— Представляю, как ты перепуталась. Ты увидела реальную опасность. Было бы лучше, если бы ты бросила работу. Стоит тебе опоздать хоть на минуту, как мне кажется, что тебя похитили.
— Мне нужно работать. Ты знаешь, что я. не хочу сидеть дома. Обещаю: я потребую, чтобы мне изменили график. Днем дороги хорошо охраняются. Так будет лучше для нас обеих.
На следующий день Нора осталась дома. Вчерашнее событие подкосило ее, хотя внешне она старалась не подавать виду. Объяснив начальству причину своего отсутствия, она попросила составить для нее другой график работы и получила согласие.
Еще раз она вспомнила о своем злоключении через день. Я внимательно слушала ее, не перебивая, потому что понимала: таким образом она хочет избавиться от пережитого стресса. И тогда я упомянула о телефонных угрозах той ночью.
— Перед твоим приходом мне позвонили и предупредили, что ты попадешь в засаду, а я больше тебя не увижу.
— Прости меня за беспокойство, которое я тебе причиняю, но мне нужно работать. Работа — это единственная отдушина, которая помогает мне забыть, в какой дурацкой стране мы живем.
— Я все понимаю и не сержусь.
День за днем политическое напряжение возрастало, приближаясь к нам, подобно змее, обвивающей свою добычу.
Муж часто менял места службы, его рабочий день был не нормирован. Он приходил и уходил, разрываясь между работой, домом и любовницей, а я все время сидела дома — ухаживала за малолетними сыновьями и переживала за дочерей.
Вскоре произошел еще один инцидент. Это случилось на рассвете в пять часов утра. Нора ожидала свой автобус в двухстах метрах от дома, а я дремала с Рианом — малыш перебрался ко мне ночью из-за приснившегося кошмара.
Внезапно щелкнул дверной замок, и вбежала Нора, в отчаянии выкрикивая мое имя. Я поняла: случилось что-то серьезное — вскочила с кровати и выбежала из спальни.
У дочери слезы текли ручьем. Я пыталась приласкать ее, успокоить, а она бормотала, икая.
— Если бы ты знала, как мне страшно, мама! Я думала, что больше тебя никогда не увижу. Думала, все, конец.
Обними меня, мама!
— Что с тобой случилось? Кто тебя напугал? На тебя напали? Ты не ранена? — Я засыпала ее вопросами, хотя понимала, что должна сохранять спокойствие, необходимое моей дочери в этот момент.
Я несколько раз глубоко вздохнула. Дочь тоже. Я опять спросила, не ранена ли она? Слезы хлынули с новой силой. Вид ее оставлял желать лучшего: одежда измята, волосы взъерошены, щеки бледны. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя.
— Мама, они меня чуть не схватили! Они меня чуть не схватили!
— Рассказывай, милая! Что произошло?
— Я ждала автобуса, как вдруг рядом со мной остановилась машина. Там было двое мужчин. Один из них вышел и направился ко мне. Двигатель автомобиля продолжал работать. Если бы ты его видела, мама! Он был омерзитеден. Некрасивый, грязный, бородатый! Рубашка перепачкана кровью. Я хотела убежать домой, но мой автобус вот-вот должен был подъехать.
Он спросил, что я делаю на улице в столь ранний час.
Недовольный моим, ответом, он повысил голос, глянув при этом на товарища, сидевшего в машине: «Ты смеешься надо мной. Какая может быть работа в пятницу утром?»
Нора сделала паузу, чтобы отдышаться. Я гадала: может, она ищет силы, чтобы продолжить рассказ, который шокирует меня? Неужели эти мерзавцы изнасиловали ее посреди улицы? Далее Нора говорила спокойнее:
— Ласковым голосом он сказал, что он медиум и умеет предсказывать будущее по линиям руки. Я сразу спрятала руку за спину, ответив, что только Богу дано предсказывать будущее. Он пришел в ярость и закричал, что я ничего не знаю. Что он и есть Бог. Я поняла, что имею дело с сумасшедшим, который может стать вообще неуправляемым. Я не знала, как поступить. Даже хотела показать ему руку, чтобы он успокоился. Я видела следы засохшей крови на его рубашке и на руках. Дело принимало опасный оборот, и мне стало страшно. Он схватил меня за руку и потащил в машину, а я отбивалась, как могла. Я поняла, что это террористы и они могут меня убить. Я кричала, но улица была пустынна, никто меня не слышал. Он схватил меня за волосы. Мне было очень больно. Потом он вынул нож и приставил лезвием к горлу.
Я была уверена, что он убьет меня. Ноги меня не слушались, и я даже перестала отбиваться, как вдруг услышала визг тормозов и крики. Какая-то машина развернулась. Кто-то, спеша ко мне на помощь, выкрикивал мое имя. В тот момент я была почти без сознания и не очень помню, что произошло дальше. Я словно превратилась в куклу, с которой можно было делать что угодно. Как в тумане, я отметила, что бандит отпустил меня, и я упала на асфальт, а потом снова услышала свое имя и почувствовала, как кто-то пытается меня поднять…
— Кто это был?
— Не помню, как их зовут. Двое моих школьных товарищей. Ночь они провели в баре и, возвращаясь домой, совершенно случайно оказались рядом. Они узнали меня и пришли на помощь. Если бы не они, то… Я боюсь даже подумать…
— Хвала небесам, что в нужный час они послали тебе этих добрых самаритян. Эта страна все более и более опасна. Твои мучения не напрасны. Мы точно уедем отсюда, поверь мне. А пока прими ванну и отдохни.
Окончательно убедившись, что ходить на работу для нее рискованно, дочь решила уволиться. Целую неделю Нору одолевали кошмары, в которых ее похищали и мучили. Она перестала есть, часто плакала без видимой причины. Ее поведение стало непредсказуемым: то она впадала в истерику, то в апатию. Я перестала ее узнавать.
Нора перенесла настоящую психическую травму, и требовалось время, чтобы последствия сгладились. Но чем больше времени проходило, тем меньше она интересовалась жизнью и всем, что ее окружало. Я видела, как она становится все несчастнее, и это все больше меня тревожило.
Всем вместе уехать из страны очень сложно, но Нора могла это сделать, потому что была совершеннолетней.
Я высказала подобное предложение.
— Я не смогу уехать одна. Я не смогу быть счастлива, зная, что вы остались здесь. Я хочу, чтобы уехала вся наша семья! — ответила она, глядя мне прямо в глаза.
Беда никогда не приходит одна. После обеда все было очень спокойно. Вытянувшись на кровати, я играла с Захарией, а Нора и Мелисса читали в своей комнате. Хусейн курил на балконе, близнецы играли в мяч возле дома.
Внезапно в дом с криком вбежал Элиас:
— Папа, мама! Быстрее! Злой бородач схватил Риана. Он приставил к его горлу нож и хочет отрезать ему голову!
В три прыжка мы с Хусейном оказались на улице. Риан лежал на земле и смотрел на нас своими огромными перепутанными глазами. От пережитого страха он не мог вымолвить и слова; лежал и не шевелился. Тщательно осмотрев его, мы обнаружили только небольшую царапину на горле. Отец держал сына на руках, а я вытирала ему лоб.
— Риан, папа и мама с тобой. Поговори с нами! Ответь маме, малыш!
