Мать поспешила прервать эту идиллию, отобрав у меня сына.
— Как бы там ни было, завтра ты его увидишь. Ну и два раза в год, когда будешь приезжать в гости в Алжир.
— Обещай мне заботиться о нем и никогда не заставлять его плакать или страдать.
— Он никогда не будет страдать, об этом не беспокойся. Обещаю заботиться о нем. Это маленький красивый мальчик, которого будут обожать и твой отец, и твои братья. Он станет нашим любимцем. Я регулярно буду посылать тебе фотографии, так чтобы ты ощущала его близость. Ты не будешь ссориться с мужем из-за детского плача, перестанешь вскакивать по ночам, чтобы покормить его и сменить подгузники. Видишь, в конечном счете выигрываешь ты. А я буду мучиться вместо тебя.
Ты же, если захочешь, сможешь родить своему мужу еще одного малыша.
— Хватит, мама. Ты прекрасно знаешь, что один ребенок не заменит другого. Я люблю своего сына. Вы делаете мне очень больно. С детских лет я чувствую себя все несчастнее и несчастнее. Я не смогу вынести новых страданий.
— Страдания нам посылает Всевышний, каждому по широте его души. Значит, у тебя широкая душа, Самия. До сих пор твои страдания были не очень велики, поверь мне. В том, что я забираю у тебя сына, Господь посылает тебе новое испытание, вернее, он посылает тебе благословение, раз уж посоветовал мне взять ребенка, чтобы оградить тебя от еще больших страданий.
— Значит, Господь послал мне маленькое страдание в том, что я в шестнадцать лет оказалась замужем за неуравновешенным мужчиной? Абдель уничтожает меня у тебя на глазах, но никто не желает прийти мне на помощь. И вы пользуетесь этим, чтобы отнять у меня единственную отраду.
— Я вынуждена была согласиться на твое замужество, чтобы выжить. Твой отец постоянно сердился на меня за то, что ты становилась все более зрелой. Он считал, чем дольше ты живешь с нами, тем больше вероятность, что ты принесешь нашему роду позор и бесчестье. Расплачиваться за тебя приходилось мне. Я никогда не рожала бы девочку по собственной воле, ты это прекрасно знаешь. И не тебе меня учить! Я больше не хочу говорить об этом. Малыш спит, утро вечера мудренее. Спокойной ночи, Самия!
— Всю свою жизнь я только и слышу про эту мудрость…
Мать больше не желала меня слушать. Я ушла в гостиную и легла на софу, но сразу заснуть не получилось — я была слишком расстроена своим бессилием. Я рассматривала положение с разных сторон в поисках выхода, но напрасно: Только под утро, выплакав все слезы, я задремала, а через несколько часов мать разбудила меня.
— Как тебе не стыдно! Оставила мужа спать одного!
Я бы не удивилась, если бы он пришел и убил тебя! Идем, поможешь мне собрать детские вещи.
Сил на дальнейшее сопротивление у меня не осталось.
Сердце истекало кровью, когда я складывала одежду, которую в течение месяцев покупала для малыша вместе с подругой. Никогда я не увижу, как он играет игрушками, которые я выбирала для него; как хватает погремушку; как у него прорежется первый зубик; как он ползает, ходит на четвереньках, как пытается стоять, как произносит «ма-ма»… Это все будет знать моя мать. Самия — это пустышка, не нужная никому, даже себе самой.
Уровень моей самооценки опускался все ниже и ниже.
Мать торопилась уехать. Она вела себя настороженно, как вор, который желает поскорей исчезнуть с украденной добычей. Еще она напоминала мне львицу, готовую прыгнуть при первом неосторожном движении, чтобы защитить своего детеныша. Но разве не я должна была стать такой львицей? Почему я не защитила своего ребенка? Почему допустила такое бесстыдство? Почему не настояла на том, чтобы взять его на руки на несколько минут и ощутить его запах? Почему? Меня снова принуждали вернуться к роли маленькой забитой девочки, какой я была всю свою жизнь. Я чувствовала, что проиграла битву, даже не попытавшись начать ее.
— Я хочу поехать с вами в аэропорт, — сделала я последнюю попытку.
— Нет, Самия. Ты избавишь нас от многих проблем, если останешься здесь, — угрюмо ответил муж.
— Оставайся дома и настраивайся на правильный лад.
Как только я приеду в Алжир, отец тебе позвонит. За малыша не беспокойся, я люблю его, как собственного сына, — поддакнула ему мать.
— Ты видишь, Самия, — опять подключился муж,
«успокаивая» меня. — Мать любит тебя, как всякая мать любит своего ребенка.; Каждый месяц тебе будут сообщать обо всем, что происходит с ребенком. Как тебе повезло! Иметь такую мать!
Последние слова Абделя обескуражили меня. Я опять засомневалась в себе. Я уже не знала, кто из нас сумасшедший — я или мои родственники. Перед отъездом отец предупредил, что видит меня везде, как бы далеко я ни находилась. И я верила, что он способен на такое! Я проклинала свою семью, потому что понимала: я не смогу помешать им совершить преступление.
Хлопанье дверцы автомобиля вернуло меня к действительности. Мать села в машину и посмотрела на меня своим излюбленным взглядом, исполненным презрения.
— Абдель, садись! — крикнула она. — Самолет ждать не будет!
— Подождите, я хочу взглянуть на ребенка в последний раз.
— Хорошо, только быстро.
Амир спал, сжав кулачки. Я нежно погладила их, стараясь не разбудить малыша, с замирающим сердцем вернула его матери и со всех ног побежала в дом.
Глядя из окна вслед уезжающей машине, я теперь знала, какую боль испытывают матери, когда теряют ребенка из-за болезни или похищения. И оплакивала своего сына.
Жизнь без сына Яне могла оставаться одна. Нужно было срочно поговорить с кем-то, и я вспомнила о подруге детства. Абделю не нравилось, что я общаюсь с ней, но сейчас я решила воспользоваться его отсутствием.
Трубку поднял муж Амины, и я услышала, как он сказал ей:
— Это твоя подруга Самия. Мне кажется, она плачет.
Амина быстро подошла к аппарату.
— Самия, что случилось?
— Приезжай, Амина! Ты нужна мне! Они забрали моего ребенка!
— Кто забрал твоего ребенка?
В двух словах я обрисовала ей ситуацию, и через пятнадцать минут она уже звонила в дверь.
К этому времени Амина вышла замуж за своего парня-француза, хотя ее родители были против. Она казалась счастливой и влюбленной, потому что вела такую жизнь, какую хотела, — как свободная арабская женщина. Меня восхищали ее храбрость и способность противостоять мнению окружающих. Я всегда хотела быть похожей на нее, а в тот момент желала этого как никогда. В детстве Амина вдохновляла меня поступать так, как она, но когда мы выросли, я поняла, что мне недостает ее храбрости. Надо сказать, что воспитана она была совсем по-другому.
Амина обняла меня, и я почувствовала, что успокаиваюсь. Я рассказала ей все, что произошло.
— Я говорила тебе, что твоя мать — это дьявол во плоти. Если я не права, тогда почему она причинила тебе столько боли? Если сейчас же позвонить в полицию, твою мать перехватят раньше, чем взлетит лайнер.
