Залюбовалась и не заметила, как сзади дед Лука приполз на коленях, прикатил тачку с землей — воистину, грешник в аду!
— В лис бы шла, — проворчал он. — У воды дюже знобко та сиро.
Знать, не судьба ему умереть на родной стороне, своими руками бросил счастье в шумную реку…
Она вернулась в схорон, а тут и старушка обед понесла деду.
— Люды приихалы! — на ходу бросила она. — Кондрат привез. У пепелища ходят. Мабуть, и Юрий Николаевич объявится.
Вернулась быстро, мимо пробегая, лишь палец к губам приставила, мол, сиди тихо, и сразу наверх.
И этот ее знак насторожил Вавилу. Опять, как в прошлый раз, она ощутила легкий ветерок опасности, исходящей от окружающего пространства…
* * *
Комендант слов на ветер не бросал, приехал в деревню с двумя журналистами, а поскольку машина у них была хоть и новая, импортная, но с плохой проходимостью, то ее пришлось оставить на стоянке у мочевой точки и идти пешком. Покуда ехали да шли, он почти все рассказал про разбойное нападение людей из непонятной службы и теперь только водил по улице и показывал: сначала пожарище, которое все еще дымилось, потом сорванные замки на дверях дач, побитые стекла и открытые погреба, где у некоторых дачников хранилась картошка и банки с соленьями. Одним словом, нарисовал полную картину произвола силовых структур, пообещал, что как староста не оставит этого дела и обязательно будет судебное разбирательство.
Журналисты были ребята молодые, дотошные, сразу сказали, мол, давно поджидали случая, когда можно подловить силовиков на беспределе и примерно наказать. Прошли всюду, сфотографировали, хотели еще снять расстрелянных собак у Почтарей, но старики заперлись и, как водится, во двор к себе не пустили. Тогда один из парней зашел от огорода, где забор пониже и сугроб повыше, заглянул, побитых кавказцев не увидел, зато обнаружил живую лайку, сидящую на цепи и дрожащую от страха, да кровавые пятна на снегу. Пощелкал фотоаппаратом, слез, и вроде бы назад засобирались.
Кондрату Ивановичу не понравилось, что не зашли чаю попить, пусть даже в избу Космача, и не поговорили толком. У этого откровенного произвола была тонкая и скрытая от глаз подоплека — месть информатору, отказавшемуся от сотрудничества. Но ведь об этом с кондачка не расскажешь, обстановка нужна соответствующая. И газетчикам наверняка было бы интересно услышать откровения сотрудника секретной службы, а Комендант таким образом перетянул бы одеяло на себя, отвлек внимание от истинной причины погрома.
Не удалось. Тот, что был любопытнее, попросил ружье посмотреть, которое все-таки вернули, табличку на испанском прочитал, головой только покачал и вопросов больше не задавал. Они даже намеков не поняли, пообещали, что материал выйдет через сутки, распрощались и ушли на мочевую точку. Кондрат Иванович после них еще раз деревню обошел, следы посмотрел, заглянул в конюшню, где пряталась Вавила Иринеевна, и напрямую отправился к Почтарям. И еще постучать не успел, как Агриппина Давыдовна калитку перед ним настежь и чуть ли обнимать не бросилась.
— Ой, Кондрат! Отпустили тебя! А мы с дидом вже настращалыся…
— Ночь продержали, а потом извинялись. Я с журналистами приезжал. Прославят нас скоро на всю область, а то и на страну.
— Та славы нам не треба, Кондрат. Жизни зпокойной та пропыскы, шоб пенсию зхлопотати…
А сама в избу не зовет и даже вроде бы не пускает — у калитки держит.
— Боярышня-то у вас? — перебил ее Комендант.
— Яка боярышня? — опешила старуха.
— Молодая да гарная дивчина, что к Космачу пришла.
— Ни, нема дивчины, — глазом не моргнув, запела она. — Та ж и не видали. Ляхи погани, шо собак пострелялы, казали, жинку шукаем. Как така жинка?
— Ты мне сказки не рассказывай, Агриппина Давыдовна! — рассердился Кондрат Иванович. — Кобель в вашем дворе на цепи, а говоришь, боярышни нет. Он от хозяйки не отстанет.
— Та ж приблудился кобель!
— Будет врать-то! Ты кого обмануть хочешь, старая? Ну-ка веди в хату, показывай!
— Кажу нема некого!
— А я вот сам посмотрю, ма или нема! — Хотел обойти, но старуха встала грудью.
— У мени в хате не прибрано! Не можно, Кондрат! Надысь постирала та трусы на бичовку развисила. Колы трусы побачить хочешь — ходи!
— Ладно, позови мне деда!
— Ой, та ж вин уторую годину лежит! Ни есть, ни пить не просит.
Комендант понял, что натиском тут ничего не добьешься, и пошел на попятную.
— Агриппина Давыдовна, я знаю, боярышня у вас. Мы с ней договорились, чтоб к вам пошла. Поговорить с ней надо!
— Ой, Кондрат, не знаю, як и подмогнуть тебе. Немае, уйшла, мабуть, у лис ли чи шо… А твою хату спалылы, ироды?
— Не могла она уйти, понимаешь? У них обычай такой: если обещала ждать в одном месте, будет ждать, хоть весь мир к чертовой матери. Умрет, а не уйдет.
Старуха горестно покачала головой, подтянула концы черного платочка.
— Який добрий обычай… Та вже ж доля наша, чоловика ждешь, ждешь… Ты у суде быв, Кондрат?
— Значит, так, Агриппина Давыдовна. — Комендант уже злился. — Передай боярышне: Юрия Николаевича, должно быть, арестовали в Москве, точно установить пока нельзя. Пусть она сидит и не высовывается. Я тут кое-какие меры буду принимать…
— А шо, Кондрат, вина настояща боярышня? — Старуха будто и не слышала просьбы.
— Как же! Родовитая.
— Я же ж думаю, та шо ее шукают?
— Передай что сказал. Пусть потерпит, подниму общественность, суд и прокуратуру, выручу я Юрия Николаевича. Утешь ее, чтоб сильно не переживала.
— Та ж передам, колы увижу, — горестно согласилась старуха, проявляя стойкость. — Мабудь, прибьется. Кобель же ж прибился…
Комендант не стал больше спорить: скрытность Почтарей сейчас была во благо. Ушел в избу к Космачу, печь затопил, картошку варить приставил и принялся наводить порядок — со своей точки зрения, поскольку у хозяина даже в самые лучшие дни был беспорядок полнейший. И когда вымыл пол, взял жеребца под уздцы и повел поить, а заодно посмотреть, не наследил ли кто за ночь.
Лыжниц было много, но все старые, оставленные оцеплением, и свежих вроде бы не видать. Вернувшись, привязал коня во дворе, вытащил скребки, щетки и принялся чистить. Вроде спокойно и в лесу за рекой, и в деревне, а если оставили человека, то он, скорее всего, сидит где-нибудь с оптикой и лишь ночью проявит себя…
И чтобы уж все дела закончить на улице, а потом затаиться и ждать гостей, пошел к столбу, щелкнул пускателем, а свет не горит, пригляделся — лампочка разбита. Или вчерашняя банда напакостила, или после уже кто-то кокнул, приготовился к ночной вылазке…
