— Ну, не реви, — пытался успокоить он, вытирая слезы с лица. — Все нормально, все хорошо…
— Услышала — кто-то ходит под окном…
— Это я был, — признался он, хотя под окнами не ходил, а сидел, как мышь. — Ну, рассказывай, что с тобой стряслось? Давно ты в подполье ушла?
— Тихо! — страшась, предупредила она. — В окна могут увидеть! А шторы задергивать нельзя! Увидят и сразу придут! Милиция кругом!
— Никого не пущу, — заверил Поспелов. — Я же рядом, ты теперь под моей защитой.
Только давай без… истерик. Рассказывай все по порядку. Я должен знать.
— Сейчас… Дай мне воды. Это я от радости.
Он принес кружку с водой, напоил ее, как ребенка.
— Ты получила сигнал «Гроза»?
— Получила… Но на берегу оказался «джип», и какие-то тюки в кабине. Хотела проверить… А почему объявили «Грозу»?Что-нибудь случилось?
— Да нет, обошлось, — отмахнулся Поспелов. — И что, проверила?
— Я сделала глупость, Георгий… Села к нему в машину. Там стекла затемненные, плохо видно. А он… сразу стал приставать. И не как обычно… Понимаешь, он извращенец, такая гадость… Не знаю, что быбыло, голову чуть не открутил… И тут вдруг камнем по стеклу! Я ничего сообразить не успела, и даже не видела, как все было. Только гляжу, в открытой двери — Васеня с ножом… А этот подонок головой на улицу свесился и выползает.
— Значит, его зарезал Васеня?
— Да… Только из-за стекол я не видела, как. Этот… только икнули все. А Васеня говорит: давай быстро затаскивать его в машину… Я испугалась, он же и мне нож приставил к животу… Пикнешь, и с тобой будет так же. Я ему помогла, за плечи тянула, а Васеня толкал… Потом он сел за руль, а управлять «джипом» не умеет. Заставил сесть меня, и я поехала… В Рябушкином Погосте, говорит, отпущу. Но когда приехали, он этого… выволок из машины и сказал, что еще живой, что его добить надо. И нож мне дает… А он мертвый был, я же видела…
— Я все понял, можешь больше не рассказывать, — Георгий дал Рему воды.
— Нет, расскажу, — с тупой, нездоровой упрямостью сказала она. — Не добьешь, говорит, сначала тебя… изнасилую, а потом вместе с этим в колодец брошу. И я ударила… в живот. А Васеня обрадовался, сказал, что мы теперь кровью повязаны.
Предупредил: дескать, меня сдашь ментам — я сдам тебя. И отпустил…
— Где Васеня?
— Не знаю, наверное, убежал… Ты меня не бросишь сейчас, Георгий? Тебе не противно со мной?
— Что ты, миленькая, — приласкал ее Георгий. — Ты же не виновата…
— Знаешь, как страшно! Тебе приходилось когда-нибудь ножом… в человека?
— Ножом не приходилось… Значит так. Слушай меня внимательно, Поспелов глотнул воды из кружки и неожиданно прыснул в лицо Рема — она встрепенулась, вытаращила глаза. — Вот, пришла в себя! Какая ты умница!.. Бояться тебе нечего. Если станут допрашивать, ты должна говорить следующее: в машину к этому торговцу ты не садилась, но на берегу была, полоскала белье, и вы с ним разговаривали.
Допустим, о том, какая обувь нравится женщинам в сельской местности. Ты немного с ним пококетничала и все. Запомнила?
— Да…
— Слушай дальше. Потом он сел в машину, чтобы достать и показать тебе образцы обуви. Тоже будто бы проявил к тебе интерес. Затем откуда-то выскочил Васеня, ударил камнем в стекло, а когда дверь открылась, то несколько раз всадил нож в торговца. Но ты этого как бы не поняла, и увидела, что торговец вываливается из машины. Васеня стал затаскивать его в кабину, а ты все еще думала, что они просто дерутся. Потом Васеня побежал к тебе на мостки и тут ты увидела в руке его нож. И вроде бы кровь…
— Нет, я так не смогу сказать, — зажимая рот и боясь расплакаться сказала Рем. — Он же… Васеня меня спас!
— Он убил человека!
— И спас меня…
— Хорошо, спас тебя, но убил! Убил же?
— Да…
— Ну вот, — Георгий прижал ее к себе, погладил по голове. — Умница. Скажешь так, как я тебя научил. Ты испугалась, хотела убежать, но Васеня схватил тебя за руку. И пригрозил ножом, чтобы молчала, что он убил торговца из-за тебя. Сказал, что теперь вы повязаны кровью.
Она молча покивала, вытерла ладошками лицо, проговорила трезвеющим голосом:
— Все равно я боюсь… Милиции боюсь и Васеню. Все равно я соучастница.
— Дура ты, а не соучастница, — засмеялся Георгий и поцеловал ее в лоб. Все это нужно для того, чтобы восторжествовала правда. Это маленькая ложь во имя истины.
Такое бывает. Иначе тебя могут арестовать и месяц держать в изоляторе.
Потом, конечно, выпустят, но месяц продержат. А у нас с тобой много работы.
Рем затихла на минуту, осмысливая его слова, прошептала одними губами:
— Боюсь… Спрячь меня, Георгий. Спрячь от всех, прошу тебя! Хочешь, я открою тебе самый главный секрет храбрости? Чтобы ничего не бояться?
— Хочу…
— Когда страшно, нужно делать то, что вызывает страх. Сделаем так: ты возьмешь свое удостоверение и подойдешь к майору Солодянкину. Он здесь, лысоватый такой, плечистый и всегда потный. Отзовешь в сторонку, представишься и один на один дашь ему показания. Скажешь так, как я учил. Он все поймет и больше никогда милиция тебя не тронет.
— А если…
— Если — не будет! — жестко сказал Поспелов. — Только говори тихо, четко, как подобает агенту спецслужбы. И с холодным лицом. И напомни ему, что твои показания ни в коем случае не могут рассматриваться как свидетельские. А лишь как агентурная информация. Солодянкин тебя расцелует за это.
— Хорошо, я попробую, — подавляя внутреннюю дрожь, проговорила Рем. Пойду и скажу… Только ты потом меня спрячешь? Увезешь отсюда?
— Увезу, — не сразу согласился он, мысленно прикидывая, куда бы на время поместить агента.
— А куда увезешь?
Готовить ей конспиративную квартиру — уйдет недели две, и нужда отпадет прятаться…
— К себе на ферму увезу. И ни кому не отдам.
Она стала медленно собираться — переодевалась, умывала лицо, доставала из тайника удостоверение, и потому, как сборы подходили к концу, заметно росла решимость.
— Может, мне сюда не возвращаться? — перед уходом предложила она.
— Пожалуй, да, — согласился Георгий. — Возле сельсовета стоит новая «газель». Я буду в кабине. Если нет — садись и жди.
Проводив ее через потайной ход, Поспелов демонстративно задернул шторы, проверил шпингалеты на окнах, закрыл форточки и печную трубу. Неплохо было бы установить здесь охранную видеокамеру, но хлопот с ней… Если сюда сунется Васеня, увидят соседи, а больше вроде бы и незачем. Он извлек из тайника радиостанцию Рема, включил и набрал код своей фермы. Им самим же объявленное радиомолчание никто не смел нарушить, даже если кому-то взбрело бы в голову посылать вызов. Ожидая ответа, он загадал: если Татьяна сейчас откликнется, значит, ждет его, чувствует, что код набран им специально для нее.
