Непосредственно перед выходом на посадку документы проверяли еще раз. Впереди нас уже собралась целая толпа. Сурового вида офицер с глазами инквизитора наблюдал за людьми, проходившими мимо, как хищник на охоте. Через пару секунд я обратила внимание, что у темнокожих и иностранцев он отбирал паспорта для более тщательной проверки. Я внутренне содрогнулась.
— Словно какой-то шпион, — прошептала Нора.
— Хоть бы он нас не тронул, — добавила Мелисса. — Мне дурно. Это никогда не кончится!
Мелисса была напряжена, как натянутая скрипичная струна, и начинала паниковать.
— Смотри, мама, он нюхает паспорта! Он поймет, что наши пахнут клеем, и нас арестуют. Я не хочу, чтобы тебя отправили в тюрьму, а меня в детский приют, — шептала она мне на ухо со слезами на глазах.
В который раз она озвучивала мои собственные потаенные страхи, которым я не позволяла вырываться наружу.
— Мелисса, оставь эти мысли и не плачь! Соберись! — приказала я строгим тоном. — Если ты будешь плакать, нас обязательно заподозрят. — И, чуть смягчившись, добавила: — Ну все, успокойся. Мы едем в отпуск. Поговори о чем-нибудь с братьями, улыбнись. Думай о том, что нас ожидает в Монреале.
А про себя подумала: «Монреаль. Да, это место дает нам надежду на лучшую жизнь, только туда надо еще попасть». Я провела ладонью по лбу — он был покрыт испариной, хотя здесь не было жарко. Просто я тоже боялась. Очередь продвигалась медленно, и мне казалось, что каждый шаг приближал нас к эшафоту, на котором стояла гильотина.
— Мама, идем в тот поток. Тот офицер кажется более симпатичным, чем этот, — вдруг проговорила Нора.
Я узнала рассудительность своей старшей дочери. Мы последовали ее совету и перестроились в другую очередь.
Увидев, что Мелисса скрестила пальцы, я подошла к ней и разжала ее ладонь. Она спросила с недоумением:
— Зачем?
— На твой жест могут обратить внимание. Вообрази его мысленно, если тебе от этого станет легче.
Мелисса поняла и не настаивала. Подойдя к симпатичному офицеру, я заметила, что его грозный коллега проверяет паспорт чернокожего мужчины. Мы избежали его рук. Я успокоилась и подмигнула Норе в знак благодарности. Однако расслабляться было рано.
Офицер внимательно пролистал документы. Мелисса и близнецы стояли чуть в стороне, а Нора замерла рядом со мной, держа Захарию за руку. Я наклонилась к Элиасу, который спрашивал, скоро ли мы пойдем в самолет. Вдруг я услыхала, как чей-то грубоватый голос называет мое вымышленное имя. Я не сразу поняла, что зовут меня.
— Мадам Дюпон, вы что, уже никуда не хотите лететь?
Вы, наверное, хотите остаться дома, — спросил офицер без тени насмешки.
— Хочу, хочу. Не беспокойтесь, — улыбнулась я. — Просто дети устали и требуют к себе внимания.
Он вернул нам паспорта, и мы поспешили дальше.
— Спокойно дети, спокойно, — шептала я. — Рано радоваться. Мы еще не улетели. Уезжать в отпуск — это всегда радостное событие, но не надо перегибать палку.
Не стоит привлекать к себе внимания.
— Мне нужно в туалет, — напомнила Мелисса.
Как оказалось, туда надо было всем. Слишком напряженными оказались последние несколько минут. И только в таком укромном месте мы смогли дать волю радости.
— Самое трудное позади, — объявила Нора и звонко рассмеялась.
Ликование, объятия и поцелуи — все дали волю эмоциям.
— Ей, молодежь! Вы настоящие герои! Как насчет того, чтобы перекусить? Или поедим в воздухе? Вы заслужили угощение!
В приподнятом настроении мы вышли в зал. Проходя в салон самолета, мы еще раз показали документы вместе с билетами, но здесь это была простая формальность.
Только устроившись в креслах, я услышала, как Риан крикнул со своего места, крайнего в ряду:
— Мама, можно называть друг друга по-настоящему: Риан, Элиас и Зах?
Сестра заставила его замолчать, а я сделала вид, что ничего не услышала, и молча сидела с опущенными глазами. Лишь бы никто не придал значения его словам.
Прошло несколько секунд. Ничего не изменилось. Нора еще раз объяснила Риану, что игра еще не закончилась, она закончится, когда она или мама скажут им об этом.
Лайнер мчал нас в Монреаль, но мы еще не верили до конца, что все происходит на самом деле. Мы с дочерьми улыбались друг другу, а малыши мирно спали.
Полет длился примерно семь с половиной часов, но нам он показался намного короче. Нужно было время, чтобы успокоиться и приготовиться к новой жизни на неизвестной земле, Земле освобождения.
На руках у меня спал ребенок. До сих пор он жил странной жизнью: постоянные встряски, скитания, постылые гостиничные номера, которые он называл домом. Я очень надеялась, что со временем и он забудет об этом. Я так хотела, чтобы он узнал, что такое настоящий дом, очень надеялась, что в новой стране у него появится такая возможность — Пристегните, пожалуйста, ремни. Самолет снижается и совершит посадку в аэропорту Монреаля Дорваль…
От переполнявших меня эмоций я не слышала, что еще говорила стюардесса, и посмотрела на дочерей ободряюще.
Мы ступили на землю провинции Квебек.
На канадской таможне я подошла к одному окошку, Нора к другому, и протянула служащей документы, стараясь не упускать из виду дочь.
— Цель вашего визита и сколько вы намерены у нас пробыть?
— Туристическая поездка. Мы пробудем здесь двенадцать дней.
Она посмотрела на детей.
— Где намерены остановиться?
— У друзей, гостивших у нас прошлым летом, — улыбнулась я.
Мне вернули документы с пожеланием приятного отдыха. Вместе с детьми я отошла в сторону и только сейчас заметила, что у Норы, кажется, возникли проблемы с таможенницей. Я решила пока не вмешиваться. Нора держала Заха за руку, а малыш без конца вертелся, оглядываясь на братьев.
— Мама, можно мне забрать Заха? — спросил Элиас.
Мысль показалась мне удачной. Вполне естественно, когда ребенок идет за своим кузеном. Это поможет Норе сконцентрироваться на ответах.
Элиас с Захарией вернулись, и я увидела, что Нора переходит к другому окошку. Ситуация, по всей видимости, усложнялась. Я подошла к ней, чтобы узнать, что происходит.
— Мне велели подождать другого офицера. Служащая, которая беседовала со мной, сказала, что у меня должно быть разрешение от отца Валентина на его выезд из Франции.
— Что за новости? У меня никаких разрешений на близнецов не требовали. Почему требуют у тебя? Жаль, что ты не прошла через ту же таможенницу, что и я.
— Я хотела, но та, другая, мне сделала знак подойти.
У меня не было выбора, мама.
— Я пойду с тобой. Мелисса, присмотри за детьми.
