Аналогов в мире не зафиксировано. Однако материалы и вещества, из которых выполнены все узлы и детали, вполне земного происхождения; красно-буроб вещество, обнаруженное на камуфляже под мышкой с левой стороны, является человеческой кровью III группы, Резус-фактор положительный.
Все эти заключения несколько приподняли дух и настроение Зарембы, и в голове как бы просветлело. Однако со скрытой для себя тревогой он ждал результаты экспертизы странного «черного ящика», найденного в абалаковском рюкзаке.
Заремба был слишком земной человек, чтобы верить в небесные чудеса, любил дорогу, путешествия, запах конской упряжи, пота и навоза, и самым необычным, потрясающим для него чувством было ощущать бархатистую нежность лошадиных губ, берущих с ладони кусочек сахара. Вот это можно расценить, как прикосновение к непознанному, космическому явлению. Все остальное, считал Заремба, есть дань моде, вечное желание человека верить в высший разум, полагаться и уповать на него, снимая с себя ответственность за свои земные дела. В конце двадцатого столетия на глазах его медленно формировалась новая религия, основанная, на его взгляд, суконными реалистами и прагматиками, создавшими некое подобие искусственного интеллекта — компьютер, и теперь возомнившими, что мир можно понять посредством полупроводников и микросхем, собранных в определенном порядке. И что он, этот мир, не что иное, как неоткрытый пока принцип соединения суперпроводников и супермикросхем, образующих высший разум. И если во всех конфессиях до сих пор почиталось откровение, чудотворчество и таинство Промыслов Божьих, то миссионеры новой религии предлагали кланяться химическому веществу, электрической, магнитной и биологической энергии. Разумеется, с их точки зрения высший разум выстроил таинственные летательные аппараты, чтобы беспрепятственно передвигаться в любом пространстве и контролировать, презирать братьев своих меньших, живущих на Земле. Чтобы в критический момент, когда они перессорятся и возьмут в руки ядерные дубины, прийти и спасти неразумных.
И как всякая молодая, утверждающая себя идеология, она была нетерпимой, конкретной и агрессивной.
Верующие люди называли это понятно и просто — сатанизмом.
А поскольку Заремба считал себя человеком неверующим, неоцерковленным, то не пользовался таким понятием, и когда читал в газетах небольшие но назойливые заметки о космическом разуме и пришельцах, смотрел передачи по телевидению, где перед камерой красовались некие молодые люди, якобы постоянно вступающие в диалоги с Космосом, то как старый сотрудник спецслужбы все время задавал себе вопрос — кому это выгодно? И пока никак не мог ответить на него. Однако еще рано было делать окончательные выводы, ибо есть рюкзак с «черным ящиком». Он предчувствовал исходящую от него опасность, понимал, что не в состоянии будет опровергнуть — хотя бы для себя! — факты, противоречащие его убеждениям.
Он ждал акта экспертизы, как приговора. И дождался.
Специалисты определенно заявляли, что «черный ящик», представленный на исследование, является блоком, составной частью какого-то сложнейшего электронного комплекса, предназначенного для автоматической корректировки курса летающих объектов. Безусловно, изготовлен он был на Земле, но по неизвестным миру технологиям и с применением материалов, которые можно получить только в открытом космосе.
Имеющийся в структуре конторы специалист-уфолог, ознакомившись с этим актом, выдвинул собственную версию, из которой следовало, что над территорией Карелии потерпел аварию межпланетный космический корабль, принадлежащий внеземной цивилизации. И вот теперь команда этого корабля занимается ремонтом разрушенных бортовых систем, привлекая для этой цели отечественные и зарубежные фирмы, выпускающие сверхсовременные радиоэлектронные изделия, которые применяются в военной космической технике. Конечно, для инопланетян это позапрошлый век, однако иначе можно никогда не вернуться на свою планету…
Уфолог имел парадоксальное мышление и сильно съехавшие мозги. Такая уж специальность. Сам же полковник, прочитав приговор, рассудил по-земному: если в сопки таскают такую «навороченную» электронику, значит, это кому-то выгодно…
Палили с земли густо, торопливо, к «шмайсерам» подключился автомат ППШ, затем пара винтовок — очень уж хотели ссадить Поспелова с небес на землю. Он не отстреливался, ибо не видел противника, скрытого под вершинами сосен. Он сменил курс и стал уходить, раскачиваясь на подвесной системе, как маятник, и снижаясь к земле.
Стреляли по нему из такого же оружия, как и скелеты той ночью. Георгий ушел из-под огня и больше уже не набирал высоты, лавируя между сопками и чуть не цепляясь ногами за вершины деревьев.
Потом, когда в «бермудский треугольник» прибыла группа быстрого реагирования, два опера побывали на месте, где была устроена засада. Осмотрели местность, обследовали прилегающие сопки и ничего, кроме стреляных гильз, не нашли.
Давая сигнал «Гроза», Поспелов рассчитывал, что Заремба приедет сам и можно будет на месте обсудить складывающуюся ситуацию. Но в «треугольник» явился его помощник, человек совсем незнакомый да еще и слабый в оперативном отношении и совершенно не умеющий ориентироваться в лесах. Хорошо, что в группе оказались толковые оперативники, однако руководил ими помощник Выхристюк, а он никак не хотел поделиться властью. В результате был упущен «фраер», привозивший рюкзаки в Нижние Сволочи. За ним следовало бы всего-навсего установить негласное наблюдение и вести до конечной точки его пути, однако Выхристюк, оказывается, отдал приказ операм совершенно идиотский — в случае обнаружения слежки «фраером» задержать его во что бы то ни стало. Естественно, наблюдение на пустынных дорогах было им обнаружено и началась автомобильная гонка со стрельбой, попытками сбить машину с дорожного полотна — одним словом, голливудская погоня. В результате ловкий «фраер» просадил из «Макарова» двигатель оперативной машины. «Девятка» преспокойно умчалась на глазах оперов, а наблюдать за ней с воздуха не было возможности: вертолет тем временем кружил в районе болота у Нижних Сволочей, отыскивая исчезнувший из-под мха труп пришельца.
Отправив Выхристюка с командой в Москву, разозленный Поспелов, оставив Татьяну слушать эфир, — ночное происшествие, возможно, вызовет активный радиообмен у пришельцев, — сам выехал в Долину Смерти. Сопка, на которой распускалась «ромашка», оказалась не так и близко от пасеки, к тому же с восточной стороны была отрезана довольно широким и непроходимым болотом, посередине которого поблескивали «окна». Георгий двинулся в обход и, когда зашел с юга, внезапно обнаружил хорошо наезженную, но уже зарастающую дорогу, ведущую к подножию сопки. Через вытекающий из болота ручей была щебенистая насыпь с трубой для пропуска воды. Подобное благоустройство в этом глухом углу выглядело странно и неестественно, потому что ехать по дороге было некуда.
Через полкилометра дорога уперлась в подножие сопки, закончившись отсыпанной площадкой для разворота машин, густо заросшей малинником. А дальше в гору шла набитая и теперь затягивающаяся мхом тропа, виляла между валунов и деревьев, пока не пропала на каменистой лысине. Присутствия здесь людей не чувствовалось, однако старых следов оказалось достаточно: на камнях валялись какие-то ржавые металлические конструкции в виде ферм, обрезки алюминиевых труб, куски бетона с торчащей арматурой, проволока, доски и бревна. Весь этот искореженный хлам, беспорядочно разбросанный на сотню метров вокруг, наводил на мысль, что здесь, на сопке, что-то взорвали лет семь назад. И, кажется, с тех пор человек тут не бывал.
