой ночью после всех перенесенных волнений.
Валентин рассыпался в благодарности, а я почувствовала, что валюсь от усталости с ног в самом прямом смысле.
– А теперь, господа, одно из двух – либо мне дадут хоть немного поспать, либо час моего вечного сна стремительно приблизится, и вам скоро придется оплакивать мое хладное тело, – заявила я, удаляясь в свою спальню.
Все, больше никто не сможет помешать моему сну – ни стадо оголодавших комаров, ни призраки дедушек и прадедушек, ни неизвестный взломщик, грохочущий лестницей под окном. Знать больше никого не хочу! Спать, спать, спа…
ГЛАВА 17
Анна
Наутро Валентин Салтыков первым отправился в Гиреево, сразу же после завтрака. Елена Сергеевна одобрила подобную предусмотрительность – если бы штабс-капитан появился в лечебнице вместе с дамами из Привольного, у всех гиреевских обитателей же зародились бы совершенно однозначные подозрения о том, где он провел эту ночь, и игривым вопросам не было бы конца.
Сплетни и досужие домыслы всегда развлекают скучающее общество, но становиться объектом подобных развелечений – дело не из приятных. Как для репутации дам, так и для общего спокойствия, штабс-капитану Салтыкову лучше было появиться в Гиреево в одиночестве.
Впрочем, после ночного происшествия Анна стала склоняться к мысли, что все же стоит пригласить Валентина пожить в Привольном, а стало быть, сплетни так и так будут неизбежны. В таких обстоятельствах лучше уж сразу честно и недвусмысленно изложить всем интересующимся свои планы, чем дать повод для всевозможных вздорных слухов.
Собираясь ехать в лечебницу, чтобы снова приступить там к обязанностям сестры милосердия, Аня зашла в комнату Елены Сергеевны. Та в упоении крутилась перед зеркалом, примеряя вынутые из чемодана наряды. Несколько модных платьев было разложено на кровати, а на подзеркальник бережно водружены две шляпки.
– Этот костюм неплохо смотрится, но юбка сильно помялась и требует утюга. Сейчас в нем из дома не выйдешь, – задумчиво говорила Елена Сергеевна, осматривая себя со всех сторон. – А вчера было недосуг посмотреть…
– Леля, неужели тебе после всех наших кошмарных событий еще хочется наряжаться? – удивилась Аня.
– Именно. После всех наших событий нарядиться хочется просто как никогда. Женщина всегда должна оставаться женщиной. Знаешь, если у меня случаются серьезные неприятности или наваливается слишком много проблем, я извлекаю из гардероба все самое лучшее для украшения своей особы, наряжаюсь и отправляюсь на люди. Этим я привожу себя в гармоническое душевное равновесие и укрепляю пошатнувшееся чувство самоуважения.
Леля с сожалением сняла с себя модный светло-серый костюм и влезла в одежду попроще – спортивный свитер и твидовую юбку, накинув сверху нечто вроде пыльника или плаща из однотонной ткани.
– Конечно, сельская жизнь предоставляет не так много возможностей для демонстрации нарядов, но нынешнее похолодание все же позволит мне обновить одно из последних приобретений. Обрати внимание – новинка парижской моды нынешнего сезона, легкое дамское пальто «авиатик». Покрой напоминает одежду воздухоплавателей. Со времени начала войны в женской одежде тоже стали активно использовать стиль «милитари». Может быть, это не так женственно, но элегантно и отвечает современным тенденциям. В качестве дополнений использую легкий спортивный свитер с воротом «гольф», закрывающим шею, и шелковый шарф.
Извлеченный из чемодана шарф был самым затейливым образом повязан на голову, прибавляя обладательнице той самой женственности, малую толику которой отняло пальто «авиатик».
– Видишь, и в деревенской простоте есть своя прелесть, – продолжала рассуждать Елена Сергеевна. – Куда в Москве можно было бы пойти в свитере? Разве что в скетинг-ринг или на корт, сыграть партию в лаун-теннис. Заявись я в облегающем свитере в театр или на публичную лекцию, на меня стали бы показывать пальцем. А в деревне в свитере можно пойти практически куда угодно. Он хорошо сочетается с одеждой в военном стиле и совсем не полнит, позволяя спрятать под полой пальто еще и кобуру с браунингом. Вполне подходящий наряд для дамы, вступившей на путь борьбы с неведомым злом.
– Да, очень элегантно, – подтвердила Аня. – И так необычно. Амазонка XX века. Ты, наверное, тратишь на наряды безумные деньги?
– Ничего из ряда вон выходящего. Я всегда гордилась своей практичностью и умением прилично выглядеть, не влезая при этом в долги. Хотя смотря с кем сравнивать. Знаешь, мне как-то, еще перед войной, попалась на глаза интересная статья в «Огоньке». В ней приводились данные о том, сколько денег на наряды тратят европейские королевы. Ведь представители царствующих домов для многих являются эталоном в смысле моды и хорошего вкуса. Причем корреспондент очень любезно перевел все денежные суммы в рублевый эквивалент – сумма в каких-нибудь лирах, гульденах или фунтах стерлингов мне, например, ни о чем бы не говорила. Так вот, некоторые монархини, как оказалось, бьются на грани полной нищеты. Голландская королева Вильгельмина, бедняжка, может себе позволить потратить на одежду сумму, равную лишь десяти тысячам рублей. Представляешь? На уровне московской лавочницы средней руки. На втором месте по скупости английская королева Мэри и германская королева Августа Виктория – у них на платья уходит по двадцать тысяч рублей. Итальянская королева Елена тратит в год тридцать тысяч, а испанская королева Виктория на общем фоне выглядит просто мотовкой, расходуя аж сорок восемь тысяч рублей. Так вот, если говорить о моих собственных тратах, измеряя их в королевском эквиваленте, то до испанской королевы я, пожалуй, недотяну – излишняя роскошь засасывает, но уж одеваться так бедненько, как голландская королева, я себе тоже не позволю. Остановлюсь на уровне моей тезки, королевы Елены – тысяч на тридцать можно одеться вполне элегантно и без вульгарной помпы.
