Удостоверившись, что он положил трубку, я стала успокаивать Мелиссу.
— Не верь ему. Его здесь нет и не может быть. Это он сказал, чтобы напугать тебя. Никогда не верь твоему отцу, моя крошка.
Дочь меня не слушала.
— Я знаю, что он под кроватью и хочет нас зарезать.
Он сказал мне это, — снова и снова повторяла она.
Разбуженная шумом Нора вошла в гостиную.
— Что происходит?
— Звонил твой отец. Он…
Нора, не дав мне закончить, выпалила с отвращением:
— Никогда не называй его моим отцом. У меня больше нет отца. Он умер!
Вместе с Мелиссой мы заглянули под все кровати, чтобы дочь удостоверилась, что там никого нет. Я разрешила ей лечь со мной. Но этой ночью она спала очень беспокойно.
В следующее утро отец через одного из моих братьев послал мне сообщение.
— Отец велел передать: если еще хоть один мужчина старше пяти лет придет в твой дом, тебя убьют.
— Сюда не ходят мужчины.
— Здесь был один из твоих соседей, — уточнил он.
— Это правда. Он помогал мне привести в порядок мебель, которую вы разобрали на части. Это была обычная услуга.
— Услуга или нет, но ни один мужчина не должен приходить к тебе. Иначе пожалеешь.
Он исчез с тем же каменным выражением на лице, с каким и явился. Я отступила от двери, чувствуя, как меня покидают остатки надежды когда-нибудь выбраться отсюда. Наступило время обеда, и Мелисса попросила поесть. Соседок дома не было, а Хусейна послали в командировку. Сначала Мелисса молча смотрела телевизор, но к трем часам не выдержала и стала плакать.
Аромат тушеного блюда щекотал ноздри, но идти и еще раз просить кого-то я не решилась.
— Теперь моя очередь, — сказала Нора. — Надо помочь сестренке.
Решительным шагом она вышла из дому и пошла на запах, а через несколько минут вернулась с тарелкой кускуса и с улыбкой до ушей. На запах тут же пришла Мелисса.
— Не так быстро, Мелисса, пережевывай лучше, — говорила я. — Мы съедим только половину, остальное — на ужин. Дети съели, сколько хотели, а я лишь притронулась, чтобы побольше осталось на ужин. Это оказалось неплохой идеей. Хорошо, что я была такая предусмотрительная. В тот день впервые я и мои дети поняли, что значит быть по-настоящему голодными. Как же низко мы опустились! Я даже предположить не могла, что настанет день, когда мои дети будут нуждаться в пище.
Плохая из меня мать: я не способна удовлетворить элементарные потребности своих дочерей! Я не контролировала ситуацию, а лишь наблюдала, вместо того чтобы действовать. На следующее утро я познакомилась с женщиной, которая накормила нас кускусом. Она дала мне галеты с маслом и кофе с молоком. Как это было мило с ее стороны! Увидев поднос с едой, Мелисса подскочила к нему так, словно целый месяц не ела. Подобное поведение дочери я наблюдала уже не в первый раз, и это заставляло задуматься.
Я от всего сердца поблагодарила женщину, потому что знала: Господь, пославший ее, по-прежнему не оставляет нас в беде.
В следующий выходной, в пятницу, когда мы смотрели телевизор, с улицы донесся пронзительный мужской голос. Я узнала голос моего старшего брата, который кричал всем, кто хотел его слышать:
— Слушайте меня, все соседи Самии, которая больше мне не сестра перед Богом и перед людьми! Эта женщина — исчадие зла! Не кормите ее и ее детей! Если вы будете помогать этой порочной женщине, настанет день, когда она ляжет в постель с вашими мужьями! Она не заслуживает ни вашего уважения, ни вашей жалости! Не идите ее дорогой, и Бог воздаст вам! Каждый из вас волен убить ее, чтобы очиститься самому и очистить всех нас! Сделавший это по ее крови попадет прямо в рай!
Несколько соседей, в основном мужчин, собрались вокруг него и внимательно слушали. Я могла только догадываться, какие гнусности он им рассказывал обо мне. Я отослала детей в их комнаты, чтобы они не слышали его жестоких слов.
Так я стала добычей для фанатиков, алчущих в поисках легкого пути в рай. Меня мог убить любой, кто был убежден, что я проклятая и нечистая, чтобы доставить удовольствие моим родственникам или чтобы очиститься самому. Я стала входным билетом в рай для каждого, кто считал себя в чем-то согрешившим перед Богом.
Став живой мишенью, я вынуждена была сидеть дома и ни на минуту не оставаться одна. Я нуждалась в помощи, и той ночью мне в голову пришла идея, за осуществление которой я принялась прямо с утра.
В тот день Нора осталась дома, поскольку занятий у нее не было, а я, проводив Мелиссу в школу, навестила близкого друга отца, которому еще доверяла. Я надеялась, что он сможет убедить отца выдать нам немного денег на жизнь. Внимательно меня выслушав, он сказал, что подумает и даст мне знать. Поможет ли это, я не знала, но по крайней мере, я попыталась.
Я спешила рассказать об этом Норе, но когда пришла домой, увидела, что моя дочь находится в плохом настроении.
— Что случилось? Опять Абдель? Он звонил? Рассказывай!
Я не могла понять, что означает выражение ее лица: с одной стороны, Нора была очень напряжена, с другой — на ее губах я увидела подобие улыбки.
— Да рассказывай же! Что случилось? — повторила я.
— Все хорошо, мама, не беспокойся. Он больше не будет нам угрожать. Скоро он позвонит тебе и сообщит дату судебного заседания, на котором рассмотрят вопрос о вашем разводе.
Ее слова меня ошарашили. Я не верила своим ушам.
Я не знала, что думать! Неужели Абдель изменил решение? Вдруг Нора обняла меня и крепко прижала к себе.
— Нора, расскажи мне все, не держи меня в неведении, — настаивала я.
— Он оставит нас в покое. Наконец мы избавимся от него навсегда. А сейчас я пойду с тобой встречать Мелиссу из школы. — И последовала за мной к двери.
«Что же заставило Абделя изменить решение? Может, он заключил с моей дочерью некую сделку?» — гадала я. Я так желала развода, что уже верила, что это произойдет.
Рано утром соседка Малика принесла еду. Я была очень рада ее видеть, хотя не смогла скрыть удивления: почему она не прислушалась к «проникновенным» речам моего брата, и спросила ее об этом.
— Я слышала, что произошло, от соседки. Здешние люди любят почесать языками да посплетничать, особенно о нас, о бедных одиноких женщинах. Но ведь я вдова, и не очень-то опасаюсь, что ты будешь спать с моим мужем.
Мы рассмеялись, чего со мной уже давно не случалось.
— Я знаю, как трудно приходится одинокой женщине, окруженной самцами, у которых комплекс превосходства дополняет дубовая голова. Я всегда буду на твоей стороне, и никто из твоих родственников не убедит меня в обратном.
Вечером позвонил Хусейн. Сумбурно я рассказала ему о согласии Абделя на развод, об ужасных словах брата и визите к другу отца.
