Следователь откланялся, а мы с полицейским сыщиком проговорили еще часа полтора. И мне показалось, что в Стукалине, наконец-то, промелькнули знакомые черты того проницательного и хитрого мужичка, способного вывести на чистую воду самого изощренного преступника. И к моим словам он наверняка прислушается всерьез. Пусть в качестве возможного убийцы Кривицкий выглядит пока не очень убедительно, но он вполне может им в конце концов оказаться.
Терентий Иванович от всех моих смутных подозрений, конечно же, не отмахнулся, а напротив, разложил все по полочкам. Более того, я даже удостоилась комплимента, на мой взгляд, весьма приятного, несмотря на его сомнительность:
– Вот за что я люблю и ценю вас, Елена Сергеевна, так за то, что при всех своих недостатках вы из тех женщин, кто не боится совать нос куда не надо!
Каково сказано!
Когда я, до предела уставшая от этой бесконечной беседы (да какой там беседы – двойного допроса с пристрастием!), но все же удовлетворенная последним поворотом событий, покинула кабинет, ко мне подошел Валентин Салтыков.
– Леля, как, однако, затянулась ваша беседа. За это время можно было раскрыть сыщику всю подноготную каждого из гиреевских пациентов и расписать их родословные до седьмого колена. Неужели ты тайком подрабатываешь в Гнездниковском переулке?
– Неуместные шутки, – обиделась я. – Я сейчас была близка к тому, чтобы устроить представителям власти небольшой, но весьма впечатляющий скандал. Жаль, что удержалась. Хороший скандал способен разрядить атмосферу. Пока что мы слишком много говорим и слишком мало делаем. Ты не знаешь, где Анна Афанасьевна?
– Госпожа Чигарева в беседке, – ответил Валентин и ревниво добавил: – В окружении прекрасных принцев.
– Принцев? Что за немодные нынче монархические фантазии? Давай лучше будем считать их рыцарями, тем более что стол в беседке круглый. Проводите меня в рыцарское собрание, сэр Валентайн!
– К вашим услугам, миледи!
ГЛАВА 19
Анна
Анна уже совсем извелась в офицерском обществе, когда на пороге беседки появилась госпожа Хорватова под руку со штабс-капитаном Салтыковым, лицо которого после ночной драки было украшено ссадинами.
Но то, что и у всех прочих мужчин обнаружатся на лицах подобные украшения, для Елены Сергеевны явно оказалось сюрпризом. Переводя взгляд с одного гиреевского пациента на другого, она непосредственно воскликнула:
– Господа, вы что, на досуге развлекаетесь кулачными боями?
Офицеры со смехом принялись пересказывать ей свои истории, а Анна, воспользовавшись общей суматохой, тихонько прошептала одними губами:
– Леля, поедем наконец домой!
Елена Сергеевна тут же сумела изящно прервать общий разговор, и дамы сочли возможным откланяться. Салтыков, провожаемый завистливыми взглядами офицеров, усадил женщин в экипаж, получил долгожданное приглашение в Привольное и пообещал прибыть туда не позднее нынешнего вечера, чтобы обеспечить обитательницам усадьбы защиту и поддержку.
Коляска, радостно встреченная бродячими собаками, огласившими окрестности громким лаем, покатила по разбитой дороге.
– Леля, я сегодня безумно устала, хотя вроде бы ничего особого и не делала, – призналась Аня. – Наверное, было слишком много волнений. Когда постоянно живешь на нервах, устаешь так, словно камни таскать пришлось…
– От усталости такого рода хорошо помогает перемена занятий, – отозвалась госпожа Хорватова. – Что-нибудь захватывающе интересное… У меня появился один план! Ты говорила, что в закрытом крыле дома есть большая бальная зала с круглыми колоннами вдоль стен. Давай заглянем туда и посмотрим, не совпадет ли ее устройство со схемой твоего дедушки. Вдруг круги на плане – это колонны бального зала, и клад припрятан в тайнике, устроенном под одной из них? Это ведь не так уж и сложно – вынуть несколько паркетин и опустить ларец в подпол. А потом восстановить паркет – и никто ни о чем не догадается. Твой дед вполне мог поступить именно так. Попробуем простучать полы под колоннами? Глядишь, тайник и обнаружится. Нужно же наконец узнать, куда граф припрятал ларец с драгоценностями…
Аня хотела было возразить, что в зале наверняка пыльно и грязно и хорошо бы сегодня отдохнуть, а на разведку в необитаемое крыло дома лучше отправиться как-нибудь утром, со свежими силами… Но вдруг ей показалось, что поиск сокровищ – и вправду захватывающе интересное дело, не терпящее никаких отлагательств. Наверное, азарт и энергия, присущие Елене Сергеевне, успели заразить и молодую хозяйку дома…
По приезде в Привольное дамы сразу же, вооружившись дедовским планом и связкой ключей, отправились в путешествие по старым графским покоям.
Открыть высокую двустворчатую дверь, украшенную резьбой с потускневшей позолотой, оказалось не так-то просто – ключ насилу повернулся в старом замке.
– Эту дверь давно никто не открывал, – извиняющимся голосом пролепетала Анна, распахивая створки.
– Зато есть надежда, что такой тугой замок не захлопнется сам собой, как только мы войдем внутрь. Прочие двери в твоем доме имеют тягу к подобным шуточкам. А этот замок нужно смазать, только и всего, – заметила Леля, с интересом осматривая парадные покои старой усадьбы.
Бальная зала, весьма величественная, даже под слоем пыли сохраняла черты аристократического убранства. Колонны, отделанные под мрамор; наборный паркет из редких пород дерева (насколько можно было это рассмотреть под покрывшим его сором); в простенках между окнами – высокие зеркала, отражавшие некогда, дробя золотыми огоньками пламя сотен свечей, весь блеск проходивших здесь балов; на хорах устроено место для оркестра…
Ане показалось на секунду, что сквозь нынешнее запустение проступают призрачные картины прошлого – дамы и кавалеры в нарядах ушедшего века кружатся по паркету в танце и даже звуки музыки доносятся откуда-то издалека… Ей захотелось на что-нибудь присесть и сделать пару глубоких вдохов, чтобы успокоить расшалившееся воображение.
Но Елена Сергеевна, успевшая пройти в смежное фойе, где размещалась галерея портретов в золоченых рамах, окликнула Анну из-за двери и отвлекла от видений своими вопросами.
– Это твои предки, Анюта? – поинтересовалась она, разглядывая портреты. – Надо сказать, все представители вашего рода обладали внушительной внешностью. Но вот манера письма старых мастеров отличается своей спецификой – кажется, что все твои прадеды страдали жесточайшей простудой. У всех почему-то красные носы и глаза словно бы слезятся… Какой статный генерал! И вся грудь в крестах. Кто он? Герой кавказских войн? Сподвижник Ермолова? Да, судя по всему, абрекам нелегко с ним приходилось.
Елена Сергеевна перешла к противоположной стене и остановилась у большого парадного портрета, исполненного в манере XVIII столетия.
– А вот этот куртуазный красавец в парике и бархатном камзоле наверняка и есть фаворит императрицы – у него во взгляде, несмотря на общую для вашего рода болезненную влажность, сквозит нечто призывное, что не могло остаться незамеченным государыней Екатериной. У старушки в таких делах был глаз наметан.
